Алисон Робертс - Темный ангел надежды

Макс осторожно поглядел вниз и увидел, что глаза ребенка открыты. Они были настолько темные, что казались черными, и смотрели прямо на него. Он очень аккуратно сделал вдох и медленно выдохнул.

— Посмотрите-ка! — раздался радостный голос педиатра. — Пульс участился, и ритм сохраняется.

Они подождали еще минуту, в то время как Макс сидел настолько неподвижно, насколько это вообще в человеческих силах.

— Кажется, все в порядке, — вынесла вердикт врач. — Продолжайте, Макс. Мы вас оставим.

— Ага… — Он наблюдал, как медперсонал постепенно расходится. Кажется, через пару минут он останется здесь в одиночестве. — Как долго мне здесь оставаться?

— Чем дольше, тем лучше, — весело произнесла медсестра. — Сколько сможете.

Макс откинул голову и закрыл глаза. Вдох, выдох. Он чувствовал, как дышит ребенок. Теперь, когда они остались одни, он даже чувствовал, как бьется его сердце. Еле заметное быстрое постукивание у него на груди, практически напротив его собственного сердца. Так странно. Он открыл глаза, опустил подбородок и снова взглянул вниз. Ребенок не спал. Девочка по-прежнему смотрела на него неожиданно пристальным взглядом, который в то же самое время выражал крайнее удивление.

— М-м-м, — сочувственно пробормотал Макс, — я прекрасно понимаю, как ты себя чувствуешь. Но не переживай, скоро мы со всем разберемся.

— Bay! Что это ты делаешь?

— Ох, господи.

Джет и Рик, войдя в тускло освещенную комнату, обнаружили Макса по-прежнему сидящим в кресле, с ребенком, свернувшимся у него на груди под кожаной курткой.

— Тише, не разбудите ее.

У Рика от удивления глаза полезли на лоб.

— Я случайно наткнулся на Джета, когда он выходил из взрослого отделения неотложки, — произнес он театральным шепотом. — Решил — заскочу поздороваться, и… — Его ухмылка растянулась до ушей. — Правильно сделал, что зашел. Такое не пропустил бы за сто баксов. Что ты творишь?

— Работаю кенгуру, — пробурчал Макс. — Отстаньте.

Джет взглянул на мониторы:

— Вроде с ней все нормально. Почему бы тебе не положить ее в кроватку и не пойти с нами выпить кофе?

Макс вздохнул:

— Потому что каждый раз, когда я пытаюсь это сделать, начинаются перебои с сердцем и уровень кислорода падает.

Медсестры не пропустили незамеченным приход Рика и Джета. У каждой из них вдруг появилось неотложное дело, требовавшее подойти поближе к этой удивительной группе. Трое здоровенных мужчин и крошечная девочка.

— Она любит папочку, — произнесла ближайшая из медсестер, улыбаясь Рику.

Он улыбнулся в ответ:

— Кто бы на ее месте поступил иначе.

Медсестра хихикнула. Макс мог бы поклясться, что она кокетливо взмахнула ресницами. Он снова вздохнул:

— Какие новости, Джет? Как Элли?

— На диализе, — мрачно сказал Джет. — Почечные функции не полностью восстановились, и есть беспокойство по поводу состояния легких. Как минимум эту ночь ее планируют продержать на успокоительных и искусственной вентиляции.

— Прогнозы?

Джет пожал плечами:

— Пятьдесят на пятьдесят. Шансы равные.

Макс сглотнул. Что будет с ребенком, если Элли не выживет? Ему полагалось беспокоиться, что в этом случае он окажется единственным «родственником», но он гораздо больше переживал, что за жизнь уготована этой малышке.

Рик подошел ближе:

— Милая, правда? Мне кажется, я замечаю семейное сходство.

Джет фыркнул. Он оглянулся, как если бы его сердитый взгляд мог удержать медперсонал на почтительном расстоянии, занимаясь своими делами.

— Сколько времени это будет продолжаться, Макс?

Макс промолчал. Теперь он уже приноровился держать ребенка. В последнюю пару часов, когда снова пришлось восстановить контакт и состояние девочки наконец стабилизировалось, он испытывал странное чувство облегчения. И в ближайшее время он не собирался класть малышку обратно в колыбель. Возможно, до тех пор, пока не узнает точно, выживет ее мать или нет.

Рик наконец стер с лица улыбку:

— Джет рассказал мне, что произошло. — Его рот снова ехидно растянулся. — Но даже если бы нет, я все равно быстро бы узнал. Весь госпиталь только и говорит что о твоем неожиданном отцовстве.

— Еще бы.

— Ты же понимаешь, сказать подонку, что ребенок от тебя, чтобы он убрался, — это одно, а… — Рик тяжело вздохнул, словно иллюстрируя всю тяжесть ситуации.

— Он ее изнасиловал, — тихо произнес Макс.

Повисла тишина. Макс чувствовал, какие эмоции вызывают эти слова в нем самом. Они все меняли. Он чувствовал ярость за Элли и за всех женщин в целом. И ощущал, как замерли его друзья. Всем им всегда нравились женщины. Джет сжал кулаки.

— А потом выгнал с работы, — добавил Макс. — Когда она хотела с ним порвать. И с тех пор преследует. — Он откашлялся. — А я обещал ей безопасность.

Рик и Джет молча выслушали его и согласились с выводами.

— Она не окажется в безопасности, пока не поправится настолько, чтобы самостоятельно заботиться о ребенке и уехать отсюда.

— Она никогда не будет в безопасности, — прищурился Рик. — Ах он ублюдок.

— Ну да ладно… — Максу совершенно не хотелось сейчас размышлять о будущем. Настоящего было вполне достаточно. Особенно учитывая, что ребенок зашевелился. Возможно, они разбудили его разговором. Или девочка проснулась, почувствовав напряжение Макса. Хныканье переросло в плач, и Рик с Джетом заерзали, чувствуя себя неловко.

На плач появилась медсестра с бутылочкой.

— Похоже, у нас ужин. Сейчас папа нас покормит. — Она протянула бутылочку Максу.

— Мне кажется, у вас лучше получится, — пробормотал он.

Плач усиливался. У Джета запищал пейджер, и он потянулся за ним, чтобы прочитать сообщение, — с очевидным облегчением, в то время как Макс пытался справиться с бутылочкой и попасть соской в ротик младенца.

— Надо идти, — сказал Джет. — Прости, дружище. Я вернусь позже.

— И я с тобой, — спохватился Рик. Похоже, опыт кормления грудных детей не казался ему забавным.

Джет оглянулся на Макса:

— Хочешь, я подыщу тебе замену на завтрашнее дежурство?

Малышке наконец удалось ухватить соску, и теперь она пыталась сосать. Макс наклонял бутылочку, пытаясь облегчить процесс. Девочка удвоила усилия, в то же время уставившись своими темными глазами на мужчину, который, казалось, не понимал, что делает. Но вот, наконец, она попробовала молоко, и дело пошло на лад.

— Макс? — повторил Джет.

— А… да, пожалуй, это было бы кстати. — Макс не мог отвести взгляд от ребенка и поэтому даже не пытался поднять голову. — Пожалуй, в ближайшее время я не смогу отлучиться.

Элли заблудилась. Было темно. Очень темно. Возможно, она в лесу. Там опасно. Дикие звери или ветки деревьев царапали и ранили. Что-то сбило ее с ног, и она упала и ударилась настолько сильно, что боль не хотела отступать. И страх. Она бежала, но не могла понять, убегает ли от того, что вызывает этот страх, или приближается к чему-то столь желанному, ради чего она готова прорываться сквозь этот ужасный лес.