Даниэла Стил - Все могло быть иначе

— Нет. Бенсон — фамилия художника, — пояснила Виктория снисходительно.

— О-ох, — это все, что девочка смогла произнести в ответ.

Она не помнила, чтобы когда-нибудь оказывалась в столь глупом положении.

— Моя мама тоже раньше рисовала, но она рисовала акварелью.

Возникла пауза, затем снова мимолетная улыбка. На этот раз улыбка скрытая.

— Это объясняет интерес Дэвида к акварели.

Виктория с протянутой рукой подошла к Андреа:

— Думаю, ты уже поняла, кем я прихожусь тебе. Виктория Монтгомери — супруга твоего отца.

Андреа пожала руку Виктории.

— Андреа Хэргроув, — сказала она.

— Хорошо, что ты уже встала. Я хотела бы вместе с тобой осмотреть твой гардероб перед тем, как поехать в Хэзорн на рождественские праздники. Тебе придется со мной и твоим отцом быть на трех приемах, которые состоятся здесь, в Лондоне, на днях. Я говорила с Дэвидом сегодня утром об этих приемах, и он сказал, что забыл предупредить тебя о них. Боюсь, ты не привезла необходимых для приемов туалетов…

Виктория, обойдя Андреа, прошла в комнату девочки. Андреа последовала за ней, благодаря Бога за то, что встав рано утром, догадалась застелить свою постель. Она еще не успела ничего сказать, как Виктория уже открывала гардероб. Он был пуст.

— Я еще не разобрала чемоданы, — сказала Андреа. — Я собиралась сделать это после завтрака.

Последовал полный нетерпения взгляд Виктории.

— Тогда не покажешь ли мне, что ты привезла с собой из одежды? Я посмотрю, может быть, придется купить еще что-нибудь к тому, что у тебя есть.

Андреа открыла чемоданы и взяла несколько вещей: ее лучшие шерстяные брюки изумрудно-зеленого цвета и кашемировый свитер, который подарила ей бабушка Барбара ко дню рождения.

Виктория вздохнула.

— Все это очень мило, — сказала она отстраненно, — но нет ли у тебя чего-нибудь более подходящего для торжественных визитов?

— Мы в Бекстере не очень следим за внешним видом.

Андреа показалось, что сейчас она не выдержит и закричит. Она выглядела как девочка из глухой лесной деревушки. С другой стороны, от досады она готова была пуститься во все тяжкие.

— Ладно. Я все поняла. Я знаю, что нам нужно сделать, — резко сказала Виктория.

Андреа не удивилась и не обиделась на это своеобразное заявление — она ожидала его.

— Я подготовлю сегодня программу по пополнению твоего гардероба, и как только вы с Дэвидом побываете в школе, которую он тебе подыскал, мы займемся ее выполнением. У нас очень мало времени, но такие проблемы надо решать неспеша.

Виктория развернулась и пошла к двери.

— Я составлю список необходимых тебе вещей и магазинов, в которых можно их приобрести, и передам его Гарольду до того, как уеду в город, скорее всего еще до обеда.

Потом, как бы только что припомнив, она добавила:

— Думаю, тебе не стоит переодевать школьную форму, когда ты поедешь за покупками. Она тебе так идет.

Андреа тут же спросила:

— А вы со мной не поедете?

— Зачем?

— Чтобы быть на сто процентов уверенной, что будут куплены действительно нужные вещи, — сказала Андреа, терзаясь между боязнью пойти за покупками одной и нежеланием оставаться целый день в обществе Виктории.

— Обслуживающий персонал в магазинах хорошо позаботится о тебе.

Не зная, что еще сказать или сделать, Андреа последовала вниз по лестнице за Викторией.

Дэвид уже ждал в столовой. Увидев их, он встал.

— Как вы спали? — спросил он, обойдя вокруг стола и поцеловав каждую из них в щеку.

Неожиданно появилась женщина в черно-белой униформе с подносом в руках. Она поставила перед Дэвидом и Андреа по тарелке омлета с сосисками, а перед Викторией — половинку грейпфрута.

— Чай? — спросил Дэвид.

Андреа отрицательно покачала головой. Она не любила ни чай, ни омлет.

— А можно кофе?

Дэвид отодвинул стул и начал вставать.

— Я забыл узнать у тебя, что ты любишь есть на завтрак. Когда госпожа Рэнкин спросила меня об этом, я попросил ее приготовить еще одну порцию того, что она обычно готовит для меня.

Дэвид пошел в сторону кухни. Виктория поставила чашку на блюдце с громким стуком.

— Дэвид, пожалуйста, не беспокойся. Я уверена, Андреа один раз может обойтись и без кофе.

— Это займет всего пару секунд, — сказал Дэвид и исчез на кухне.

Виктория повернулась к Андреа.

— Твой папа, кажется, намерен баловать тебя, — сказала она со вздохом.

Андреа сглотнула. Что она могла ответить?

— Извините, я не хотела прерывать завтрак.

— Конечно, нет. Но я имела в виду совсем другое.

Виктория обворожительно улыбнулась.

— Я боюсь, что ближайшие недели будут очень сложными для Дэвида. По крайней мере, до тех пор, пока он не убедится, что ты не вскочишь в первый же самолет в сторону твоего дома и не покинешь его.

Она несколько секунд смотрела на грейпфрут, затем продолжила.

— Уверена, для тебя не будет большим секретом, если я скажу, что была против твоего приезда к нам, против того, чтобы ты стала членом нашей семьи. Но увидев, как обрадовался Дэвид твоему возможному приезду, я была вынуждена изменить свою позицию.

Андреа, вот уже не в первый раз, просто не знала, что ответить.

— При минимальных усилиях с твоей и моей стороны, — продолжала Виктория, — мы можем прекрасно жить вместе, не вмешиваясь в дела друг друга.

Если Андреа и надеялась на что-то большее, то Виктория была решительно против каких-либо других форм их сосуществования. Было ясно, Виктория считала, что она и так зашла слишком далеко, согласившись с приездом в Лондон дочери мужа.

— Я постараюсь, — ответила Андреа.

— Мне приятно это слышать, — сказала Виктория, подтверждая свои слова легким кивком.

Дэвид вернулся в столовую.

— Кофе будет через минуту, — сообщил он, улыбнувшись.

Андреа улыбнулась ему в ответ, взяла вилку и откусила кусочек сосиски.

Она была ужасно невкусная.

Кэрли собрала обрывки оберточной бумаги и куски лент, оставшиеся с утра после того, как все вскрывали рождественские подарки, и запихнула их в мусорный мешок. Руки у нее дрожали от усталости, разочарований, обид и огорчений. Только после нескольких безуспешных попыток ей удалось завязать мешок с мусором.

Итен с Шоном и Эриком полтора часа назад ушли осваивать новые лыжи. Эрик было попытался уговорить ее пойти с ними, но она отказалась, сославшись на то, что если индейку не приготовить сейчас, то им нечего будет есть до самой полуночи. Особо не настаивая, Эрик быстро поцеловал ее и перед тем, как выйти из дома, тихо сказал:

— Без Андреа у нас все как-то не так…

Уже много дней Кэрли едва сдерживала слезы. Она никак не могла примириться с мыслью, что ее дочь в рождественские праздники находится где-то далеко. Когда утром она встала с постели, горе снова захлестнуло ее душной волной. Кэрли пошла в ванную и там дала волю своим слезам. Остаток утра она провела борясь с острой головной болью.