Марина Маслова - Спляшем, Бетси, спляшем!

— Нет, я очень переживаю. Уже в Париже я жалела, что не осталась. Понимаете, я отложила бы диплом на год, если бы не стажировка. Такое дважды не предлагают. Я променяла мужа на Сорбонну! Но уже там я начала сомневаться, стоит ли Париж мессы.

— Глупости, девочка, в вашем браке если ты не подумаешь о себе — никто не подумает, — успокаивает она.

— Да я о себе и думаю. Я так стоически отказывалась от жизни с любимым человеком ради диплома, который сам по себе не даст мне ни капли счастья. После нашей недели в Токио я еще острее переживала одиночество. Знаете, в Лугано в Рождество так и хотелось закрыть глаза и отдаться порыву, да и обстановка очень располагала. Меня это ошеломило и сразу привело в чувство. Я ведь сначала даже не задумалась, что рядом не Сережа!

— Но ведь он тебе нравится, этот Ив?

— Ах, это совсем другое. Мы друзья, ну, как с Колей. Нет, не так, конечно. Но главное, все больше убеждаюсь, что только Сережу вижу рядом с собой и только его люблю. Сейчас месяц отпуска с ним, а потом, через три месяца — навсегда!

— Ну вот и хорошо, моя дорогая!

Через неделю мы встречаем Сережу. Я висну на нем, не отпуская ни на минуту. Откладываю даже дела в университете. По счастью, моя парижская работа — почти законченная дипломная. Мы ведем светскую жизнь, наносим визиты нужным людям, с которыми теперь связан Сергей. Среди них оказывается случайно человек, книги которого я превозносила тогда и читала запоем все, что удавалось достать, в основном самиздат. Даже не мечтала с ним познакомиться, хотя знала, что он тоже из Института востоковедения. Сережа разыскивает нас на кухне, среди стопок грязной посуды перед пепельницей, полной окурков. Мы так увлечены разговором, что я не обращаю внимания на мужа, он силой уводит меня в гостиную.

Через неделю после Сережиного приезда у Коли со Светланой свадьба. Поздравляя их, я говорю: «Я желаю вам такого же счастья, как у нас!», и лучезарно улыбаясь, оглядываюсь на мужа. Я действительно очень счастлива.

При прощании — всего через двадцать дней! — я говорю Сергею:

— Я буду теперь считать дни. Всего семьдесят восемь дней, и мы будем вместе. Сережа, а вдруг я уже беременна? Мне так хочется! Теперь ты будешь доволен?

Он обнимает меня за плечи и говорит каким-то сдавленным голосом:

— Посмотрим. Дай мне телеграмму, если что.

— Ах, — говорю я Елене вечером, — я сказала утром Сережке, а вдруг я уже беременна? Вот было бы здорово! По-моему, он обрадовался такой перспективе, у него даже голос перехватило.

— Вот и славно, девочка! — улыбается мне Елена, — Пора!

Мы ближе знакомимся со Светланой и вскоре становимся близкими подругами. Ее легкий характер, спокойная жизнерадостность так мне нравятся, так вызывают на откровенность, что вскоре мы делимся всеми секретами. Я рассказываю Светлане все: и про нашу жизнь с Сережей, и про мои колебания весь этот год, про надежды на будущее. Светлана рассказывает о своем первом увлечении, об отце Саши. Она на два года старше Коли, ей уже тридцать, в жизни у нее бывало всякое. Я со своей единственной любовью и единственным мужчиной, как младенец перед ней. Светлана художник и очень хороший. Живут они чаще в центре, у нее в мастерской, которая просторней, чем Колина квартира. Светлана признается мне, что ждет ребенка и очень боится, потому что у нее отрицательный резус-фактор, да и возраст уже не юный.

— Но все равно, так хочется родить. Девочку, — мечтательно говорит она, — Коля и Сашку-то любит, а от девочки просто сойдет с ума!

