Джули Хаймор - Кружок любителей чтения

— Так ты нашел себе агента, Эд? — спросил Уилл за десертом.

Мои мысли в этот момент витали где-то очень далеко.

— Ээ… Вообще-то я сейчас работаю над новым проектом.

— Значит, твой роман не приняли?

— Ну… да. Но я обращался только к трем…

— Ха! — Уилл не смог сдержать своего восторга. Как же плохо ему было, когда я получил докторскую степень, тогда как у него был лишь аттестат о высшем образовании.

— А по-моему, он классный, — проговорила Чарли с полным ртом.

— Кто классный? — спросил я.

— Твой роман, «Восхождение и наказание». Я прочитала его у тебя на компьютере, когда тебя не было дома.

Боже мой, там столько секса!

— Вот только я не поняла, при чем там самолеты.

— Самолеты?

— У тебя в книге все повторяют «улет» и «улетный». Разве в африканских горах часто летают самолеты? Я так и не въехала.

Я разрывался на части: или объяснить, что слово «улетный» в семидесятых значило то же, что нынешнее «классный», или дать урок географии, или пожурить за злоупотребление жаргонизмами.

— Приятно, должно быть, знать, что пользуешься успехом у четырнадцатилетних подростков, — сказал Уилл и громко засмеялся.

— Пятнадцатилетних, — поправила его Чарли. — У меня был день рожденья на прошлой неделе.

Уилл стукнул себя по лбу.

— Черт, Эд говорил мне, но я забыл. Прости, Чарли. Вот… — он достал свой бумажник и отсчитал две двадцатифунтовые банкноты и одну десятифунтовую. — Купи себе что-нибудь, хорошо?

У Чарли глаза стали размером с суповую тарелку.

— Ничего себе! Мам, смотри, что… О-па.

Мы с Уиллом повернулись к Кейт и увидели, что она крепко спит, положив голову на стол, с куском пирога в руке. У нее сегодня был очень трудный день. Придя вечером из магазина, она объявила: «Тысяча двести пятьдесят пять!» Я взял у нее пирог, закрыл ей рот и поднял ее на руки.

— Как плохо быть старой! — сказала Чарли.

В воскресенье утром Зоуи и Мэтью бродили по мебельному магазину. Некоторое время назад Мэтью признался, что любит бывать у Зоуи, но больше не в силах проводить субботние вечера, сидя на стуле. Зоуи порывалась скупить все диваны в магазине, но денег у нее не хватало даже на один, самый скромный диванчик все ее средства уходили на выплаты по закладной на квартиру и проезд на работу и обратно. И все равно приятно было вместе ходить за покупками.

— Уже столько лет я не делала ничего такого вдвоем, — сказала она и обняла Мэтью.

Мэтью остановился, повернул голову Зоуи к себе и страстно поцеловал ее в губы. Все это происходило посреди отдела осветительных приборов.

— Выходи за меня замуж, — сказал он.

— Выйти за тебя замуж? — воскликнула Зоуи, чем привлекла внимание других покупателей.

— Я очень люблю тебя. Будь моей женой!

— Ах! — выдохнула женщина с двумя лампочками в корзинке.

Зоуи провела рукой по волосам Мэтью.

— И я люблю тебя.

— Ну, так… что скажешь?

— Скажи «да», — крикнул кто-то из собравшихся.

— Э-э… гм… Хорошо: да! — сказала Зоуи, и они снова поцеловались.

Восемь покупателей, два продавца и заведующий складом зааплодировали и засвистели. Этот мебельный магазин никогда не видел такого единодушия.

Зоуи слегка отодвинулась:

— Но…

Все замерли, а Мэтью спросил:

— Что?

— Я не хочу, чтобы меня звали «Зоуи Соупер». Похоже на имя какого-то японского премьер-министра.

Мэтью рассмеялся, подхватил ее на руки и стал кружиться. В толпе зрителей раздался вопрос:

— У кого-нибудь есть фотоаппарат?

— Расскажи мне о мужчине, с которым ты встречалась до меня, — попросил Мэтью, когда они праздновали свою помолвку предобеденным джином с тоником. Стол в маленькой кухоньке Зоуи уже был накрыт, и они ждали, когда сварятся макароны.

— Нечего рассказывать. Он был настоящим… не очень хорошим. И не очень свободным.

— Женатый?

Зоуи кивнула.

— Ты любила его?

— Мне казалось, что я любила его. — Она сжала колено Мэтью рукой. — Но теперь я знаю, что это была не любовь. Он… гм…

— Что?

— Так, ничего.

— Расскажи!

— Просто он известная личность.

— Правда? — Он подмигнул ей. — Я обещаю: никому не слова.

Зоуи допила свой джин. Ее дыхание участилось, в глазах защипало. Она почувствовала, как внутри у нее все сжалось.

Мэтью погладил ее по голове.

— Ну что ты, не надо. Не хочешь, не рассказывай.

— Росс Кершоу. Член парламента.

— Ну и ну, — пробормотал он, уставившись на некоторое время в стенку, потом перевел взгляд снова на Зоуи. — Не надо, Зоуи, не плачь. Пожалуйста. На, возьми салфетку. О, черт.

Бронуин ничего не имела против голубых, но встречаться с одним из них она не собиралась. Теперь все внимание нужно сфокусировать на Гидеоне, определила она для себя. Ну, а с Малькольмом можно будет время от времени сходить на какой-нибудь концерт. Она сняла трубку телефона и набрала номер Гидеона. Ответил Боб, поэтому она изменила голос и с сильным уэльским акцентом спросила, дома ли Гидеон. Когда тот наконец подошел к телефону, она предложила:

— Может, пообедаем в «Траут»?

— А… м-м… Там так далеко идти пешком.

Бронуин покачала головой. Под влиянием романа «Не кричи «Волки!»» у нее зародилась мысль свозить Гидеона на север Канады, но, похоже, с этой идеей можно распрощаться.

— Тогда давай встретимся в «Виктория Армс» в Марстоне. От тебя это всего в трех минутах ходьбы.

— Чудесно, — сказал Гидеон. При мысли о жарком в животе у него заурчало.

— Я на велосипеде, подъеду через полчаса.

И тут лицо Гидеона вытянулось. Значит, к еде они приступят не раньше, чем через час.

А Кристин, лежа на кровати в своей комнате, пыталась побороть депрессию и найти в себе силы, чтобы снова заняться домом. Но какой в этом смысл? Они и сами прекрасно справляются. Боб сказал, что он научился готовить и они с Гидеоном отлично питаются. Правда, что бы он ни готовил, в спальню Кристин доносился запах тостов с сыром; она решила, что ей это только кажется из-за болезни. В любом случае Гидеон скоро съедет, Кристин в этом не сомневалась. Читательскую группу почти все время кормил тот парень, Эд. А Кит и Хитер, когда в последний раз они приезжали на мамино воскресное жаркое?

Она взяла свой журнал и ножницы и нашла страницу с рецептами, но потом бросила все это на одеяло. Все равно она больше никому не нужна.

— Я собирался пожарить уэльские гренки с сыром, — услышала она голос Боба.

— То, что нужно, — ответил ему Гидеон.

— Пожалуй, возьму сегодня бифштекс, — говорила Бронуин двадцать пять минут спустя. От быстрой езды на велосипеде она здорово проголодалась.

Гидеон сказал:

— Я тоже.

Сделав заказ, они взяли свои бокалы и пересели за только что освободившийся столик, где заговорили о Томасе Харди. Гидеону нравились его романы, а Бронуин больше восхищалась его поэзией: «Такая глубина».