Кэти Келли - Уроки разбитых сердец

Странно, почему какой-нибудь человек живет и живет себе где-то рядом, оставаясь для тебя совершенно чужим, а потом вдруг в одно мгновение заполняет собой всю твою жизнь без остатка. Как же такое могло случиться? И почему он? Почему из всех мужчин она выбрала именно его? Безнадежный вариант. Кажется, хуже и придумать нельзя. Стоило ей ощутить себя умудренной опытом женщиной, многое повидавшей на своем веку, как появился Джои показал ей, что в жизни все складывается совсем не так, как хочется. От тебя мало что зависит, тобой управляет случай.

Иззи ненавидела и презирала случайности. Ома предпочитала стоять у руля и управлять обстоятельствами, а не подчиняться им.

Раз уж судьба забросила ее в Нью-Мексико, по крайней мере, у нее есть время, чтобы как следует все обдумать, даже если для этого придется отказаться от косметического салона, пилатеса и — что еще важнее — от обеда с Джо. Джо занимал нее ее мысли. Он так много значил для Иззи, что рядом с ним она теряла всякую способность соображать.

А ферма Чако-Ранч, затерянная посреди обширной, подернутой дымкой коричневой равнины, под огромным небом, простиравшимся далеко за горизонт, так и звала предаться размышлениям.

Иззи сразу почувствовала себя здесь на удивление легко и свободно, словно на заднем крыльце бабушкиного дома в Тамарине, где в траве белеют тугие головки ирисов, а в воздухе разлит упоительный запах океана.

Чако-Ранч — вытянутый дом бледно-голубого цвета, расположенный всего в получасе езды от шумной сутолоки Санта-Фе — напоминал драгоценный осколок бирюзы в центре широкой плоской чаши из кроваво-красного гематита. От прибрежного ирландского городка Тамарина, где выросла Иззи, его отделяли тысячи долгих миль, и все же оба эти места обладали одним редким качеством: жизнь там текла на удивление неспешно и местные жители неукоснительно следовали принципу «Никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать Послезавтра».

Если ранчо Чако, окруженное гигантскими кактусами и мескитовыми деревьями, со всех сторон обступали горы, то открытый ветрам Атлантики Тамарин ютился среди скал. Его аккуратные домики отважно карабкались по крутым склонам холмов, и временами казалось, что глухой рокот океана вот-вот обрушит их вниз, в пенную бездну.

«Застывшие пейзажи Нью-Мексико, как и суровые скалы Ирландии, заставляют задуматься о ничтожности человека перед бесконечностью Вселенной», — подумалось Иззи.

Царственная невозмутимость ранчо успокаивала не хуже, чем два часа занятий бикрам-йогой. Совсем неплохо для разношерстной команды, приехавшей сюда на съемку из Нью-Йорка. Фотосъемка — занятие нервное, на площадке постоянно кипят страсти, идет борьба самолюбий, все взвинчены до предела, и, кажется, достаточно одной искры, чтобы вспыхнул пожар.

Ни одна фотосессия на свете еще не проходила спокойно и неторопливо. Нужно иметь железные нервы и неуемную энергию, чтобы вовремя собрать в одном месте моделей, фотографов, гримеров, парикмахеров, стилистов и заказчиков. Главное в индустрии моды — никогда не терять чувства юморе, Иззи давно это поняла. Если ко всему относиться серьезно, то тесные туфли могут обернуться трагедией почище глобального потепления.

Пока фотосъемка для каталога «Зест» проходила вполне успешно.

— Я просто влюбилась в это место, — призналась Иззи светловолосой владелице ранчо накануне утром, когда на ферму ввалилась съемочная группа при полной боевой оснастке. Помимо одежды, грима и лака для волос, они привезли с собой достаточно фотоаппаратуры, чтобы снять небольшое кино, и адреналина — чтобы покорить гигантский мегаполис.

Дом, обилием арок напоминавший мексиканскую фазенду, выглядел очень живописно. Над аккуратными, вымощенными плиткой внутренними двориками горели марокканские фонарики, а изумительные гобелены на стенах — работа местных умельцев — придавали комнатам глубину и объем. Помимо шедевров местных мастеров, здесь, казалось, были собраны творения художников со всего мира. Две стены занимали великолепные фотографии памятников культуры исчезнувшей племени анасази.

Хозяйка ранчо всплеснула худыми, загорелыми до черноты руками, унизанными серебряными и бирюзовыми браслетами, и принялась объяснять, что в каньоне Чако, где были сделаны ее драгоценные снимки, по сию пору водятся блохи — разносчики бубонной чумы.

— О, так их там можно наловить? — невозмутимо откликнулась Иззи. — Не думайте, я не для себя. Но кое-кому из моих знакомых не помешало бы подпустить парочку блох.

— Не подозревала, что среди тех, кто крутится в мире моды, встречаются люди с чувством юмора, — усмехнулась владелица ранчо.

— Вы правы, я единственное исключение, — серьезно кивнула Иззи. — Откровенно говоря, в нашем деле чувство юмора только помеха. Эта братия шутить не любит. Некоторые готовы рыдать всю ночь из-за длины юбки, и если вы не принадлежите к числу истинных ревнителей моды, они попытаются проткнуть вас насквозь шпильками своих туфель от Маноло или забить до смерти журналами «Вог» с описанием новых коллекций от известных кутюрье. Хотя лично мне чувство юмора помогает выжить.

— А разве вы сами не истинная ревнительница моды? — поинтересовалась владелица ранчо, с любопытством разглядывая высокую рыжеволосую собеседницу.

— Да вы только посмотрите на меня, — рассмеялась Иззи и провела ладонями по талии и бедрам, выставляя напоказ свою крепкую, соблазнительную фигуру. — Истинные ревнители считают, что еда — удел обывателей, так что я никак не соответствую их стандартам. Я никогда не увлекалась диетой Саут-Бич и не следовала советам доктора Аткинса, скажу больше, я просто не в силах расстаться с углеводами. Истинные ревнители моды такого не прощают. Для них я еретичка.

Где-нибудь в параллельной вселенной Иззи Силвер вполне могла бы стать моделью. Поначалу в Тамарине никто не сомневался, что девочку Иззи с ее внешностью ждет карьера манекенщицы или актрисы. Такое лицо трудно забыть: большие синие глаза с длинными густыми ресницами, крупный выразительный рот и очаровательная улыбка, от которой щеки становились похожи на налитые соком яблоки. Густая грива волос цвета жженого сахара придавала Иззи сходство с воинственной валькирией из скандинавских мифов; и это впечатление лишь усиливалось, когда она стояла в своем баркасе с гордо поднятой головой — волосы развеваются на ветру, а на губах играет торжествующая улыбка. Иззи была высокой девочкой с длинными стройными ногами, словно специально созданными для балета. Но очень скоро о хореографии пришлось забыть — за одно лето Иззи так вытянулась, что чуть ли не на голову переросла всех остальных маленьких балерин.