Элис Детли - В любви дозволено всё

Уайлдер тоже молчал, вероятно понимая, что Сьюзен на грани срыва. Он долго сидел неподвижно, и она почти физически ощущала на себе его внимательный взгляд. Затем снова бросил джинсы на пол и забрался под плед. Они лежали, почти не касаясь друг друга. Им казалось, что прошло много времени. Но вот Фрэнк повернулся к Сьюзен и, обвив ее руками, притянул к себе, словно защищая от всех напастей.

Сьюзен попыталась сопротивляться. Но Фрэнк тут же успокоил ее, что хотел лишь чувствовать ее рядом. Его сила властно притягивала к себе, и, уступая ей, Сьюзен прижалась к Фрэнку. Он еле слышно вздохнул, как бы с облегчением, и нежно приник лицом к ее шее. Ее ладонь легла на руку Фрэнка. Сьюзен не мигая глядела в темноту, и вдруг, словно на нее нашло озарение, она как-то необычайно ясно осознала значение того, что с ней произошло. Слезы — одновременно и горькие, и счастливые — хлынули из глаз.

Фрэнк не случайно появился в ее жизни, он послан ей провидением, и, следовательно, противостоять ему все равно что бороться с ветром. А теперь они зашли так далеко, что уже ничего ни исправить, ни изменить нельзя. После первой ночи любви она стала принадлежать ему безраздельно. И так будет всегда.

Прав он или не прав, хорош он или плох — отныне и до гробовой доски он ее мужчина.

На следующее утро, гораздо позже, чем намечали, они вышли в море. Фрэнк стоял у штурвала и с растущей тревогой изредка поглядывал на Сьюзен. На первый взгляд, казалось, все было в порядке. Одетая в джинсы, рубашку и свой красный свитер, она сидела неподалеку, натянув рукавицы, которые дал ей Фрэнк, и ждала команды поднять главный парус.

Ничего особенного вроде не происходит, но слишком уж безмятежна была Сьюзен все утро с той минуты, как встала с постели, проспав на несколько часов дольше Фрэнка. Из-за этого ее странного, чуть ли не демонстративного спокойствия Фрэнк не находил себе места. Глаза Сьюзен опять погасли, стали пустыми. Со стороны она производила впечатление человека, который окончательно смирился с тем, что продал душу дьяволу.

Разумеется, у нее есть все основания так считать, хорошо хоть она пока не подозревает о том обмане, что уготовил ей Фрэнк. Долгих три дня Сьюзен принадлежала ему вся, до последней клеточки, отдаваясь любовным утехам так самозабвенно, с такой страстью и нежностью, что сердце Фрэнка при воспоминании об этом замирало от счастья. Но тогда они волей случая оказались в полной изоляции от внешнего мира, чему были несказанно рады, и перевернись мир за эти три дня, они бы, кажется, этого не заметили.

А теперь, на пути к Оркасу, она, возможно, более взыскательно и трезво оценила свои поступки и во всем раскаивается. И, по-прежнему считая Фрэнка человеком из банды Трейдера, с ужасом оглядывается назад, жестоко осуждая не только любовника, но и себя. Черт побери, она сейчас точь-в-точь как канатоходец, отчаянно балансирующий над пропастью. Еще немного — и она может сорваться в бездну.

Фрэнк надолго задумался, отыскивая способ, как поскорее облегчить муки Сьюзен. От того, что он скажет, зависит их будущее. Но что путного может выйти, если начать объяснение в рубке подпрыгивающего на волнах парусника?

Он все еще считал, что самое разумное — отложить разговор до возвращения в коттедж на острове Оркас. Там он приложит все усилия, чтобы убедить Сьюзен, что обман, к которому прибегли он и его коллеги, был необходим, что только так они получали шанс оградить ее от опасности.

Фрэнк верил и в целительные свойства парусного спорта: может, Сьюзен немного развеется, если доверить ей управление яхтой. Его самого солнце, ветер и волны столько раз вытаскивали из депрессии, что он уже не мыслил жизни без яхты. Дай Бог, чтобы им повезло и глаза Сьюзен вновь ожили, заблестели озорными огоньками. А вечером Фрэнк поведает ей правду. Быть может, пусть и не сразу, Сьюзен простит его, а там, глядишь, сможет забыть старые обиды и начнет жизнь с чистого листа. И он, Фрэнк, будет с ней рядом.

— Ты готова поднять главный парус? — крикнул Фрэнк, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно, весело.

— Как только услышу команду, — откликнулась она, оборачиваясь. Глаза их встретились, и Фрэнк прочитал в их темной глубине затаившуюся печаль. Сьюзен одарила его робкой, милой улыбкой.

Фрэнка вновь пронзила мысль о том, что он рискует потерять, и ему не хватило смелости ответить ей тем же. Он, кажется, кожей чувствовал, как нуждается она в поддержке, ободрении, и мысленно поклялся: чего бы это ему ни стоило, он поможет обрести ей уверенность в своих силах, она всегда сможет положиться на него.

— Я готов, — сообщил Фрэнк, усмехнувшись. Яхта вышла уже из бухты. Он повернул штурвал, ловя ветер. — Давай-ка посмотрим, чем нас сегодня порадует наша миледи.

У Сьюзен загорелись глаза. Кивком головы она подтвердила, что ожидает многого, как и Фрэнк. Она обмотала линь вокруг ворота и начала поднимать парус.

Фрэнк рассчитывал добраться до Оркаса до захода солнца, но ветер, как и течение, все время менялся, поэтому они прибыли к цели несколько позже. Стало совсем темно, но Фрэнка это вполне устраивало: меньше риска, что кто-нибудь заметит их по пути в коттедж.

Настроение Сьюзен, ловко управлявшейся с парусами и постоявшей за штурвалом, заметно улучшилось, но по мере того, как они приближались к острову, она все больше сникала. Когда паруса были спущены и Фрэнк включил мотор, приблизившись к месту стоянки, Сьюзен, не сказав ни слова, даже не взглянув на него, отправилась вниз. Фрэнк заглушил двигатель, позволив «Утренней звезде» по инерции пройти последнюю сотню ярдов до причала. Он увидел, что Сьюзен, кутаясь в куртку, уже стоит на трапе.

Проклиная себя в душе за то, что измучил ее недомолвками и неопределенностью, Фрэнк поспешил к ней. Спускаясь в люк, он мельком взглянул на нее и при слабом свете лампы, горевшей в кухне, прочитал в ее глазах страх и беспокойство. У него не было большего желания, чем поскорее избавить Сьюзен от тревоги, но время признаний еще не пришло. Потерпи, дорогая, мысленно умолял он, осталось всего несколько минут, и они будут в безопасности в коттедже. Он обнимет Сьюзен, прижмет к себе и расскажет ей без утайки о том обмане, что мешает им доверять друг другу. А заодно узнает, на что способна она во гневе.

— Я все приготовила, — сказала Сьюзен, безучастно показывая на дорожные сумки и пакеты с грязным бельем, лежащие на стойке. И стала подниматься по трапу. — Если я тоже что-нибудь понесу, мы управимся за одну ходку.

— Отлично, — согласился Фрэнк, вручая ей самый легкий пакет.

Конечно, по мнению Фрэнка, лучше было бы не нагружать Сьюзен совсем, но ему и правда не справиться с поклажей за один раз. Фрэнк видел, что она не хочет оставаться в одиночестве ни на яхте, ни в доме. Да и он сам, ни на минуту не забывая о ее состоянии, тоже предпочитал не разлучаться со Сьюзен.