Бонни Дж. Перри - Голая суть

— Раз уж мы заговорили о страхе, то вот это зрелище напугает кого угодно. — И она указала на очередь машин, выстроившихся у поворота.

— Там ждет своей очереди на парковку машин двадцать, — заметил он.

— Представь себе, как будет это место выглядеть к полудню.

Прощай, поздний обед в «Мальмезоне». Он перевел автоматическую коробку передач на малые обороты. Он до того сосредоточился на плане проведения «медового месяца», что позабыл, что такое октябрь в этих местах штата Миссури. Будут играть немецкие оркестры, а в ларьках на тротуарах станут торговать традиционной немецкой едой. А у виноделов все будет открыто для посетителей и дегустаций.

У всех виноделов, кроме одного. Он вздохнул с облегчением. Во владениях Си-Си Маккензи не будет никого. Он сдал свои виноградники в аренду… как же его фамилия? Начинается на «ш»…

Логан попытался представить себе страницу местной телефонной книги, где шли фамилии на «ш», начинающуюся с Шефера и кончающуюся Швинке.

В голове у него все завертелось. Да как же его фамилия? Шольмайер? Нет. Шольтен? Нет. Шоновер? Да, верно. Герман Шоновер.

— А мистер Шоновер все еще арендует виноградники? — невинно спросил он.

— Ага. Приглядывает за домом и следит за тем, чтобы винный погреб был полон.

— Как ты думаешь, Шоновер сегодня будет на виноградниках?

— Обязательно, — промурлыкала она, как тот самый знаменитый кот, который съел канарейку.

Блеск. Прощай, уединение. Они так и не останутся одни, потому что Шоновер везде будет бегать и опекать Скайлер на каждом шагу. Потому что Шоновер боготворил Скайлер и бегал за ней по пятам, словно ангел-хранитель.

— Ну и планчик же ты придумала за один миг, Скай.

— У тебя свой план, у меня свой.

Он бы откровенно расхохотался, только его план завоевать Скайлер вновь был абсолютно серьезен. Что ж, придется внести кое-какие коррективы. В конце концов, они проведут вместе целую неделю. У Логана на сердце полегчало. Не будет же Шоновер торчать там все время.

Скай неотрывно смотрела в окошко, словно любовалась осенним пейзажем.

— Мне следовало бы заранее позвонить мистеру Шоноверу и предупредить его о нашем приезде, но не было времени.

Головка у нее дернулась, а на лице появилось удивленное выражение.

— Как же тебе удалось запомнить его фамилию?

— Я никогда ничего не забываю.

«Ничего, за исключением октябрьского праздника».

— Все еще хочешь остановиться и попить яблочного сока?

— Почему бы и нет? Мы же не собираемся в таком потоке ставить рекорды скорости.

И он повернул направо.

Она сложила губки бантиком и невинно поглядела на него.

Как мог он не отреагировать на этот взгляд?

Расхохотались они одновременно.

Он позабыл, как она умеет превращать неудачу в радость. Ему этого не доставало. Ее ему не доставало еще больше.

Они остановились у второй вывески, возвещавшей о наличии яблочного сока. Припарковав грузовик, они прошли четыре квартала, пока не очутились у брезентового навеса. Пили они медленно, а потом пошли назад к грузовику, таща каждый по галлону сока.

— Ты уверена, что мы приобрели достаточно? — поддразнивал он ее, поднимая второй галлон прежде, чем засунуть его за сиденье.

— Если нет, мы сможем подъехать сюда завтра. Конечно, добираться придется почти весь день. — Смеясь, она открыла дверцу и залезла в кабину.

Ветер нес с собой нежный запах яблок. Ничто на свете не пахнет лучше только что отжатого яблочного сока. Когда Логан залез в грузовик, он ощутил исходящий от Скай напоенный солнцем аромат. Губы у нее чуть приоткрылись, и, даже сидя за рулем, он мог разглядеть около рта сверкающие капельки сока. Глотнув, он бессознательно облизнул собственные губы, желая вновь ощутить вкус нежнейшего нектара. Не тут-то было! В рот попала одна лишь несомая ветром пыль. Он включил зажигание и запустил мотор.

Всего за сорок пять минут им удалось втиснуться в поток быстро движущихся машин и взять направление на Огасту. Потом они сошли с узкой дороги, избавившись от попутчиков, и двинулись вдоль северного берега реки Миссури.

И тут они увидели Огасту.

Белые фанерные и настоящие деревянные дома стояли по обе стороны дороги, некоторые окрашены в цвет лесной зелени, другие аккуратно обведены ярко-красным, голубым или желтым. Дома, пусть даже они находились у подножия нагорья Озарк, оставались по облику упрямо-немецкими. Если память ему не изменяет, тут уже жили пять поколений немцев.

— Все здесь выглядит неизменно. — Он намеренно снизил скорость, когда они подъехали к подножию холма. Посыпанная гравием дорога вела прямо к старой каменной давильне и жилому дому. Большому дому, тому самому дому, который Си-Си Маккензи окрестил «приютом». Что ж, на этот раз он станет их «приютом», их укрытием и убежищем. Местом, где они смогут сосредоточиться друг на друге и, если ему удастся задуманное, вернуть потерянную любовь.

— Тут никогда ничего не меняется. Правда, краску на знаке стоило бы подновить. — Она указала на обшарпанную деревянную табличку с немецкой надписью: «Komm, freuet euch mit uns» — «Сюда, повеселитесь вместе с нами», дань уважения Си-Си своим соседям из Рейнланда.

Логан тотчас же прочитал вслух перевод, припоминая текст по памяти.

— У тебя прекрасная память, и ты видишь лучше, чем я. Краска до такой степени выцвела, что я едва различаю слова.

— Я же сказал тебе, что я ничего не забываю.

«Еще не пройдет эта неделя, Скай, как ты будешь помнить все и всяческие общие для нас мгновения. Каждое прикосновение, каждый поцелуй».

Дыхание его участилось.

«Нам тут было великолепно, Скай. По временам даже горячо».

Да, подумал он. Теперь он выиграет у нее в игре, затеянной по ее правилам. Она выбрала Огасту, прекрасно зная про «Октоберфест». Умный ход, но у него тоже есть свои козыри. И, что самое главное, он умеет быть гибким. Огаста сослужит свою службу во время их «медового месяца».

— Семья Маккензи любила эту долину. До введения «сухого закона» Миссури был вторым по величине производящим вино штатом, — выпалила она.

— Знаю, твой папа говорил мне об этом. А как вообще шотландец стал владельцем виноградников?

— Удачно выпали карты.

— Он выиграл эту местность в карты?

— Это был легендарный выигрыш, Логан.

Все, что делал ее отец, было легендарным, особенно в ее глазах. Черт, Си-Си Маккензи был больше, чем сама жизнь, и доказательством этому служили унаследованные ею долги.

Дорога на километр ушла влево, огибая домик сторожа и старинную водонапорную башню, которой уже давно пользовались для выдержки бренди, идущего на изготовление портвейна.

— Год постройки тысяча восемьсот восемьдесят первый. Немало уже простояла тут эта башня. — Скайлер подалась вперед, удивляясь собственному желанию вновь увидеть эти места.