Мария Воронова - Клиника обмана

Она заглянула к дочери – та сладко спала. Утром вернется Олег, и Лиза радостно побежит его встречать. Это ее жизнь, это ее, Ладино, счастье.

Может быть, она до сих пор любит Валентина, но сегодня она освободилась от него. Двадцать лет она провела в тюрьме, целых двадцать лет!

Но она это заслужила.

Лада осторожно подошла к самому тяжелому своему воспоминанию, которое столько лет старательно вычеркивала из памяти…

Это случилось в дни Сониной смертельной болезни.

Как у всякого врача, у Лады была своя тайная заначка препаратов – в перестроечные годы с лекарствами было очень плохо. Иногда старшая сестра сознательно выписывала в больничной аптеке больше лекарств, чем требовалось. Иногда препараты оставались после выписавшихся или умерших больных – именно таким образом в Ладиной заначке образовалось несколько ампул баснословно дорогого антибиотика, того самого, который безуспешно пытался купить для жены Валентин. Узнав, что выздоровление Сони зависит от этого препарата, Лада горько пожалела о своей бережливости!

Если бы антибиотика не было, ее совесть была бы чиста…

Она не дала препарат, оправдывая себя тем, что Соня лежит в другой больнице, а она ответственна за собственных пациентов, которым ничуть не лучше, чем Соне, и у которых нет заботливого мужа. Кроме того, она ведь уже отдала Валентину все деньги, которые у нее были!

Потом, когда они вместе с Валентином получали справку о Сониной смерти, врач, принося дежурные соболезнования, сказал, что антибиотик, наверное, все равно не помог бы. Эх, если бы знать наверняка!

Через неделю Лада использовала эти несчастные препараты для парня с тяжелой травмой. А через две убедила себя, что никаких ампул у нее и не было. Соня умерла от запущенного митрального порока, и она тут абсолютно ни при чем.

Но она была виновата, вот и заплатила за свое преступление двадцатью годами рабской любви. А сегодня наконец освободилась.

Да, она свободна. Она отбыла наказание. И может жить так, как хочет сама, не думая больше, насколько каждый поступок приближает ее к Валентину. Просто жить и радоваться жизни, не подчиняя всю ее завоеванию единственной и великой любви! Какое счастье…

Или… Вдруг Валентин на самом деле полюбил ее? Нет, глупости. Просто одному ему тоскливо, а на новую любовь душевных сил уже нет. К тому же он теперь пуганая ворона, а с Ладой сюрпризов гарантированно не будет.

Она прислушалась: в прихожей звонил ее мобильный телефон. Пока она рылась в сумке, звонки прекратились. Наконец она достала его, взглянула на дисплей.

Пока она размышляла о своей жизни, ей звонил Валентин. Может, хотел узнать, не передумала ли она…

Что ж, от вымечтанного счастья ее отделяет одно нажатие кнопочки.

Но неужели она, не успев выйти на свободу, тут же снова совершит преступление и сядет в тюрьму? Предаст Олега и вернется в рабство своей великой любви? В волнении она походила по кухне с телефоном в руках и, тяжело вздохнув, нажала на кнопку.

– Ты где? В дороге?

– Ага.

– Все в порядке?

– Конечно, не волнуйся. А ты что звонишь?

– Просто соскучилась.

– Да ладно! – По голосу она поняла, что Олег улыбается.

Аня вернулась в Россию в начале сентября. Витя с Сумароковым встречали ее в аэропорту.

В ожидании выхода пассажиров Валентин вспомнил, как провожал ее год назад – несчастную, замкнувшуюся в себе девочку, – и сердце его сжалось. Слава Богу, теперь все позади! Аня очень повзрослела за этот год. И вообще изменилась…

Из стеклянных дверей вышла элегантная молодая женщина в белом плаще. Витя не сразу узнал ее, просто отчего-то стало трудно дышать. Он жадно вглядывался в любимое лицо…

Аня заметила его, ее светлые глаза вспыхнули радостью.

Неужели настал конец его отчаянию?..

– Куда едем? – весело поинтересовался Валентин, когда они выехали на Пулковское шоссе.

– Домой, конечно, – уверенно сказала Аня.

– Я давно там не был, – пробормотал Витя.

– Я знаю. Ключи у меня с собой, вкусности тоже, а хлеба купим по дороге.

В квартире было пыльно и темно, Вите уже не верилось, что здесь они провели столько счастливых дней.

– Ничего, сейчас все повключаем, чайник поставим… – засуетился он, когда Аня, не снимая плаща, потерянно села на стул посреди комнаты. – Проходите, Валентин Константинович…

Валентин поднялся в квартиру вместе с ними, помог донести чемоданы и теперь стоял в дверях, крутя автомобильный брелок.

– Да нет, я, пожалуй, поеду, вы уж тут сами разбирайтесь.

– Папочка, спасибо тебе за все… – Аня пошла в прихожую его проводить. – Мы завтра к тебе приедем.

– Буду ждать.

Валентин пожал зятю руку, еще раз поцеловал дочь и вышел.

Витя обнял жену.

– Все будет хорошо. Мы вместе, – прошептал он. – Я уже и не верил, что так когда-нибудь будет… Ты меня простила?

– Да, но прошу тебя, давай больше не будем об этом говорить!

– Как прикажешь.

Он разомкнул кольцо своих рук и натянуто улыбнулся.

– Я хочу принять душ, – сказала Аня.

– А я тогда займусь ужином.

На кухонном столе Витя разложил привезенные женой деликатесы. Интересно, что он будет со всем этим делать?

Вдруг он вспомнил строки из ее письма и похолодел. «Я боюсь тебя, – писала Аня, – а мысль о том, что придется лечь с тобой в постель, вызывает у меня настоящий ужас».

Неужели это правда?

Он решительно отправился в ванную.

Аня лежала в пене, и Витя деликатно присел на борт ванны, не зная, как спросить о том, что его бесконечно мучило.

– Хочешь, я сварю тебе кофе?

– Нет, спасибо.

– Аня, – собрался он с духом, – скажи честно, я действительно тебе так противен, как ты написала?

Она отвернулась, закусив губу.

– Уйди, пожалуйста… – И не выдержала, горько зарыдала.

Испугавшись, что она захлебнется, Витя поскорее обнял ее.

– Я больше не женщина, – всхлипывала Аня, вырываясь из его рук. – Как мы будем с тобой спать, если я никогда не забеременею?

– Нельзя быть такой дурой! – гаркнул он. – Я не знаю, что тебе наговорили, но я, между прочим, врач! И поверь мне, ничего катастрофического с тобой не произошло. Все исправимо.

– Ты меня просто жалеешь…

– Да, жалею. Я ужасно жалею, что меня не было рядом с тобой, когда все это случилось. Ну, успокойся, глупенькая…

Он наклонился расцеловать ее заплаканные глаза и чуть не свалился в воду. Аня сквозь слезы улыбнулась.

Нечего было и думать о том, чтобы поместиться в маленькой ванне вдвоем. Завернув жену в большое полотенце, Витя отнес ее в комнату.

Они снова были вместе – и душой, и телом. А раз так, больше им было нечего бояться.

О своем визите к Ладе Сумароков вспоминал со странной смесью сожаления и облегчения. Он никогда не жил один, боялся одиночества, но в то же время и радовался, что Лада не вошла в его дом хозяйкой. Он плохо представлял себя в роли ее мужа.