Imanka - Город пахнет тобою

— Билл, что тебе Алекс рассказал? — спросил я, закуривая вторую сигарету и протягивая ему чистое полотенце для рук.

— Сказал, что Мари полдня с Йостом в ресторане была. Потом ты ночевал у нее, а на следующую ночь она спала у тебя. Сказал, что слышал стоны… Все дела… Что вы явно вместе… — он аккуратно промокал кровь.

— Какой же ты идиот… Ладно… А что за разгром был в квартире? По какому поводу праздник?

— Энди навел каких-то телок… Одолели. Мне пить нельзя, я на антибиотиках, а смотреть на их пьяные рожи ну никаких сил не было. Ко мне тут же клеиться начали… Короче, я от всех в квартире Мари скрылся и просидел там сутки, пока они не разошлись. Вернулся домой — бардак жуткий, хотел на утро заказать клининг… А потом Алекс вот… рассказал…

— Ты мог позвонить? — вздохнул я.

— Не мог. Я же знаю, что она тебе тоже нравится.

— Билл… — я поморщился. Стало очень неприятно и обидно. — Она мне может нравится хоть сто раз, но это же не повод ее трахать в твое отсутствие. У нее эти дни на языке было только одно слово — Билл. Ну и какой смысл мне ее трахать, если она меня в постели будет твоим именем называть?

— Какая разница, — усмехнулся Густав. — Вы же все равно одинаковые.

— Потом друг другу в любви объяснитесь, — расслабленно закинул ноги на подлокотник Георг. — И что теперь делать? Вы ж не будете ее в самом деле искать?

— А что ты предлагаешь? — приподнял я бровь.

— Побегает и сама вернется. У нее же не было денег, если мне не изменяет память, а сейчас нет документов. Она не выедет из страны… Никуда не денется, прибежит.

— Не прибежит… — пробормотал Билл. — Я ее знаю, она не прибежит.

— Забей! Позвонит своему этому… бывшему, не помню как зовут. И он, как Чип и Дэйл, тут же поспешит на помощь.

Лучше бы Георг молчал. Билл сначала побледнел, потом покрылся красными пятнами и зарычал:

— Только пусть сунется к ней!

— Ну и что ты сделаешь? — засмеялся Георг. — Всё, она свалила от тебя. Теперь с кем хочет, с тем и трахается.

— Кончай над ним издеваться, — поморщился Густав. — Мари надо у консульства ловить.

— Ты пойдешь ее под дверями караулить? — огрызнулся я раздраженно. Бля, все такие умные, куда деваться! — Консульства есть в Берлине, Бонне, Гамбурге, Лейпциге, Мюнхене и Франкфурте.

— Ну, логично предположить, что без денег и документов она никуда из Гамбурга не денется. Значит, у нас и надо искать, — серьезно смотрел на меня Георг. — Если бы она мне была нужна, то я б обзвонил знакомых, у которых Мари могла зависнуть. Засела, небось, где-нибудь на квартире и ржет, что Каулитцы по ней с ума сходят. Все они, бабы, суки, им лишь бы нервы порядочным людям помотать. Никуда она от тебя не денется, Билл. Поломается, повыделывается, характер покажет и вернется. Даже время на нее не трать.

— Ну-ну, — усмехнулся я. — Позовите посмотреть, как она вернется.

— Том, не драматизируй. Георг прав. Мари у кого-то в Гамбурге зависла. Вернется за вещами, никуда не денется.

— Она в Берлине. Села на поезд и уехала. И она не вернется, поверь мне. Ты не видел ее в тот момент. Она не спряталась у кого-то на квартире. Она безмозгло чесанула куда-то в ночь, лишь бы подальше от нас.

— Откуда ты знаешь? — с надеждой спросил Билл.

— Детективы выяснили.

— У нее там есть друзья? — допытывался Густав.

Я покачал головой.

— Ну бред же! Она должна у кого-то остановиться. Зачем ехать туда, где тебе даже остановиться не у кого? — пожал плечами Георг.

— И наш консьерж, и таксист, и кассир сказали, что она была невменяемой. Не уверен, что в тот момент она думала о последствиях.

— А кредитки? — тихо спросил Густав. — Она же должна была на что-то купить билет? Мари иногда выкидывает фортели, но у нее все в порядке с головой, чтобы не выходить из дома без кредиток.

