Сьюзан Ховач - Грехи отцов. Том 1

— Должно быть, странно иметь ребенка, — произнесла Тереза, будучи не в состоянии представить себе творческий порыв, не связанный с живописью. — У Вики все в порядке?

— Утром врачи сказали Сэму, что роды прошли легко, но сегодня она была чересчур возбуждена, даже плакала.

— Послеродовая хандра.

— Ты так думаешь?

— Похоже на то. Не беспокойся, дорогой, так часто бывает после родов, и это быстро проходит. Вот увидишь, через пару дней у нее все наладится. Кофе хочешь?

— Спасибо.

Теперь, получив медицинское объяснение поведения Вики, я почувствовал себя немного лучше.

— Мне показалось, что Сэм и Алисия решили, что это я ее расстроил, но это не так. Я просто удивился, что они решили дать ребенку немецкое имя.

— Доверь Сэму размахивать немецким флагом! — сказала Тереза, предлагая мне молока к кофе.

— Они собираются придать его имени английское звучание, добавив Эрик, но я-то думал назвать его в честь моего великого дяди, который оставил мне все деньги. Кроме всего прочего, именно Пол вытащил Сэма, когда тот был помощником садовника и подстригал кусты. Сэм обязан ему всем.

— Сэм и тебе многим обязан. Ребенка надо было бы назвать Пол Корнелиус.

— Ну, я знаю, что многим не нравится имя Корнелиус. — Я занялся гамбургером. — Но лично мне, — я снова решил поделиться с Терезой сокровенным, — мне оно всегда нравилось. Оно необычное, особенное. Именно поэтому я не позволял никому, кроме Сэма, Джейка и Кевина, называть меня Нейлом, а они называли меня так только благодаря Полу. Он полагал, что Корнелиус — слишком сложное имя для подростка, а я в то время был в таком восторге от Пола, что не мог ему объяснить, что это имя придавало мне уверенности в себе. Нейл — это обычное имя, а Корнелиус — замечательное.

— Может быть, следующий будет Пол Корнелиус. И я думаю, дорогой, что не стоит об этом беспокоиться. Все пройдет. Не забывай, это было большое событие, которое потребовало и большого напряжения.

— Ты права. И кстати об эмоциях, мне хотелось бы, чтобы Сэм прекратил вести себя так, будто он знает секрет вечной молодости. Меня он раздражает почти так же, как Алисия, когда она весь день напролет говорит только о внуке. Боже, я не понимаю, почему, если моя дочь родила ребенка, каждый считает своим долгом обращаться со мной, как с потенциальным клиентом дома престарелых.

— Ешь свой гамбургер, старина, и продолжим наше занятие.

Часом позже, в кровати, когда мы выпили еще кофе и Тереза поделилась со мной кусочком пирога, я, стряхивая с руки крошки, незаметно взглянул на часы.

— По-моему, мне пора собираться.

— Можешь не торопиться. Я сегодня не буду больше работать.

— Нет, пожалуй, я пойду, надо наладить отношения с Алисией.

— Неужели она была так сурова? У тебя ангельское терпение. Другой на твоем месте давно бы развелся и последовал примеру Сэма — свадебные колокольчики, хорошенькая молодая жена и ребенок в первый же год семейной жизни.

Я молча вылез из постели и начал одеваться. Комната вдруг показалась мне невыносимо убогой.

— Извини, дорогой, я не хотела этого говорить. Я изо всех сил стараюсь не критиковать Алисию, но иногда не получается, и все прорывается наружу. Не обращай внимания!

— Ты ревнуешь?

— Какого черта мне ревновать? Пусть она наслаждается своей никчемной жизнью.

— Ты уверена?

— Дорогой, я люблю тебя, считаю, что ты неотразим в постели и красив как кинозвезда, но неужели ты можешь себе представить, что я переезжаю в твой дворец на Пятой авеню? Я бы свихнулась уже через сутки. И вообще, зачем мне влезать в ее шкуру? Я не хочу детей, и обручальное кольцо вряд ли поможет мне лучше рисовать.

В конце концов все свелось к рисованию. Свадебные кольца, дети и дома на Пятой авеню — все это призраки, посягающие на ее блистательные полотна. Я знал Терезу, а Тереза знала себя. Я был в безопасности.

— Спокойной ночи, дорогой, — сказала она, целуя меня в дверях. — Береги себя.

— Удачи тебе, Тереза.

На улице было темно, дул холодный весенний ветер. Я поднял воротник, взял такси и вскоре оказался в совсем другом мире на Пятой авеню.

После посещений Терезы я всегда принимал душ. Это не было связано с санитарным состоянием ее квартиры. В начале нашего знакомства я принимал душ перед тем как от нее уйти, однако вскоре обнаружил, что к моменту возвращения домой мне уже можно было принимать душ снова. Я потратил много времени, размышляя о причине этой фанатичной склонности к чистоте, и пришел к выводу, что она кроется в двойственном характере моей жизни. Как-то мой учитель в Бар-Харборе рассказывал мне об обычае в Древнем Риме совершать акты очищения после празднования некоторых языческих обрядов.

Я стремительно направлялся вверх по лестнице на свидание с душем, когда Алисия окликнула меня из холла. Я не остановился — желание принять душ было слишком сильно — но лишь повернулся и взглянул на нее: на ней было серое платье с бриллиантовой пряжкой на плече, из-под гладкой линии волос выглядывали бриллиантовые серьги. Она была бесподобно красива. Я автоматически ускорил шаг.

— Корнелиус, подожди!

— Дай мне пять минут! — Я влетел в ванную, запер дверь, разделся и засунул одежду в угол за мусорное ведро подальше от чужих глаз. Затем с невообразимым облегчением встал под душ.

Медленно досчитав до ста восьмидесяти, я выключил воду и в течение следующих шестидесяти секунд тщательно вытирался. Знакомая процедура успокаивала. Почувствовав себя гораздо лучше, я обмотал полотенце вокруг бедер и убедился, что все как следует закрыто. Это была важная часть процедуры, поскольку никто, даже Тереза, не должен был видеть меня нагим. На самом деле однажды Тереза случайно увидела меня обнаженным, простыня, которую я обычно натягивал на себя, слетела с меня. И поскольку Тереза ничего не сказала, я тоже сделал вид, что ничего не произошло. Люди ведь устроены по-разному, и насколько я знаю, маленькие яички встречаются так же часто как среди тех, кто переболел свинкой, так и среди тех, кто никогда не слышал такого слова как «орхит» [12] Орхит — воспаление семенника. . Но я был уверен, что это не так. Кроме того, меня интересовало, что думает Тереза по поводу моей чрезмерной застенчивости. Однако после некоторых размышлений я понял, что ее это мало занимает. Тереза всегда сосредотачивалась на главном. А поскольку мои сексуальные возможности были на высоте, ее абсолютно не беспокоило, что я ложусь в постель в трусах и снимаю их, только тщательно укрывшись простыней.

С полотенцем на бедрах я открыл дверь ванной комнаты и с удивлением обнаружил Алисию, которая ждала меня в спальне. Мои руки автоматически потянулись к полотенцу, дабы проверить надежность прикрытия.