Мария Воронова - Клиника обмана

Хотя… Она покосилась на галльский профиль Олега. Ему лет тридцать, не больше. Рановато пускать слюни по девочкам.

– Врачебная тайна есть врачебная тайна, – сказала она. – Хотите, из реанимации переведу ее в хорошую психиатрию? Может, и завязать получится!

Олег энергично покачал головой:

– Ни в коем случае! Если она поймет, что психически нездорова, запьет еще сильнее!

– Да уж куда сильнее…

– Боюсь, что с этого все и началось. Ее мучила тревога, беспричинный страх смерти, а я не обращал на это внимания. То ей нечем дышать было, то комок в горле, то боли в сердце…

Лада кивнула, угадав истероидный склад личности.

– Меня вечно дома не было, так она маму мою донимала, чтоб пришла, посидела с ней, мол, одна боится. Потом перестала на улицу выходить, я, говорит, там падаю и умираю. Ну, маме надоело, она ведь и работает, и с детьми моей сестры сидит, а тут – бросай все и мчись к Ларисе, да еще по дороге еды купи. Ну, она и повела жену к психиатру! Причем заранее не предупредила, сказала, к терапевту. А этот терапевт хренов возьми да и скажи, что жена с головой не дружит. И все! Ах, раз я сумасшедшая, то нате, получите!

Лада сочувственно хмыкнула.

– Одного, правда, мама добилась: Лариса теперь ее не трогает, одна по городу ходит. Стакан выпьет, и никаких страхов!

– И все же я вызову к ней психиатра, он, может быть, таблетки подберет.

– И вместо водки она будет закидываться колесами, так? Если человеку невыносима реальность, он всегда найдет способ от нее убежать. Пусть пьет, лишь бы колоться не начала.

– Но…

– Думаете, я не пробовал? – зло спросил Олег. – Тысячу раз! И кодировал, и подмешивал в еду всякие алкогоны, и кино водил смотреть, двадцать пятый кадр. Фигня все это! Развод на бабки, больше ничего.

– Ладно, попрошу нашего рефлексотерапевта иголочки ей поставить. Вреда точно не будет.

– Спасибо. Так я могу рассчитывать, что вы не скажете Валентину Константиновичу? А если вы все же считаете нужным поставить его в известность, то я хотел бы сделать это сам.

Лада покачала головой. Ох уж эти пионерские принципы!

– Можете не беспокоиться, я никому не скажу.

Витя твердо решил, что не поедет к Сумароковым, несмотря на честно заработанное увольнение. Чтобы не мучиться целое воскресенье, он договорился с Четкиным помогать ему в эксперименте. Василий Четкин, адъюнкт второго года, был полуофициально назначен на кафедре опекуном Сотникова, обучал его азам хирургии и научной работы в обмен на помощь в создании диссертации. Четкин получил место на кафедре не столько за научные, сколько за боевые заслуги и мечтал об одном – защититься, уйти из армии и устроиться в частную клинику. Пройдя Чечню еще мальчиком-санинструктором, Василий усвоил один-единственный жизненный урок – пока ты жив, все остальное фигня, и поэтому постоянно пребывал в великолепном расположении духа. Витю Четкин воспринял как подарок судьбы и полностью доверил ему экспериментальную часть своей работы.

Вернувшись с самоподготовки, Витя обнаружил Василия в своей комнате. Он валялся на Витиной кровати, закинув на деревянную спинку ноги в армейских ботинках.

– Ботинки сними, – буркнул Сотников, – или не знаешь, куда в обуви ложатся?

Василий пересел на стул. Витя поправил покрывало, взбил подушку и только после этого повернулся к Четкину:

– Чай будешь?

– Ага. Слушай, я чего пришел-то – завтра не получится. Фирма, зараза, препарат не прислала.

– Блин! – Витя через полотенце взял банку за горлышко и разлил кипяток по стаканам.

Василий вытащил из сушилки блюдце, налил туда чаю, подул и сделал жеманный глоточек.

– Офигенно ты чай пьешь, Василий! Первый раз в жизни вижу такое.

Допив, Витя подвинул Четкину пепельницу, а сам занялся картошкой – сегодня была его очередь готовить ужин.

– А я уже настроился завтра целый день хреначить твои бациллы…

Витя действительно был разочарован. Ему нравилась атмосфера лаборатории, высокие потолки и старинные картотечные шкафы, термостаты и штативы с пробирками. Нравилось зажигать спиртовку и, прокалив в ее фиолетовом пламени бактериологическую петлю, переносить раствор с бактериями из пробирки на твердую питательную среду.

– Да просто никому она не нужна, моя диссертация! – в сердцах воскликнул Четкин. – Нет, сразу после защиты валю отсюда! Знаешь, сколько стоит в нормальной клинике хламидии вылечить? Пятнадцать тысяч!

– За такие бабки я бы их по одной переловил! – Витя взял кастрюлю с начищенной картошкой и пошел к умывальнику мыть клубни.

Готовка в комнатах не приветствовалась, следовало ходить в общую кухню, одну на два этажа, но мать Грабовского принесла курсантам электроплитку, которая по вечерам работала с полной нагрузкой, а днем пряталась в обувной коробке.

– Ты, Витюня, тоже заранее ищи себе местечко, – продолжил назидательную речь Василий, – а то всю жизнь будешь за три копейки пахать.

– Ужинать останешься? – спросил Витя. – Сосиски на тебя варить?

– А? Нет, к себе пойду. Короче, государственная медицина в заднице, а дальше будет только хуже. Специально хуже, чтоб людей в частные лавочки загонять. Помнишь, как маршрутки в городе появились, сразу нормальные автобусы ходить перестали. Даже у нас в клинике лекарств нет, диагностики нет. Вот я ответственным хирургом дежурю, это ж кошмар вообще! Поступает больной, а у меня ни УЗИ, ни эндоскопии. Приглашаю терапевта, и начинается битва экстрасенсов: пытаемся пациента насквозь увидеть! Слушай, а что это за девушка к тебе приходила? Твоя, что ли? – без всякого перехода вдруг спросил Четкин.

– Девушка? – Витя улыбнулся.

Как странно было слышать про Аню – твоя девушка. Внутри у Вити сладко заныло.

– Ну да, девушка! Твоя?

– А что?

– Как что? Тачка дорогая, и сама за рулем. Правда, в тачке еще мужик сидел, папа ее, что ли?

Витя пожал плечами.

– Так где ты ее взял? – настаивал Василий.

– Где взял, там уже нет.

– Ну ты вообще, мутный крот, темнила в яме! – сказал Четкин завистливо.

«Да, я такой! – вдруг весело подумал Витя. – И завтра поеду к Ане. Работа срывается, значит, это судьба!»

Посолив картошку, он побежал в холл, к телефону. Позвонить на Анин мобильный оказалось невозможно – восьмерка в общежитском аппарате была блокирована, пришлось набирать домашний номер. Витины руки слегка подрагивали – он очень боялся, что трубку возьмет Анин отец или какой-нибудь дворецкий, черт его знает, как у них заведено. Придется долго объяснять, кто он такой, а когда объяснит, ему скажут – больше сюда не звони.

Подошла Аня.

– Это Виктор Сотников, – вежливо представился он.

– Здравствуйте! Как хорошо, что вы позвонили!