Эмили Гиффин - Жених напрокат

Но только одному из нас улыбнулось счастье. Нат начал работать помощником прокурора округа в Квинсе, а я попала в юридическую контору в Мидтауне. Он любил свою работу, я же ненавидела. В то время как Нат беседовал со свидетелями и готовил дела к слушанию, я была обречена на то, чтобы перебирать бумаги — самую непрестижную для юриста обязанность. Каждый вечер сидела в конференц-зале, изучая кипы документов в бесчисленных картонных коробках, сверяла даты и думала: «Это письмо, одно из многих в бесконечной тяжбе, было отпечатано, когда я получила водительские права». Все казалось совершенно бессмысленным.

Моя жизнь была тусклой во всем, кроме отношений с Натом. Я все больше и больше относилась к нему как к единственному источнику отдохновения, часто говорила, что люблю его, и чувствовала больше облегчения, чем радости, когда слышала то же самое в ответ. Я начала подумывать о свадьбе, даже заговаривала о наших будущих детях и о том, где мы будем жить.

Как-то вечером мы отправились в бар послушать фолк певицу из Бруклина — Кэрли Вайнштейн. После концерта, когда она с нежностью молодой матери отложила гитару, я, Нат и еще несколько человек заговорили с ней.

— У вас прекрасные песни, что вас вдохновляет? — спросил ее Нат, расширяя глаза.

Я была удивлена, потому что точно так же он смотрел на меня во время нашей первой встречи за чашкой кофе. И еще больше обеспокоилась, когда он купил ее диск. Она не была так уж хороша. Должно быть, они встретились через неделю, потому что был один вечер, когда он не брал трубку до поздней ночи и так и не объяснился. Я боялась спросить, где его носило. Была уверена, что знаю ответ. Он переменился. Смотрел на меня иначе, с отсутствующим видом, и думал о своем. Разумеется, вскоре после этого у нас состоялся серьезный разговор. Нат был очень откровенен.

— Я люблю другую, — сказал он. — А я ведь обещал, что поставлю тебя в известность.

Я хорошо помнила наше взаимное обещание. Помнила, как мне нравился мой решительный тон, когда я говорила ему, что если он кого-нибудь полюбит, то должен будет честно мне сказать, и я это переживу. Конечно, тогда я и не думала, что такое когда-нибудь случится на самом деле. Хотелось бы мне взять назад все свои наставления и сказать Нату взамен, что я предпочту красивую ложь горькой правде. Пусть бы он соврал, что ему просто захотелось новых ощущений.

— Это Кэрли? — спросила я, и у меня перехватило горло.

Он, казалось, был удивлен.

— Откуда ты знаешь?

— - Могла бы предположить, — сказала я, не в силах подавить рыдания.

— Мне очень жаль, — сказал он, обнимая меня. — Так не хочется причинять тебе боль, но я должен быть с тобой честным. Ведь я тебе обещал.

Стало быть, у него появилась другая, и вместе с тем он хотел проявить благородство. Я пыталась разозлиться, но как можно сердиться на человека за то, что он не хочет быть с тобой? Я дулась, набирала вес и проклинала мужчин.

Нат звонил мне в течение нескольких следующих месяцев после нашего разрыва. Я знала, что это простая любезность, но его звонки внушали мне ложную надежду. Никогда не могла удержаться от того, чтобы не расспросить про его нынешнюю подружку.

— Кэрли славная, — говорил он застенчиво. А однажды сказал: — Она переехала ко мне. Думаю, что мы поженимся. — И тут его голос упал.

— Поздравляю. Здорово. Я действительно рада.

— Спасибо, Рейчел. Приятно слышать это от тебя.

— Да. Удачи и все такое, но не думаю, чтобы тебе стоило звонить еще. Хорошо?

— Понял, — сказал он и, возможно, был рад моим словам.

После того разговора я больше не виделась с Натом. Не уверена, что они действительно поженились, но иногда, покупая музыкальные диски, ищу имя Кэрли Вайнштейн. Впрочем, дисков у нее было немного.

Оглядываясь в прошлое, спрашиваю себя: действительно ли я любила Ната — или мне импонировала стабильность наших отношений? Думаю, что во многом мои чувства к нему проистекали из того, что я ненавидела свою работу. Весь этот кошмарный год, начиная с выпускных экзаменов, Нат был моим единственным прибежищем. А иногда такие отношения становятся очень похожи на любовь.

После разрыва с Натом прошло немало времени. Я сбросила вес, сменила прическу и стала ходить на свидания со случайными парнями. В худшем случае они были ужасны. В лучшем — просто неприятны и быстро забывались. Потом в баре, в Сохо, я встретила Алека Каплана. Мы были там с Дарси и ее друзьями по работе, когда он со своей компанией подошел к нам. Алек, конечно, сначала стал ухаживать за Дарси, но она переправила его ко мне. В буквальном смысле. Слегка подтолкнула в спину и твердо наказала: «Поболтай лучше с моей подругой». С ее точки зрения, это был верх самоотверженности. Даже встречаясь с Дексом, она не собиралась отказываться от мужского внимания.

— Он классный, — шепнула Дарси. — Так что давай.

Она не ошиблась, Алек был классный. Но с другой стороны, он помешался на своем имидже. Он был из тех парней, кто, отвергнув образ «настоящего студента», сменяет потертые кепки, футболки с эмблемой клуба, плетеные кожаные пояса на стиль крутого городского парня «чуть за двадцать»: дорогие, изысканно помятые безрукавки, облегающие черные брюки и уйма геля для волос. Он сыпал анекдотами о «мужике, который пришел в бар» (не смешными), заказывая выпивку, бросил на стойку стодолларовую купюру и громко сообщил бармену, что, к сожалению, мелких у него нет. Короче говоря, мы с Дарси решили между собой, что он просто из кожи вон лезет.

Но Алек был довольно симпатичный, забавный и достаточно приятный. Поэтому, когда он попросил у меня телефон, я не стала ломаться. И когда он позвонил и пригласил меня пообедать, я пошла. И когда он четыре дня спустя, извлекая из кармана презерватив, предложил мне переспать, я внутренне вздрогнула, но согласилась. У него было классное тело, но удовольствие получилось из средних — в процессе я думала о чем угодно, в том числе и о работе. Много раз была на грани того, чтобы порвать с ним, но Дарси уговаривала меня дать ему еще один шанс, напоминая, что он богатый и «крутой». Богаче и круче, чем Нат, имелось в виду. Как будто это была точка отсчета!

А однажды вечером Клэр увидела, как он целуется с некоей миниатюрной и, судя по всему, доступной блондинкой. Едва девушка ушла, Клэр налетела на него с угрозами, что, если он не сознается в измене, она сама мне все расскажет. На следующий день Алек позвонил и начал оправдываться. Сказал, что возвращается к своей бывшей подружке (это и была, полагаю, та самая блондинка). Поскольку я и так уже намеревалась с ним расстаться и он был мне безразличен, я даже не стала утруждать себя окончательным выяснением отношений. Просто сказала, что все в порядке, и пожелала ему удачи. Вот и все.