Паула Литтл - Модная любовь

— Чудесно! Я чувствую себя настоящей писательницей, видя свою фамилию напечатанной впервые. И еще тот купальник… О, Бен, я так благодарна тебе.

— Ты заслужила это, дорогая. Что новенького здесь?

— Ничего особенного. Мистера Эймса вчера не было, и мисс Пэрди сказала, что он неважно себя чувствует и, возможно, будет отсутствовать до конца недели.

— Да? — Харви зажег сигарету. — Ты случайно не знаешь, в чем дело?

— Нет. Мисс Пэрди больше ничего не сказала. Мистер Эймс такой чудесный человек. Я надеюсь, что ничего серьезного.

— Да, конечно. Но в его возрасте любая болезнь всегда более серьезна, чем в молодости.

— Это правда. Бен, я… я собираюсь попросить тебя…

— Да, дорогая?

Хелен огляделась, словно боясь, что кто-то может подслушать их. Но ее глаза излучали нежность, когда она сказала:

— Ты не должен говорить мне такие слова здесь, иначе я не смогу сосредоточиться на работе. Но это звучит просто божественно. Бен, дорогой, — ой, я тоже это сказала, — Бен, ты не смог бы прийти ко мне домой поужинать в пятницу? Моя подруга приготовит равиоли. Будет ее друг, они очень хотят познакомиться с тобой. Если ты придешь, я буду счастлива.

Он весело рассмеялся.

— Значит, ты хочешь меня показать и отдать им на съедение?

— О нет, Бен! — Хелен мгновенно вспыхнула. — Ничего подобного! Просто я живу с Глорией в одной квартире с самого своего приезда в Нью-Йорк, она помолвлена с Джимом, и я подумала, что будет весело поужинать вчетвером.

— Я думаю, что смогу, милая. В какое время?

— Сразу после работы. В шесть было бы прекрасно.

— Договорились. Послушай, а сейчас мне лучше начать планировать ноябрьский номер. Я оставлю место и для твоей новой статьи. Почему бы тебе не сходить пообедать, а позже мы поговорим о ней подробнее, хорошо?

— Прекрасно. — Хелен подошла к двери его кабинета. Она повернулась, чтобы еще раз взглянуть на Бена, и ее нежные губы шевельнулись, когда он с улыбкой поднял глаза. Она говорила: «Я люблю тебя, Бен, дорогой». И когда он поднял руку к губам и послал ей воздушный поцелуй в ответ, ей было совершенно наплевать, застанет их Мэвис Лоренц в тот момент или нет. Ее сердце было переполнено счастьем.

В среду, точно в девять часов утра, Гарри Эймс неожиданно появился в редакции и велел Маргарет Пэрди вызвать Бена Харви, Мэвис Лоренц и еще нескольких заместителей главного редактора, вместе с Доном Тиллингастом, заведующим производством, и ответственным за сбыт Верноном Дэвисом. Полчаса спустя в личном кабинете издателя началось совещание.

Гарри Эймс был невысок, лыс и толст, с большим жировиком под левым глазом и еще одним на кончике его слегка похожего на луковицу носа. Но дружелюбный взгляд проницательных синих глаз и открытое выражение лица заставляли не обращать внимания на его непрезентабельную внешность. Он так и не изжил полностью свой ист-сайдский акцент, но его жена Зельда навела на Гарри внешний лоск, который он не смог приобрести за время своего лишенного особой радости детства и бедной юности, не пиля его беспрестанно, как это обычно делают жены, а целенаправленным любящим влиянием. По сути, Эймс оставался таким же скромным и непритязательным, будучи издателем «Мод», каким был в те дни, когда гладил брюки и пришивал на них пуговицы.

— Я не займу много вашего времени, друзья, — сказал Эймс голосом, которому недоставало обычной энергии и силы. — И это собрание — просто мое обращение к вашей преданности журналу.

