Бонни Дж. Перри - Голая суть

Он закрыл кран.

— Никаких телефонных звонков, Скай.

— Я сказала о телефоне лишь на случай экстренной необходимости.

— Пока мы здесь, у нас не будет экстренной необходимости.

— Ну, а раз уж у тебя все так великолепно распланировано, и я уже знаю, что у нас будет итальянский обед, то что еще включено в меню нашего совместного пребывания здесь?

— Мне надо заявить об этом четко и ясно?

— Так было бы лучше всего.

Она вытащила стул с изящной спинкой и уселась. Солнечный свет мощным потоком проникал в помещение через застекленные до пола двери, находившиеся позади нее. Вокруг ее и без того светлых волос возникло золотое сияние, превратившее волосы в драгоценный металл двадцатичетырехкаратной пробы.

— Если ты полагаешь, что я собираюсь прыгнуть к тебе в постель, как следует призадумайся об этом.

Он взял стоявший против нее стул, выдвинул его и уселся.

— Прыгнуть ко мне в постель — вещь заманчивая, но мы поехали вместе на неделю не ради секса. Хотя я надеюсь, что со временем ты сама захочешь заняться любовью.

— Наши любовные занятия никогда не были для нас проблемой.

Довольный, он откинулся на стуле.

— Рад, что мы договорились хотя бы об этом. А я уже было подумал, что ты позабыла, как нам хорошо вместе.

— К сожалению, нам когда-то приходится вылезать из постели.

— И, поженившись, ехать в Сен-Луи.

— Тут-то, насколько я помню, и начались наши беды, — добавила она.

Неужели он услышал у нее в голосе сожаление? По крайней мере, он на это надеялся. Черт, то, что он испытывал, было весьма далеко от надежды. Он взял ее за руку. Она попыталась высвободиться, но он достаточно крепко держал ее за запястье, и ей пришлось смириться.

— Трудные были времена, — заметил он. — И когда я вижу пустой дом, то понимаю, как трудно тогда было тебе.

На губах промелькнула робкая улыбка.

— Я справилась.

— Готов поспорить, с тех пор, как мы расстались, у тебя не было никаких радостей. — Он хотел сказать, «с тех пор, как заболел твой отец», но сознательно не желал напоминать о болезни Си-Си.

— Логан, все это в прошлом.

Он покачал головой.

— Вот почему мы здесь. Пока еще не стало слишком поздно, мы покопаемся в нашем прошлом и посмотрим, осталось ли что-нибудь от нашей прежней любви.

— А почему ты решил, что еще не слишком поздно?

— Что-то должно было остаться. — Он убрал руку с запястья и взял в ладонь ее пальцы, словно нашел пропавшего ребенка. — Мы слишком много значили друг для друга.

— Ты хочешь сказать, мы слишком много мучали друг друга.

Он стиснул ей руку прежде, чем ее выпустить.

— Да, я сделал тебе больно, и мне за это стыдно.

— Я давным-давно тебя простила.

— Да, ты мне об этом говорила. Но это существа дела не меняет. Я должен был быть с тобой, когда ты потеряла ребенка.

— Верно, но тебя не было.

— Я прибыл, как только смог.

— Неужели? Через три дня после того, как папа тебе позвонил и сказал, что я в больнице. Через три дня после того, как я потеряла ребенка.

Он нарочно не смотрел ей в глаза, так же, как не говорил ей правды. Он не лгал ей напрямую, но осторожно подбирал слова, предварительно взяв честное слово с Алисон, чтобы та не проболталась.

— Три дня кажутся вечностью, Логан. И тогда, и теперь. Самолет из Оклахомы летит шестьдесят минут.

Разве он мог ей сказать, что позвонила и рассказала о ребенке ее сестра, Алисон? Что Си-Си Маккензи не имел ни малейшего желания ввести его в курс дела относительно того, что случилось с его Скайлер, с его золотой принцессой?

Логан намеренно не сказал Скай правды вовремя, потому что знал, что она физически к ней не готова. Он с силой оперся о стол. Ошибка номер один, человек из племени Осаге!

Прошло четыре недели. Логан уже почти готов был рассказать Скай о том, как солгал ей Си-Си, но не успел, так как у Си-Си был приступ. Логан оставался рядом со Скай, делая все возможное для нее и Алисон. После операции врачи поставили диагноз: у Си-Си рак поджелудочной железы. К тому моменту вопрос несуществующего телефонного звонка стал малозначителен.

Скай оставалась в доме Маккензи вместе с Алисон, помогая ухаживать за отцом. Какое-то время там оставался и Логан. Дни превращались в недели. Затем, почувствовав, что его присутствие усугубляет состояние Си-Си, Логан вернулся к себе. Скай позвонила только через два дня. Эти два дня, заподозрил Логан, она даже не знала, что он ушел. Ошибка номер два.

Глядя на Скай, сидящую по ту сторону кухонного стола, Логан понимал, что еще не настало время рассказать ей правду об отце. Он не слепой и видел, как она сегодня глядела на пустое крыльцо. Когда она впервые сказала ему, что в обеспечение займа предлагает винодельческое хозяйство, он даже решил, что она сохраняла «Приют» в память о добрых временах, проведенных в нем ими вместе. Отсутствием самомнения ты не страдаешь, человек из племени Осаге.

Она не продала винодельческое хозяйство потому, что для нее это бы означало расстаться с последним, что осталось от отца. Так что нечего тешить себя дорогими воспоминаниями. Глубокий вдох, и от самомнения остался один пшик, как от проколотого воздушного шарика, а на его место пришел здравый смысл.

Что ж, он бы предпочел, чтобы и сейчас ее здесь встретил Си-Си. Если бы Си-Си был жив, можно было бы выяснять причины, по которым он солгал Скай насчет телефонного звонка.

Но Си-Си мертв. И говорить Скай правду теперь бессмысленно. Это может лишь запутать дело. Логан не жаждал мести. Не собирался он и сводить старые счеты. У него впереди семь дней, а точнее, шесть с половиной, чтобы вновь ее завоевать. И да будет он проклят, если снова позволит Си-Си Маккензи встать между ними.

— После того, как я упала, я лежала на полу детской и хватала ртом темную пустоту, веря, что ты придешь, — продолжала она.

Потрясенный болью в голосе, он прикрыл ее руку своей. Ошибка. Ошибка. Огромная ошибка.

— Я знаю. — Эти два слова прозвучали неадекватно, как-то слабо, жалко.

— Когда Алисон обнаружила меня в детской и вызвала 911, схватки уже начались. Как только я увидела кровь, то поняла, что вот-вот родится ребенок.

В горле у него встал ком.

— Я все время говорила себе; все будет в порядке, что, самое худшее — нашему ребенку придется провести несколько недель в инкубаторе.

Руки ее вцепились в его руки железной хваткой. Он сжал ее вдвойне сильно, как бы желая разделить ее боль.

— И до меня не дошло, что моему ребенку, нашему ребенку, суждено умереть. В двадцатичетырехнедельном возрасте. Столько ей было, когда ее положили рядом со мной в родильной палате.

Руки у нее обмякли.

— Говорят, у всех младенцев голубые глаза. У нее глаза были закрыты и не было волос. А маленькие пальчики были полностью сформированы.