Марина Маслова - Спляшем, Бетси, спляшем!

— О, не обращай внимания, мы пьяны и романтичны. Поцелуй меня еще…

Голова моя кружится и только усилием воли можно сохранить контроль над собой. Сани подкатывают к отелю, мы все заходим в бар выпить с мороза глинтвейна, но нам жарко, я вижу чуть подрагивающую руку Ива, крепко сжимающую стакан, и прихожу в себя. Мучить его я не собираюсь.

— Рождество проходит, — говорю я, — завтра все будет по-прежнему. Утром идем кататься?

— А ты не… — Ив испытующе смотрит мне в лицо.

— Нет, я не..! Пора спать. И мы хорошие друзья. Не надо все портить муками совести и сожалениями. Я сегодня была счастлива благодаря тебе — пусть этот день так и запомнится.

— Хорошо, Лиза! — Ив целует мне руку и провожает к моей комнате.

Все три дня мы катаемся на лыжах, Ив учит меня слалому. Когда я кубарем скатываюсь с середины трассы, он, поднимая меня, позволяет себе поцелуй. В самолете, летящем обратно в Париж, Ив с грустью замечает:

— Мне теперь очень трудно будет вести себя как прежде. У меня такое ощущение, что между нами что-то произошло. И родителям ты понравилась…

— Ив, ты мне очень нравишься, но я люблю своего мужа. Если ты не будешь питать иллюзий на этот счет, наши отношения останутся такими же дружескими, как и раньше. Через два месяца я уеду. Вряд ли мы когда-нибудь увидимся. Впрочем, ты можешь приехать к нам в гости. Правда, приезжай, я пришлю тебе вызов.

Все время до моего отъезда мы встречались в Сорбонне. Я была очень занята, мне надо было написать две работы по французской литературе 18 и 20 века. Ив за это время умудрился закончить «мой» роман.

— Лиза, ты — соавтор, когда он будет выходить, я буду тебе присылать газеты.

— А я могу придумывать тебе еще другие сюжеты, хорошо?

Моя стажировка закончена, мне дали отличные характеристики, и я прощаюсь с Парижем и с Ивом, который остается еще на один семестр. Я лечу домой, по которому так соскучилась! Скоро у Сережи отпуск. Дома я бросаюсь в объятья сестры и Елены, радостно приветствует «француженку» Иван Семенович. Мы сидим и болтаем до позднего вечера. Я до хрипоты описываю парижскую жизнь, магазины, достопримечательности. На звонок Елена вскакивает и восклицает: «Сюрприз!» Я иду открывать дверь и висну на шее у Коли.

— Ах, Коко, как я соскучилась! Пол-года я думала, чего же мне не хватает «в большом и радостном Париже» [2] М. Цветаева. ? Правда, наметилась там одна кандидатура, я расскажу сейчас.

Я отстраняюсь и вижу в дверях молодую женщину с веселыми глазами, которая с интересом наблюдает за происходящим. Коля замечает мой взгляд и говорит:

— Бетси, познакомься, это моя невеста Светлана.

Она мне так нравится, что я бросаюсь обнимать и ее. Мы опять идем в столовую и я снова начинаю рассказывать о Париже, о лекциях, которые я слушала в Сорбонне, о студенческой жизни, которая сильно отличается от нашей, наконец, я рассказываю о знакомстве с Ивом Ферри и о Рождестве в Лугано. Я достаю фотографии, которые Симона сделала на горе, запечатлев мои попытки пройти слаломную трассу, наши катания на санях, наши с Ивом соревнования в беге на лыжах.

— Я выиграла! Представляешь, Коко, я пришла одновременно с лыжным инструктором, посмотри, какие у него длинные ноги. И еще очень приятное открытие: я там общалась с англичанами, они наговорили мне массу комплиментов по поводу моего английского.

— Бетси, признайся, — спрашивает Коля, рассматривая фотографии, — ты вскружила голову парню? Смотрит он тут на тебя с обожанием.

— Есть немного, — смеюсь я, — Он написал про меня роман и решил, что влюбился. Он сказал, что будет претендентом номер один. Надо будет найти ему тут девушку, он неравнодушен к загадочной русской душе, начитался Достоевского и все такое.

— Он что, писатель?

— Ну, это громко сказано. Он пишет любовные романы, надо сказать, очень прилично, в смысле — хорошо, хотя и не очень прилично. Но у них это в порядке вещей. Вы бы прочли, что он там про меня написал — африканские страсти! Как он говорит, это все на карманные расходы, а вообще, он будущий владелец этого отеля, — я указываю на фотографии, — Вот кому-то достанется муж!

Мы сидим допоздна, все рассматривают фотографии и требуют все новых подробностей. Я рассказываю, где бывала в Париже.

— Чаще всего я ходила в Лувр, там есть дни бесплатных посещений. А вообще-то, культура в Париже принадлежит богатым: концерты очень дорогое удовольствие, в театр я могла попасть только на галерку, зато зайдешь в воскресенье в собор — орган, хор — мессы чуть ли не Баха — для простых смертных. Я уж стала подумывать, не перейти ли мне в католичество. Театр у них очень странный сейчас, в моде абсурд, ничего не понять и нет души. Вообще у французов с душой туго. Господи, как я соскучилась по нашей жизни! Там в магазины зайдешь, — все есть, денег нет, и делается плохо. У нас — ничего нет, бежишь в филармонию — и пир души!

Пока я рассказываю, я посматриваю на Светлану. Первое впечатление даже усиливается, она мне ужасно нравится. Очень милое личико, светлые волосы чуть вьются вокруг лица, улыбка — просто прелесть, с ямочками на щеках, и безмятежная уверенность в себе. Она сидит и наслаждается разговором. Елена обращается к ней, как к знакомой.

— Ну, а теперь рассказывайте вы о своей новости номер один!

— Вот, Бетси, женимся, — улыбаясь, разводит руками Коля, — Тебя ждали.

— Так, теперь помолчи, пусть Светлана расскажет. Как вы познакомились?

— В филармонии. Мы с Сашкой пошли на концерт. Сашка — это мой сын. Я не рассчитала, ему Бетховена рано еще в больших количествах давать. Он стал шуметь к концу первого отделения. А мне очень хочется послушать. Мой сосед берет его за руку и ведет из зала. Когда я вышла, они сидели в фойе и Коля рассказывал ему, как работает двигатель внутреннего сгорания. Сашка развесил уши, я ведь в технике ничего не понимаю, и пообещал сидеть тихо до конца, а потом еще узнать что-нибудь про автомобили.

— Сколько ему лет? — спрашиваю я с легкой завистью.

— Пять лет. С того дня он только о Коле и говорит.

— Да, Коля всегда любил общаться с маленькими, я ведь в детстве тоже только с ним и говорила. И когда же свадьба?

— Через две недели, — отвечает за Свету Коля и смотрит на меня вопросительно, словно все зависит от моего решения.

— Ну, что ж, тебе повезло, Коко. Я одобряю! Правда, Елена?

Расходимся мы уже около двенадцати, но я еще остаюсь в столовой поговорить с Еленой, показываю письма, которые мне писал Сергей. Под конец я рассказываю о ссоре, которая у нас произошла в Токио.

— Я все ждала, когда же ты взбунтуешься и скажешь ему все, — кивает Елена и обнимает меня за плечи, — Ты самая терпеливая и покладистая женщина, какую я знаю. Не переживай, Лизочка, Сережке полезно иногда узнать, что об этом думают другие.