Мэвис быстро взглянула на непроницаемое лицо Бена.

— Как вы знаете, я много отсутствовал в прошлом месяце, — продолжал Гарри Эймс. — Я путешествовал по Великим Озерам и лежал в больнице. Врачи говорят, что у меня большая язва и, возможно, другие осложнения и мне придется делать операцию. — Раздался сочувственный шумок, и Эймс поднял короткую и толстую руку. — Ничего серьезного, но спасибо за то, что беспокоитесь о своем боссе. — Он тускло усмехнулся.

Шум стих.

— Итак, — продолжал Эймс, прочистив горло, — в конце этой недели я снова собираюсь лечь в клинику и позволить врачам сделать со мной то, что им хочется. После этого мне придется как следует отдохнуть. Это их условие. И вы понимаете, что с растущими счетами врачей в наши дни лучше воспользоваться их советом.

Приглушенный хор вежливого смеха ответил на эту попытку пошутить.

Эймс снова прочистил горло и посмотрел на свой письменный стол.

— Вы хорошая команда, все вы. Вы хорошо работаете вместе. Я не знаю, сколько времени меня не будет, так что теперь «Мод» — ваше детище. Я хочу сказать, что даже не буду проверять гранки. В конце концов, Бен, ты и Мэвис и ваш персонал четыре года выпускали прекрасные номера, знаете, как сделать их еще лучше. Благодаря Вернону мы сможем получать еще больше денег за рекламу. Дон же будет щелкать своим хлыстом по вашим редакторским спинам, чтобы вы готовили номера вовремя. — Он замолчал и медленно оглядел внимательные липа подчиненных. Затем коротко кивнул и улыбнулся. — Я хочу поблагодарить вас всех за то, что вы делаете для «Мод» и для меня. Я знаю, что мне нет надобности просить вас работать как можно лучше в мое отсутствие. Вы и так это будете делать, потому что такие уж вы люди… Ну вот, пожалуй, и все. Спасибо, и да хранит вас Бог!

— Мистер Эймс? — Это был Дон Тиллингаст, его худое лицо в очках озабоченно вытянулось.

— Да, Дон?

— Вы можете сказать, как долго вас не будет?

Гарри Эймс развел руками:

— Никто еще не заключал соглашения с Господом, Дон, дорогой. Если мне повезет и я еще не выбрал свой срок, то, может быть, до января. Доктора, во всяком случае, не рассчитывают на меньшее, а возможно и дольше. Вот почему я полагаюсь на вашу помощь. А теперь мне кажется, что пора заняться ноябрьским выпуском, не так ли? Давайте вернемся к работе.

— Ты помнишь, Бен? Хорошо помнишь, что он сказал?

— Конечно, Мэвис.

— Я просто хотела быть уверена, что ты все помнишь. Особенно то, что Эймс даже не будет проверять гранки. И о том, как мы хорошо работали четыре года и знаем, как сделать номера еще лучше.

— В твоей дьявольской очаровательной головке появилась какая-то идея, не так ли, Мэвис?

Стройная фигурка Мэвис Лоренц была обтянута модным черным трикотажным платьем с изумрудно-зеленой отделкой. Мэвис сидела на письменном столе Бена Харви и качала своими стройными ногами в дымчато-сером нейлоне и туфельках из зеленой крокодиловой кожи. Изящные руки, сложенные на коленях, придавали ей притворно-застенчивый, лукавый вид.

— Как ты догадался? — спросила она.

— Когда ты похожа на маленькую девочку, которая только что нашла лазейку в Диснейленд, я знаю, у тебя на уме что-то есть.

— Ты очень наблюдателен, Бен. У меня действительно есть идея. Сегодня пятница, и в последние два дня все в «Мод» только и говорят, что об операции Гарри Эймса. И многие обеспокоены — ведь если с ним что-то случится, журнал свернется или будет продан, а сотрудники потеряют хорошее жалованье, спокойную работу.