Ронда Дьюпорт - Чудо поцелуя

Рикки Ли тоже легко было узнать. Нэнси никогда не волновали смазливые красавчики, но она могла понять, что многие женщины могут увлечься шапкой белокурых кудрей и хорошеньким личиком. Он был приметен той юношеской пригожестью, поддерживать которую после тридцати стоило, должно быть, немалых усилий. А Рикки Ли, видимо, был из тех, кто не устает заботиться о самом себе. Нэнси невольно подумала о наивной доверчивости младшей сестры Джо. Неужели та до сих пор не замечает самовлюбленность, которая прячется за тяжелыми веками красивых, опушенных длинными ресницами карих глаз, за наигранным выпячиванием чувственных губ.

Удивление Рикки Ли сменилось раздражением. Он сразу решил вбить клин между своей женой и ее братом.

— Что ты затеваешь, Мери? Этот парень — беглый преступник. Немедленно зову полицию!

Мери повернулась к мужу, ее темные глаза вспыхнули.

— Ты этого не сделаешь, Рикки Ли! — Ее голос звучал непреклонно, маленькие кулачки сжались. — Посмей только — вылетишь отсюда навсегда! Джо — член нашей семьи. И он останется здесь — в полной безопасности! — сколько ему будет необходимо.

Вздернутая бровь Джо показала, что для него такое энергичное поведение сестры по отношению к любимому мужу было сюрпризом, хотя и приятным.

Брат встретил Джо тоже менее приветливо, чем сестра.

— Зачем ты привел с собой женщину? Ты в своем уме?

— Нам сообщили, что у тебя револьвер, Джо, — нервно добавила Мери. — Что ты взял эту мисс в заложницы…

— Истинная правда, солнышко. Но теперь эта леди — не заложница. Она — мой друг. И здесь она не по принуждению. Ее зовут Нэнси Пикфорд.

— Тебе не надо было сюда приходить! — Нэнси не могла понять, чем продиктован протест Кеннета — страхом за себя или за брата. — Ты только навлекаешь на себя беду. И на нас тоже. Какой смысл в твоем бегстве? В тюрьме, конечно, находиться ужасно, но мы же делаем все, чтобы вызволить тебя законным образом!

Шарон, очевидно, полностью одобряла слова мужа, так как положила руку на его плечо, согласно кивая головой.

— Затеяв этот безумный поступок, ты только усугубил свое положение, — продолжал Кеннет. — Ты не можешь скрываться вечно. Не можешь рассчитывать на достойную жизнь, спасаясь от правосудия!

— Все, что ты говоришь, Кеннет, — это правда, — негромко подтвердил Джо. — Я не могу оспорить ни один из твоих доводов.

— Так сдайся, Джо! Это будет самым разумным! Позволь, я приглашу адвокатов. Они засвидетельствуют, что ты возвращаешься в тюрьму добровольно, и тебя строго не накажут. А мисс Пикфорд в целости и сохранности доставят домой.

— Нет, брат. Добровольно я не сдамся. А что касается Нэнси, то она вольна покинуть меня в любую минуту.

Мери встала как рефери между обоими братьями.

— Постой, Кеннет! Не могу слышать, как вы спорите. Джо у себя дома! И мы не имеем права его выгнать. Замолчите вы, оба! — Она обратила полные слез глаза на старшего брата. — Пожалуйста, Джо! Я этого не вынесу. Маму только что похоронили…

Джо ласково обнял сестру за плечи.

— Мери права, Кеннет. Мы все раздражены, так давайте не будем скандалить. Я пробуду здесь недолго. Ради нашей сестры, если уж нет других поводов, давайте сделаем мое и нашей гостьи пребывание здесь приятным, насколько возможно в подобных обстоятельствах.

Кеннет, несколько поколебавшись, пожал протянутую руку брата. Рикки Ли получил от Джо лишь холодный кивок.

Условное примирение с семьей будет благотворно для отвергнутого ими Джозефа, думала Нэнси. Но она знала, что на время забыть неприятности — не значит избавиться от них, и не была уверена, понимает ли это обрадованная Мери.

— Пойдемте в верхнюю гостиную, — предложила Мери. — Если полиция и наблюдает за домом, то там они нас через окна не увидят.

Они поднялись по узкой служебной лестнице в заднем крыле и собрались в конце просторной комнаты, подальше от оконных проемов.

— Минутку, Джо. — Кеннет все еще стоял. Все остальные расселись на диванах или мягких стульях. Он хмуро посматривал на Нэнси. — В новостях сообщали, что эта женщина — репортер.

— Это верно.

— Я не желаю, чтобы на семейном сборе присутствовал хоть один газетчик. И не думаю, что кто-нибудь из нас сможет разговаривать с тобой в присутствии постороннего, тем более репортера.

— Нэнси не посторонняя. Как я сказал, она мой друг, доказавший свою преданность.

Лично она хочет быть для Джозефа Уоткинса больше чем другом, думала Нэнси. Но… надо делать вывод…

— Нет проблем, — поспешно вмешалась она, поднимаясь на ноги. — Я позволю себе откланяться. Мне ясна точка зрения твоего брата, Джо. Конечно, вашей семье надо кое-что обсудить конфиденциально, и это ваше право. Если позволите, я посижу в кухне и подожду.

— Зачем тебе уходить, Нэнси? — Она видела, что Джо готов сломить возражения брата. Но их спор дает ей возможность сделать нечто более важное, чем стать свидетелем семейного разговора.

— Я бы предпочла выпить чашечку кофе наедине.

— Что ж, хорошо. Если так хочешь, подожди, только будь осторожна и держись подальше от окон.

Конечно, ее целью был не кофе. И она точно знала, где именно собиралась посидеть. По пути наверх она машинально заглянула в открытую комнату, где, видимо, помещался домашний офис. Теперь Нэнси прокралась туда и увидела то, что искала, — электрическую пишущую машинку.

Она уселась за стол и включила пишущую машинку.

Если бы она могла воспользоваться волшебной палочкой и переменить жизнь Джозефа, она бы не колеблясь сделала это. Но у нее не было знакомого волшебника. И все, что она могла сама, — это достучаться до сердец читателей, расшевелить их искренним словом. Она хотела бы заставить людей увидеть Джо таким, каким сама представляла. Должна была заставить их осознать, что его осуждение — это ужасная судебная ошибка.

Она знала, что рискует вызвать ярость Джо. Ей до сих пор так и не удалось убедить его, что новая трактовка его истории — это, быть может, единственная надежда. Потом, когда они будут вдвоем, она сознается в том, что сделала. Когда он прочтет очерк, без сомнения, поймет, зачем тот был написан.

Возможный разрыв с Джо представлял тем не менее не самый большой риск. Статья, которая, как она надеялась, вызовет фурор, в случае провала может погубить ее, навлечь неприятности с законом. Прочитав ее, полиция наверняка задастся вопросом: действительно ли она до сих пор числится в заложницах или же превратилась в сообщницу беглого преступника? Но ей так мучительно хотелось сделать что-то, могущее помочь снять с Джо страшный приговор, что она была готова на все.

Она положила блокнот перед клавиатурой и начала печатать.

Маленький, уединенный ресторанчик в горах Северной Каролины — совсем не то место, где ожидаешь встретить осужденного убийцу. И не то, где ждешь, что в твою жизнь войдет старомодный герой, рыцарь без страха и упрека. Джозеф Уоткинс, я утверждаю, — и тот, и другой. И, несмотря на решение жюри присяжных, я предлагаю обществу эту труднооспоримую заявку на его невиновность…