Я не выдерживаю и рассказываю, как решала судьбу своего ребенка три года назад.

— Он был бы уже большой, ну, не такой, как Саша, но все-таки… Ой, ты только не рассказывай Коле, он не знает. Он вообще моего Сережу недолюбливает.

— Лиза, я все про вас знаю. Коля мне все рассказал.

Я теряюсь: — Ты только не подумай чего-нибудь. Мы просто друзья детства.

— Да уж! Не бойся, я не ревную. Пока. Лиза, ты такая наивная и невинная девочка! Ты что, и мужу ни разу не изменяла?

— Бог уберег, хотя я была близка к этому, — смеюсь я и рассказываю, как мы целовались с Ивом, — Ах, да, был еще один случай, когда у Коли умерла мама. Но ведь это не измена, это акт милосердия?!

Светлана задумчиво смотрит на меня.

— Ты думаешь, он тебя не любит?

— Кто, Коля? Я думаю, он меня очень любит, как сестру. И я его — тоже. Это не такая любовь, как к Сергею. Коля всегда был и всегда будет. Поможет, утешит, посоветует. Но любит он — тебя, а я — своего мужа.

— Ты — блаженная! В смысле — верующая, ну — «блажен, кто верует»! — смеется Светлана, — Лиза, я в тебя влюбилась!

Тут пулей влетает Сашка, разрумянившийся на холодном ветру, а вслед за ним идет Коля.

— Bon jour, mese!! — приветствую я мальчика. Он кидается меня обнимать и кричит:

— Bon jour, madame Бетси!

— Да почему же Бетси, Саша? Это же по-английски. Тогда нужно сказать: good evening, missis Бетси. Нет, не так, missis Серж.

Сашка начинает хохотать.

— Почему же ты Серж, ты же девочка?!

— Потому что я жена Сержа, миссис Серж. По-французски все-таки лучше, правда?

Мы начинаем вспоминать все слова, которые он уже выучил. Саша забирается ко мне на колени и я прижимаю его к себе, уткнувшись в его макушку, которая пахнет так по особенному, маленьким ребенком.

— Бетси, ты так смотришься с Сашей на руках, — замечает, разглядывая меня, Коля, — Тебе надо завести ребенка!

— Не знаю — не знаю, может быть — может быть, — весело напеваю я.

— Так что, уже?

— Кто знает? — смеюсь я, и по моему довольному виду он решает, что я жду ребенка.

Видимся мы теперь очень часто, ходим вчетвером с Сашей в филармонию или на утренники в театр. Я прихожу регулярно заниматься с Сашей французским и английским. Иногда пораньше захожу за ним в садик и мы идем вдвоем в кафе «кутить». Мальчик очень восприимчив и быстро учит слова, скоро мы будем разговаривать только по-французски. Ему понравилось, как я называю Колю, и он теперь тоже называет его: мсье Коко. Сидя в кафе и поглощая эклеры, мы ведем беседы о его жизни в детском саду, о девочке, которая ему нравится, о манной каше, которую он терпеть не может, но его заставляют есть почти каждый день, и какие автомобили я видела во Франции. Разговариваем мы совершенно как взрослые, я даже забываю, что передо мной ребенок. Ему я рассказываю, как побывала в Японии и хочу поехать туда жить, рассказываю, как скучаю по мужу и как хочу родить ребенка.

— Роди девочку, когда я выросту, женюсь на ней, — заявляет Сашка, — А почему Коко на тебе не женится?

— Потому что он женат на твоей маме.

— Но ведь он тебя любит? Так мама сказала, — доверчиво сообщает он, — И вы дружите с детства?

— Мон шер, я многих люблю: и Коко, и тебя, и Ивана Семеновича, но больше всех я люблю Сережу, потому я и вышла за него замуж, — я обожаю Сашкины вопросы и стараюсь отвечать как можно правдивей.