Я достал ее паспорт и бросил на стол перед Биллом.

— Сколько у нее было кредиток?

— Три, — едва слышно буркнул он, открывая паспорт. — Две русские и одна наша. — Из-под прозрачной пленки достал три кредитных карточки. Выматерился.

— Не понимаю, что вы паритесь, — Георг забрал паспорт у брата. — Сами подумайте, какая телка в здравом уме добровольно кинет самого Билла Каулитца? Она сейчас пару дней на улице поживет и вернется, вот увидите.

— Георг, на улице вообще-то март, — напомнил я. Никак не пойму — он серьезно или издевается.

— Тем более. Ну сколько можно выдержать в марте на улице без денег и документов? Максимум два-три дня.

Билл опустил голову.

— Ты звонил Полине? — Густав потер виски.

Я кивнул.

— Мари не будет ей звонить, — мрачно выдал Георг, наконец-то перестав издеваться над нами. — Она же понимает, что Полина — первый человек, у которого ее будут искать. Если бы я хотел скрыться, то не стал бы ей звонить. Надо искать ночами по вокзалам. Там тепло и можно перекантоваться несколько дней. А еду можно тырить в крупных супермаркетах с самообслуживанием. Возможно, есть какие-то социальные службы, куда могут обращаться женщины, я не знаю, типа пострадавшие от насилия в семье. Можно попробовать связаться с русской общиной в Берлине.

— Я уверен, что она позвонит подруге. У Полины ее деньги, — сказал я.

— Полине надо узнать, где она остановилась, — оживился Густав. — Самое главное — адрес. Вряд ли тут ей помогут простые обыватели, надо искать по социальным службам. Документы будут восстанавливать несколько дней. Все это время она должна где-то жить, что-то есть и на что-то выехать из страны.

— Густав прав, — кивнул Георг. — Зажать деньги и документы…

— А смысл? — не понимал я ход их мыслей. — К тому же без паспорта она не сможет получить деньги. А без денег мы обрекаем ее на голодное существование на улице.

— Ну что ты тупишь-то? — поморщился Георг. — Все просто. Это даст нам время, чтобы найти ее, поговорить, объяснить, как дело было. Она поймет. Если говорить по-умному, то простит. Хотя, простите, но с претензиями Мари на эмансипацию, думаю, вас ждет жестокий облом.

— Да, я согласен, она даже разговаривать не будет, — кивнул Густав. — Если то, что сказал Том, правда, Мари пошлет нас к черту, а о Билле слышать не захочет.

— Почему? — в один голос.

— Мне так кажется… Она вообще с собой ничего не взяла?

Я покачал головой.

— И ушла, получается, два дня назад? — все тише и тише бубнил Густав.

— Три.

— Надо заявление в полицию писать. За три дня она бы объявилась у Полины. Я боюсь, как бы… — посмотрел тяжело на Билла.

— Она же не дура, — фыркнул я.

— Она не в адеквате, — напомнил Густав.

— В общем, план такой, — вздохнул Билл. — Сейчас мы устанавливаем место, где она живет, я еду туда и уговариваю ее вернуться.

Люди рыли землю носом. Мари добралась до Берлина, вышла с вокзала и растворилась. В поезде она ехала с каким-то парнем. Проводница утверждала, они не были знакомы до этого. Парень явно старался привлечь ее внимание, но девушка на него не реагировала. Она, мокрая насквозь, сидела и плакала почти всю дорогу. Он отпаивал ее чаем и развлекал болтовней. Она почти не реагировала, он ее явно раздражал. Проводница хорошо запомнила эту пару, потому что несколько раз делала им чай. Да, парень просто к ней клеился, ничего больше. Она описала его как высокого, красивого, голубоглазого блондина. Узнав, что Мари свалила с каким-то мужиком, Билл закатил скандал. Я еще порадовался, что у него горло болит, и он не может полноценно орать. Ему опять везде мерещилась подстава, сговор, обман и измена. Я смотрел на составленный фоторобот того парня, читал его описание и пытался понять, может ли он ее заинтересовать. Увы, может. К тому же он — это ее шанс не остаться на улице в марте. Лично я бы его использовал. Только вот кто он? И как его найти?