Эрика Джонг - Страх полета

Вечером мы отыскали настоящий кемпинг, расположенный недалеко от дороги. Le Camping , как говорят во Франции. Он не был роскошным, но все же там был бассейн, закусочная и душевая. Я умирала от желания помыться и потому, как только Адриан застолбил наш участок земли, рванула в душ. Пока с меня стекала грязь, я мысленно просила прощения у Беннета, где бы он ни был (и у себя, где бы я ни была).

Когда я вернулась в палатку, Адриан уже обзавелся другом. Вернее, парочкой друзей. Американская чета. Она — вульгарная и красивая, рыжеволосая, веснушчатая и полногрудая еврейка с бруклинским акцентом. Он — бородатый, с каштановыми волосами, лохматый, уже слегка полнеющий, тоже с бруклинским акцентом. Он был свободным биржевым маклером, баловавшимся галлюциногенами. Она была свободного поведения домохозяйкой, отдававшей дань романам на стороне. У них был дом в Бруклин Хайз, «фольксваген»-фургончик, трое детей, отдыхавших в лагере, и четырнадцатилетняя усталость друг от друга. Адриан ошеломлял жену (Джуди) своим английским акцентом и рассуждениями на тему лаингианских теорий (что уже не действовало на меня). Она выглядела так, как будто была готова прямо сейчас лечь под него.

— Привет, — весело сказала я своим соотечественникам и единоверцам.

— Привет, — в один голос отозвались они.

— А теперь что? — спросил Адриан. — В кроватку или сначала выпьем?

Джуди хихикнула.

— Не обращайте на меня внимания, — ответила я. — Мы не верим в право собственности или обладание. — Мне казалось, я очень здорово сымитировала Адриана.

— У нас есть кусок мяса, который стоит поджарить, — нервно предложил муж (Марти). — Может, присоединитесь к нам?

В затруднительной ситуации такие, как он, всегда обращаются к еде. Знакомый типаж.

— Превосходно, — ответил Адриан. Человек, приглашенный на обед. Я уже видела, как он загорелся идеей трахнуть Джуди на глазах мужа. Подобные штучки в его вкусе. С тех пор, как Беннет исчез с горизонта, он стал постепенно терять ко мне интерес.

Мы приступили к мясу и истории их жизни. Они решили быть разумными, говорил Марти, вместо того чтобы, подобно почти всем своим приятелям, развестись. Решили дать друг другу побольше свободы. Они уже много раз проделывали эти «групповые штучки», как он выразился, на Ибице, где провели июль. Бедный идиот, он выглядел не очень-то счастливо. Он просто заученно, как мальчишка на церемонии бармицвы, повторял весь этот сексуальный катехизис. Адриан ухмылялся. Этого обратили уже давно. Он мечтал получить все немедленно.

— А вы? — поинтересовалась Джуди.

— Мы не женаты, — проговорила я. — Мы в это не верим. Он — Жан-Поль Сартр, а я — Симона де Бовуар.

Джуди и Марти переглянулись. Где-то они слышали эти имена, но не могли вспомнить, где.

— Мы знамениты, — произнесла я фальшивым тоном. — На самом деле он — Р. Д. Лаинг, а я — Мэри Барнс.

Адриан расхохотался, и я отметила, что потеряла Джуди и Марти. Чистая самозащита. Я поняла, что карты скоро будут раскрыты и мне пришлось распространить на них свое поле интеллектуальности. Только это и оставалось.

— Хорошо, — произнес Адриан. — Почему бы для начала не обменяться женщинами?

Марти выглядел так, как будто его только что сняли с креста. Мне было не очень-то приятно это видеть, хотя, честно говоря, я тоже не хотела его.

— Развлекай гостью, — сказала я Адриану. Любопытно было посмотреть, как он попадет в вырытую им самим яму, к чему бы это ни привело (я никогда не была уверена до конца). — А мы пойдем. Если я буду нужна, то вернусь и понаблюдаю. — Я решила переиграть Адриана в его же игру. Крутая. Равнодушная. И все такое прочее.

Марти героически заикнулся:

— По-моему, или уж всем трахаться, или вообще никому.

— Простите, — произнесла я. — Не хочу портить компанию, но я не в форме. — Я чуть было не добавила: «Кроме того, у меня, по-моему, триппер…», но решила не подкладывать Адриану такую свинью. Пусть делает то, что может. Я была достаточно стойкой, чтобы все это выдержать.

— Не кажется ли вам, что этот вопрос нужно обсудить всем вместе? — подала голос Джуди.

Ребята, да уж не была ли она в юности герлскаутом?!

— Я уже решила для себя, — повторила я, чертовски гордясь собой. Я знала, что мне нужно, и не собиралась идти на попятную. Говоря «нет», я наслаждалась этим. Даже Адриан гордился мной. Между прочим, я должна отметить, что он ухмылялся. Он занимался вырабатыванием характера — ему всегда нравилось спасать меня от самой себя.

— Ну что ж, — сказала я, — надо непременно глядеть на вас или можно пойти посидеть у бассейна? Меня устроит любое.

— У бассейна, — безнадежно ответил Марти.

— Надеюсь, вы не передумаете, — откликнулась я.

Одобрительно помахав рукой Джуди и Адриану, залезающим в фургончик и задергивающим за собой шторки, я взяла Марти под руку и повела к бассейну, где мы уселись на камне.

— Не хотите ли поделиться со мной историей вашей любви или просто рассказать о похождениях Джуди?

Он помрачнел.

— Вы ко всему так легко относитесь? — спросил он, кивком указывая на машину.

— Обычно я ужасно переживаю, но мой дружок решил закалить мой характер.

— А именно?

— Он пытается научить меня быть поспокойней, и, вероятно, ему это удастся, но отнюдь не потому, что он так хочет.

— Все равно не понимаю, — сказал Марти.

— Прости. Я понимаю, что сразу перепрыгнула через многое из своей жизни. Это длинная, грустная и обычная история.

Марти тоскливо посмотрел в сторону лагеря. Я взяла его за руку.

— Открою тебе секрет — есть вероятность, что там вообще ничего не происходит. На самом деле он совсем не такой жеребец, как считает.

— Импотент?

— Бывает.

— Мне ничуть от этого не легче, но все равно спасибо за участие.

Я поглядела на Марти. Он не был некрасивым. Я вспомнила то время, когда тосковала по незнакомцам, по просто самцам. И по перемене мест. Но единственное, что я ощущала теперь, — безразличие. Я понимала, что этот сломленный Марти ни на шаг не приблизит меня к тому, что я так искала, — к ответу на вопрос, в чем же дело . Я жаждала предельно красивого любовного акта — когда партнеры растворяются друг в друге. Марти — не вход. А где выход ?

— Как вы попали сюда? — поинтересовался он. — Разве ты не американка?

— Одно другому не мешает… На самом деле я бросила своего очень милого мужа ради этого парня.

Марти оживился. Тень удивления скользнула по его лицу. Но разве для этого я все проделала — для того, чтобы бесстыдно сказать: «Я бросила мужа» и уловить слабый импульс понимания, устремившийся ко мне от чужого человека? Разве это не самолюбование? Причем довольно нездоровое.

— Откуда ты?

— Из Нью-Йорка.