Паула Литтл - Утраченная свобода

Улисс завилял хвостом. Он не только отдавал мистеру Бомарису должное, но всем своим видом показывал готовность сопровождать его во всех экспедициях, которые были на уме у хозяина.

— Бесполезно будет предлагать, я думаю, чтобы ты занял место Клейтона? — сказал мистер Бомарис, забираясь в тильбюри.

Клейтон, ухмыляясь, показал, что он согласен взять собачонку на колени, но мистер Бомарис покачал головой.

— Нет, нет, я боюсь, что это ему не понравится. А вы мне не понадобитесь, — сказал он и отъехал, объявив своему настороженному спутнику: — Теперь перед нами стоит задача выследить нечленораздельного друга этого молодого болвана, Феликса Сканторпа. Интересно, нет ли ищейки среди всей твоей мешанины предков?

Он приехал к дому мистера Сканторпа, но ему сообщили, что тот, по-видимому, собирался к Будлю, мистер Бомарис сразу же поехал на Сент-Джеймс-стрит, где и заметил свою добычу. Он натянул вожжи и повелительно крикнул:

— Сканторп!

Мистер Сканторп, естественно, разглядел, кто управляет резвым гнедым, сидя на козлах тильбюри, но так как он совсем не ожидал, что его знает Несравненный, то этот оклик весьма его удивил. У мистера Сканторпа появились некоторые сомнения, и он осторожно сказал:

— Вы меня, сэр?

— Да, вас. Где молодой Тэллант? — Увидев на лице мистера Сканторпа выражение беспокойства, нетерпеливо прибавил: — Ну-ка, не будьте большим дураком, чем вы есть! Уж не полагаете ли вы, что я собираюсь напустить на него судейских?

— Ну, хорошо, он в «Петухе», — неохотно раскрыл тайну мистер Сканторп. — То есть, — поправился он, вдруг вспомнив об инкогнито своего друга, — если вы имеете в виду мистера Энсти.

— У вас есть братья? — спросил мистер Бомарис.

— Нет, — сказал мистер Сканторп, прищурившись. — Единственный ребенок.

— Вы меня утешили. Передайте поздравления вашим родителям!

Мистер Сканторп обдумал эти слова с нахмуренными бровями, но ничего не мог понять. Он уточнил:

— Только один родитель, — сказал он. — Отец умер через три месяца после моего рождения.

— Вполне понятно, — сказал мистер Бомарис. — Я изумлен, что он продержался так долго. Где этот «Петух», про который вы говорите?

— Дело в том… я не уверен, что должен говорить!

— Даю вам слово, что вы сослужите своему непутевому другу очень плохую услугу, если не скажете!

— Ну, это на углу Дюк-Лейн, Тотхиллские поля, — признался мистер Сканторп, капитулируя.

— Боже милостивый! — вымолвил мистер Бомарис и погнал лошадь.

Постоялый двор «Петух», хотя был и небольшим приземистым зданием, оказался более приличным, чем это представлял себе мистер Бомарис. Дюк-Лейн изобиловала отбросами всевозможных сортов, которые остались гнить на дороге, но «Петух» казался в меру чистым и в хорошем состоянии. Он мог даже похвастаться конюхом, который вышел из конюшни, чтобы воззриться на тильбюри. Когда до него дошло, что важная персона, державшая в руках вожжи, остановилась не только для того, чтобы спросить дорогу, но действительно хочет, чтобы он позаботился о лошади и карете, предчувствие огромной щедрости возникло в его сознании, он поспешил заверить своего благородного клиента, что готов посвятить все свое нераздельное внимание его экипажу.

Потом мистер Бомарис вошел в бар постоялого двора, где его появление заставило лодочника, двух грузчиков, метельщика и хозяина прервать разговор на полуслове и уставиться на вошедшего джентльмена в немом вопросе.

— Доброе утро! — сказал мистер Бомарис. — У вас остановился мистер Энсти, я думаю?

Хозяин, оправившись от изумления, шагнул вперед, кланяясь несколько раз.

— Да, ваша светлость! О, да, конечно, ваша светлость! Выгони эту шавку отсюда, Джо! Если ваша светлость соизволит…

— Не делайте этого, Джо! — перебил мистер Бомарис.

— Он ваш? — изумился хозяин.

— Разумеется, мой. Редкий экземпляр: вас удивила бы его родословная. Мистер Энсти здесь?

— Он наверху, в своей комнате, сэр. Все время сидит один, так сказать. Если вашу светлость не затруднит пройти в кабинет, я сбегаю наверх и приведу его, прежде чем кошка вылижет свое ухо.

— Нет, отведите меня к нему, — сказал мистер Бомарис. — Улисс, прекрати гоняться за крысами! У нас нет времени на развлечения! Ко мне!

Улисс, нашедший в углу многообещающую дыру и так пыхтевший там, что ее обитатель теперь побоится вылезти оттуда, по меньшей мере, в течение еще двадцати четырех часов, услышав приказание своего хозяина, с сожалением подчинился и последовал за ним по крутой узкой лестнице. Хозяин постучал в одну из трех дверей, голос разрешил войти, и мистер Бомарис, жестом отпуская своего проводника, шагнул в комнату, захлопнул дверь за собой и жизнерадостно произнес:

— Как вы поживаете? Я надеюсь, вы не возражаете против присутствия моей собаки?

Бертрам, сидевший за небольшим столом, в сотый раз пытаясь найти пути разрешения своих проблем, вскинул голову и вскочил на ноги, побелев, как рубашка.

— Сэр! — выговорил он, хватаясь дрожащей рукой за спинку стула.

Улиссу не понравился его тон, и он зарычал на него, но был призван к порядку.

— Сколько раз мне еще говорить тебе о том, что ты совершенно не воспитан, Улисс? — сурово сказал мистер Бомарис. — Никогда не пытайся затеять ссору с человеком под его собственной крышей! Лежать немедленно!

Он стащил перчатки и кинул их на кровать.

— Что вы за утомительный молодой человек! — дружелюбно сказал он Бертраму.

Мистер Тэллант, покраснев, точно свекла, сказал сдавленным голосом:

— Я собирался прийти к вам в четверг, как мы уговаривались!

— Я уверен, что так оно и есть. Но если бы вы оказались умнее и не покинули бы «Красного Льва» так поспешно, то у вас не было бы ни малейшей причины для теперешних бедствий. Вам не понадобилось бы доводить себя до полусумасшествия, а мне не пришлось бы приводить Улисса и такую местность, которая не внушает ему уважения, как вы видите.

Бертрам недоуменно бросил взгляд на Улисса, который сидел у двери, всем своим видом на что-то намекая, и сказал:

— Вы не понимаете, сэр. Я… находился в безвыходном положении! Или это, или тюрьма, я полагаю!

— Да, я, пожалуй, с вами согласен, — кивнул мистер Бомарис. — Следующим утром я послал вам чек на сто фунтов вместе с моим уверением, что не имею намерения требовать с вас значительной суммы, которую вы мне проиграли. Конечно, было бы гораздо лучше, если бы я успел сделать это вовремя — а еще лучше было бы не впускать вас с самого начала! Но вы согласитесь, что ситуация была несколько неудобная.

— Мистер Бомарис, — сказал Бертрам с видимым усилием, — я не могу оплатить свой долг сейчас, но я клянусь вам, что выплачу вам все! Я собирался повидать вас в четверг, чтобы рассказать вам все и… и умолять об отсрочке!