Холли Габбер - Новая методика обольщения

Эшли показалось, что ее окатили холодной водой. Сколько раз она слышала эти ненавистные разговоры без слов! Ошибиться невозможно. А она уж разнежилась, уверилась, что крошки теннисистки больше нет. Как бы не так! Все продолжается своим чередом, — как и в прошлом году. Да и зачем ему, неунывающему вруну, себя обуздывать? В этот момент она услышала интимно негромкое: «Значит, мы договорились?» Эта треклятая фраза еще больше убедила Эшли в собственной правоте, в ее душе с ледяным звоном что-то треснуло и разломилось. Она больше не бесилась. Она просто бессильно капитулировала перед фатальной очевидностью происходящего. Тоска смешалась с гадливостью и в мгновение ока покрылась коркой безразличия.

Мир перевернулся с ног на голову. Но эти двое ничего не заметили. Отключив телефон, Кевин весело обратился к сестре:

— А где твой калека? Догуливает последние деньки на свободе?

— Он в редакции. Завтра выходит его колонка о последнем романе Майкла Ондатье. Я помогала ему писать, — добавила Керри с гордостью. — Нам даже схожие мысли в голову приходят, а когда один из нас не может подобрать нужное слово, это слово находит второй. А иногда мы буквально вырываем, друг у друга изо рта фразы, настолько одинаково воспринимаем все вокруг — в особенности явления культуры.

Кевин хмыкнул:

— О чем же вы, эстетствующие голубки, будете разговаривать через пару лет? Как обсуждать что-то новенькое, если вы заранее предугадываете реплику другого?

Неожиданно для себя Эшли встрепенулась. Слова Кевина взбеленили ее: почему этот легковесный пустозвон позволяет себе, сомневаться в благополучии двоих людей, тонко чувствующих друг друга? Она подала голос:

— Вы разрешите, Керри? Мне кажется, то, что вы сказали, просто замечательно. Видите ли, у меня есть один хороший друг. Когда-то, в студенческие годы, мы были близки, но… Чувства давно нет. Однако есть нечто другое. Мы уже много лет регулярно болтаем по телефону и обсуждаем все на свете: любовные увлечения, теленовости, свежие сплетни, даже собственное плохое настроение! Мы понимаем друг друга по междометиям! И нам безумно интересно общаться именно потому, что мы заранее можем предугадать реплику другого. По-моему, в словах Кевина все минусы, надо заменить на плюсы. Я убеждена, Керри: только люди, одинаково думающие и одинаково оценивающие окружающий мир, и могут существовать вместе. Им никогда не будет скучно, даже если любовь немножко… выдохнется. Абсолютное взаимопонимание — самая лучшая основа для постоянного общения.

Малоразговорчивая Эшли, еще никогда не выступала с красочными назидательными монологами перед практически незнакомыми людьми. Но сейчас слова сами складывались во фразы, катившиеся гладко и плавно. Переведя дыхание, она кинула взгляд на Кевина, все еще топтавшегося у двери. Он выглядел огорошенным и обиженным — информация о наличии некоего друга (которого не существовало — это был собирательный образ, придуманный Эшли на ходу) явно застала его врасплох. Вдохновленная, Эшли продолжила:

— Если же на каждое ваше «да» следует его «нет», если все то, что один считает черным, другой называет белым, счастливого финала не будет. Такие партнеры могут просуществовать месяца три-четыре, — вначале это противоборство добавляет остроты ощущений. Но рано или поздно азарт сменяется усталостью, потом отвращением, и начинаешь думать: «Да пошел он! Как мне надоел идиотский ход, его кретинских мыслей, которых я в придачу не понимаю!» Так что, Керри, вам несказанно повезло, точное попадание. Вам еще долго вместе не надоест. Дай бог, никогда.

Когда через полчаса Эшли, зябко кутаясь в пальто, залезала в его машину, насупившийся Кевин, бросил:

— Я не знал, что у тебя есть какой-то задушевный друг, с которым вы обсуждаете любовников и любовниц… Ты и обо мне ему рассказывала?

— Конечно, во всех частных подробностях. Тебя это задевает? А меня немножко, самую малость, задевает, что все твои обещания, данные в рождественский вечер, оказались очередным мыльным пузырем. На какой день ты назначил свидание с Тересой? На завтра? Или сутки все же отдохнешь?

Кевин начал мрачно поправлять зеркало заднего вида.

— Пойми, я встречаюсь с ней по инерции. Не хочу говорить, дурацкие слова: «Это ничего не значит». Хотя, по сути… Эшли, ты для меня женщина номер один. А Тереса… Сложно объяснить. Когда-то она очень здорово, по-дружески помогла мне. В прямом смысле: она неплохой врач. Те времена прошли, но прогнать ее одним махом я не могу.

Эшли заглянула ему в лицо:

— Трогательно. Но почему ты опять договаривался о встрече в моем присутствии? Считаешь меня, абсолютной тупицей или вообще не задумываешься о моих чувствах? Впрочем… их, кажется, уже нет. Не бойся, я больше не стану устраивать тебе сцены. Знаешь, когда ты сейчас сказал, что я для тебя женщина номер один, в моей душе ничто не дрогнуло. И еще: я не хочу ждать того момента, когда ты и со мной станешь встречаться из жалости, а мой первый номер сменится третьим или пятым.

— Ну не жди. А зря. Ты, Эшли, классический тип вечно обиженного существа. И ты наслаждаешься этой надуманной ущемленностью. А если бы я стал встречаться с тобой из жалости… Чем не тема для обсуждения с верным другом?

— Твои попытки съязвить, неуклюжи, как и ты сам. Я даже не обижаюсь. Никогда не забуду, как ты плюхнулся в фонтанчик… Бух… Кевин, разница между нами в том, что я не сплю со своим близким другом, а ты спишь с верной подружкой Тересой.

— Это для тебя принципиально?

— Какое циничное заявление… Впрочем, мне и на него плевать. Куда мы едем?

— Я везу тебя домой.

— Отлично.

Всю дальнейшую дорогу оба промолчали. Когда автомобиль остановился около ее дома, Эшли, глядя на сияющие в вечерней черноте многочисленные квадратики окон, заговорила, еле сдерживаясь:

— Спасибо, что довез, а теперь катись на все четыре стороны. Хоть к Тересе, хоть к черту в пекло. Я самостоятельная единица, я устала быть вечным бесплатным довеском к другой женщине. Так было при Викторе, при тебе то же самое… Ненавижу этих королев шумных сборищ, которые каждые две минуты заливаются ненатуральным смехом! Они так демонстративно общительны, у них столько престижных приятелей, и уик-энд они проводят не у телевизора, а на пленэре — не то, что я, домашняя квочка… Но я уступаю этим дамочкам только в яркости оперения. Со мной тоже можно не скучать и даже быть счастливым. А-а, не важно. Мне все это надоело хуже смерти. И не пытайся действовать через моего ребенка. Оставь его в покое. Меня тоже.

Она вылезла из машины, с силой хлопнула дверцей и направилась к подъезду. За ней никто не последовал — ее проводил только молчаливый свет фар.