Лора Бекитт - Девадаси

— Отправить женщину в Калькутту не так уж сложно. Гораздо труднее посадить на корабль мужчину. Он непременно хочет поехать с ней?

— По-видимому, да.

— Он ее… любовник?

— Не думаю. Это потерявшийся в жизни человек. Он воевал на стороне майсурцев, сбежал из армии и теперь не знает, что ему делать.

— Полагаю, у него есть единственный выход — вступить в английскую армию.

— Разве это возможно?

— Почему нет? Я могу сделать так, что его примут на службу. Хорошо обученные индийцы способны отлично сражаться.

— Но не против тех, на чьей стороне воевали прежде, — тихо заметила Джая. — Этот мужчина не захочет быть предателем.

— Не беспокойся, мы что-нибудь придумаем, — пообещал Джеральд и наклонился, чтобы поцеловать жену. — Жди меня и не скучай!

— Я больше не хочу сидеть дома, — озабоченно произнесла молодая женщина. — Как думаешь, чем я могу заняться? Быть может, ухаживать за ранеными?

— Почему бы нет?

Джеральд просиял. Какое счастье, что жена начала возвращаться к обычной жизни!

Когда в хижине появилась Амрита, Джая встретила ее приветливо и нежно, как родную сестру. Амрита выглядела осунувшейся и изнуренной. Она понимала, что еще одна ночь, проведенная в холоде и сырости, может стоить жизни и ей, и раненому Девару.

Тем же вечером Джеральд Кемпион встретился с беглецами. Он принялся убеждать Девара вступить в английскую армию и остаться в гарнизоне, но тот упрямо повторял:

— Я должен лично доставить эту женщину в Бишнупур.

Джеральд переглянулся с женой, вздохнул и произнес:

— Хорошо. Я попытаюсь сделать для вас документы. Разумеется, это серьезный проступок, но Джая очень хочет вам помочь. Если вам удастся добраться до Мадраса, вы сядете на корабль. Я напишу письмо начальнику Форт-Уильяма и попрошу принять вас на службу. Думаю, вы сумеете обучать своих соотечественников военному делу. Это отнюдь не позорная работа. Индийцы охотно вступают в английскую армию, и им хорошо платят.

Девар сдержанно кивнул, но Амрита заметила, что в его мрачных глазах сверкнула надежда.

— Кстати, вчера наши люди подобрали троих англичан, сбежавших из лагеря для военнопленных, о котором вы рассказывали, — сообщил Джеральд Амрите. — Им удалось спастись. Остальные погибли.

— Вы не помните их имен? — взволнованно спросила она.

— Да, я видел рапорт. Алан Финч, Джеймс Гаррисон и Брайан Кид.

Услышав имена Алана и Брайана, Амрита испытала некоторое облегчение. Трое из двадцати! Вот что такое война!

Амрите и Девару пришлось принять от Джеральда Кемпиона и Джаи не только документы, но и запас продуктов, деньги. Джеральд подробно рассказал, как добраться до Мадраса, и снабдил путников картой.

Амрита и Джая обнялись на прощание, после чего молодая женщина протянула новой подруге конверт.

— Это письмо для Кирана, — застенчиво произнесла она. — Пожалуйста, передай. Брат просил писать, но я не уверена, что он получал мои послания. Идет война, и расстояние слишком велико. Тара знает, где найти моего брата.

Амрита смутилась. Не было ли это предлогом устроить их встречу? Однако ей ничего не оставалось, как взять конверт.

После долгого и небезопасного путешествия они с Деваром наконец очутились на побережье Бенгальского залива. Дожди прекратились, стояла сильная жара, ветер раскачивал пыльные пальмы, глаза слепил сверкающий прибрежный песок.

Одежда путешественников вновь превратилась в лохмотья, и Девар решил купить новую. К удивлению Амриты, он принес украшения, цветные стеклянные браслеты и без слов надел их ей на руки.

Они пошли на берег и договорились о том, что их возьмут на корабль. Отплытие предстояло через несколько часов, и они отправились бродить по городу. Возле самого океана англичане построили форт Святого Георга с мощными крепостными стенами и бастионами. Внутри форта раскинулся целый город с колониальными зданиями. Повсюду сновали полуголые слуги-индийцы, прогуливались высокомерные офицеры и важные чиновники из числа англичан. Девар смотрел на эту картину, и в его взгляде сквозила горечь.

Похоже, весь мир — сплошная военная крепость, где англичане — хозяева, а индийцы — слуги.

— Когда мы приедем в Калькутту, ты последуешь совету Джеральда и обратишься к начальнику форта? — спросила Амрита. — Вступишь в английскую армию?

— Не знаю, — уклончиво ответил он, — я еще не решил. Возможно, вернусь на родину.

Молодая женщина подумала о том, что ей никогда не понять этого странного мужчину. Он выглядел измученным человеком, который не мог найти пристанища и вместе с тем был готов отказаться от достойного предложения.

Во время морского путешествия Амрита ежеминутно ощущала его присутствие и заботу, но при этом Девар ни разу не попытался даже взять ее за руку. Он не улыбался ей, не искал взгляда, лишь зорко следил за тем, чтобы к ней не приближались подозрительные люди, и вообще не отходил от нее ни на шаг. Впрочем, Амрита только радовалась тому, что между ними нет никакой двусмысленности.

Они не стали задерживаться в Калькутте и сразу поехали в Бишнупур. Амрита была несказанно удивлена, узнав, что Амину забрали Тара и Камал. «Украли», — уточнила Ила и заметила, что в тот день в храм приходил еще один человек, который назвался отцом Амины.

Амрита залилась краской.

— Он тоже хотел увезти девочку, — добавила Ила, — но Камал и Тара оказались проворнее. Он приезжал повидаться с тобой.

Хемнолини обрадовалась, увидев свою воспитанницу живой и здоровой, и сразу сказала:

— Ты не вернешься обратно.

— Почему? — удивилась молодая женщина.

— Потому что стала другой. Я это вижу. Ты далека от прежнего мира. Тебя ждет свобода и новая жизнь. Ты приехала с мужчиной?

— Да, но это не то, о чем ты подумала.

Женщина усмехнулась.

— Это то, о чем ты не догадываешься.

Амрита упрямо тряхнула головой.

— Выйди и посмотри на него. Этот человек не из тех, кто посещает храмы, любуется танцами и наслаждается искусством девадаси. Мой «муж» — бог, а его «жена» — война. Ему не нужны женщины. Он пытается обрести не любовь, а самого себя.

— Обрести себя можно только в любви, и неважно, какая это любовь — к человеку, богу или танцу. А за разрушением и войной всегда следует созидание. Тебе, воспитанной в храме Шивы, это известно лучше, чем кому-нибудь другому.

Молодая женщина не стала спорить, как не стала прощаться с храмом. Она простилась только с людьми, бренными созданиями, стоявшими на страже несокрушимого и вечного. Что касается великого Натараджи, то он всегда жил в ее сердце.

— Наверное, Хемнолини права, — задумчиво проговорила Амрита, когда они с Деваром спускались вниз с холма, на котором возвышалось святилище, — я уже не вернусь. Правда, я не очень хорошо понимаю, какая «свобода» меня ждет. Когда-то давно один человек сказал, что истинная свобода существует только в душе и нигде больше, однако в душе я не ощущаю себя свободной. И не вижу звезды, за которой могла бы пойти.