Паула Литтл - Модная любовь

Сразу после того, как Бен Харви прошел в свой кабинет, Мэвис Лоренц вышла из своего и остановилась за спиной Хелен, чтобы зажечь сигарету. Хелен не оглянулась, продолжая печатать, хотя внутренне сжалась от страха. В последние несколько дней Мэвис вела себя с ней отвратительно. Она посылала Хелен в кафетерий за сандвичами, однажды заставив ее вернуться, потому что вместо масла они намазали хлеб майонезом, приказывала ей звонить людям, а потом через минуту выходила со словами: «Боже мой, вы еще не связались с ним? Как долго вы возитесь с таким простым телефонным звонком!».

Как Хелен ни старалась, что она ни делала, она не могла угодить Мэвис. И только воспоминание о словах Бена Харви в «Кво вадис» и взволнованное предчувствие его окончательного одобрения ее статьи удерживали Хелен, и не раз, от вспышки в ответ на поведение Мэвис.

— Все еще пишешь эту статью, Хелен? — Это было, как удар хлыста по спине, злобный, презрительный, садистский. Мэвис говорила лениво, нараспев, обращаясь к ней на «ты», что со стороны показалось бы спокойным интересом, но Хелен давно научилась распознавать ее интонации. Она повернулась и проговорила с милой улыбкой:

— Нет, мисс Лоренц. Я закончила ее. Она сейчас на столе мистера Харви.

— О, я слышала, что ты заканчивала эту злосчастную статью уже несколько раз, — последовало колкое замечание, — и все никак не могла попасть в цель. Я думаю, не ошибся ли мистер Харви, решив, что ты способна написать приличный материал для «Мод». Ну, время покажет. Почта еще не пришла?

— Нет, мисс Лоренц. Томми еще не приносил ее. Пока для вас только два письма. Я уверена, Томми поднимется с минуты на минуту с остальными.

— Видишь ли, вместо того чтобы парить в облаках, считая себя опытным журналистом, моя дорогая, — промурлыкала Мэвис, сбрасывая пепел сигареты на ковер, — ты могла бы принести больше пользы, спустившись за почтой, и не дожидаться, пока этот маленький идиот найдет время, чтобы принести ее сюда.

— Я немедленно сделаю это, мисс Лоренц. — Хелен быстро встала и пошла к двери. Еще минута, и Мэвис увидела бы слезы, подступившие к ее глазам, а она никогда не доставит этой змее такой радости. Самое лучшее сейчас — оставить Мэвис стоять там, а самой уйти куда-нибудь, вытереться и приказать себе успокоиться, а потом вернуться назад, и, может быть, Мэвис к тому времени уже вернется в свой кабинет.

Томми был завален почтой, потому что второй разносчик, Дут, заболел. Хелен помогла ему рассортировать письма, газеты и журналы для редакции и сама понесла их наверх, к радости Томми.

— Мисс Лоренц всегда ругает меня, когда ее почта задерживается, — объяснил он.

Хелен уже немного успокоилась и лукаво ответила:

— Открою тебе один маленький секрет, Томми, она и меня иногда гоняет. Не принимай близко к сердцу.

Добрая часть почты, как обнаружила Хелен, предназначалась Бену Харви. Она уже открыла дверь в его кабинет, когда Мэвис вышла из своего и рявкнула:

— Отдай мне мою почту, Хелен! Я давно жду тебя, и ты это знаешь!

— Минутку, мисс Лоренц.

— Нет, ты отдашь ее немедленно, маленькая выскочка! — прошипела Мэвис, и ее лицо вспыхнуло от ярости.

Бен Харви поднял глаза, встал и пошел к двери.

— Хватит, Мэвис. Ты прекрасно знаешь, что Хелен не почтальон. Она оказывает нам всем любезность, что ходит вниз за нею, так что успокойся. Вот — забирай свою почту. Хелен, когда отдадите остальную, возвращайтесь. Я хочу поговорить с вами об этой статье. Она превосходна, это именно то, что я хотел!

Сердце Хелен восторженно забилось. Мэвис Лоренц услышала это замечание. Триумф был действительно сладок, он уничтожил всю обиду Хелен на эту рыжую злюку. Раз Бену понравилась ее статья, значит, она доказала, что обладает способностями к творчеству, которые Мэвис с таким постоянством принижала.

— Я сейчас вернусь, мистер Харви, — пообещала она, сияя. И даже насмешливая шпилька Мэвис «Удача новичка!» не смогла омрачить ее радости.

Несколько минут спустя, сидя напротив Бена, Хелен была еще в большем восторге, так как он улыбался и говорил ей:

— Это просто прекрасно, Хелен. Материал удерживает интерес читателя до самого конца. Ваша статья увеличит наш оборот по рекламе, можете быть уверены.

— Неужели теперь действительно хорошо и никакие изменения больше не нужны?

— Бедняжка, — сочувственно рассмеялся Бен. — Боюсь, что я слишком запугал вас. Но я только хотел, чтобы вы полностью себя проявили, и отказывался принимать от вас меньшее. По-моему, вы начали одним из лучших материалов, какие печатались в «Мод». Поздравляю!

— С-спасибо, мистер Харви.

— Помните, я обещал поговорить с вами и о других планах. У вас будет возможность сделать авторский очерк и в следующем номере. Вы свободны в пятницу вечером?

— Да, мистер Харви. Ей пришлось отказать Рою, чтобы сказать «да» Бену. Но она лишь подчинялась зову своего сердца.

— Великолепно! Мы поужинаем в «Тауэр Свит», Хелен, в восемь тридцать. Оттуда открывается самый захватывающий вид на Нью-Йорк. И это прекрасное место для того, чтобы поговорить.

И в этом тоже была ирония, подумала Хелен. Потому что «Тауэр Свит» был на верхнем этаже здания «Тайм-Лайф», того самого, в котором располагался ресторан «Ла Фонда», куда водил ее Рой. Странное совпадение: с первого этажа с Роем Миллигэном на верхний с Беном Харви. Хелен не хотела думать об этом с такой точки зрения: это звучало слишком цинично и не имело ничего общего с тем, что она испытывала к Бену Харви.

Это был захватывающий вид. Весь Нью-Йорк расстилался за окном под нею. Шпили Крайслер-билдинг украшали зубцы, справа величественно возвышался Эмпайер-стейт-билдинг, далеко за ним виднелись гавань и неясные очертания статуи Свободы, а далеко впереди — гипнотически неотразимое черное с золотом здание Сигрем-билдинг.

— Похоже на сказочную страну, — выдохнула Хелен, не отрывая глаз от вида за окном.

— Да, это кажется нереальным, особенно ночью, словно все эти здания-великаны ждали захода солнца, чтобы ожить.

— Я тоже так чувствую. И все же посмотрите, сколько огней! Неужели это служащие работают так поздно?

— О нет, — тихо засмеялся Харви. — Огни включают на ночь, чтобы мы могли наслаждаться видом отсюда. Сегодня вечером их еще больше, чем обычно, в вашу честь.

— Бен! Я же знаю, что это не так, хотя это и льстит моему самолюбию.

— Это единственное, чего у вас нет, Хелен, так что мне совершенно безопасно говорить такие слова.

Никогда раньше Хелен не была так счастлива. Ее сердце ликовало от того, что она сидела здесь с Беном, таким красивым, таким элегантным, и он говорил ей, что калейдоскопическая панорама Нью-Йорка создана специально для нее.