Гарольд Карлтон - Рай, ад и мадемуазель

— Это он сказал? И ты поверила? Может, твой papa так сильно разозлился, что…

— Да, не сдержался и все рассказал.

— И как ты переживаешь это? Ты такая бледненькая, — заволновалась Инес.

— Еще не переварила новости. Хочу узнать, кто мои настоящие родители.

— Приемные наверняка в курсе.

— Мадам Антуан сказала, что нет.

— Ха! — воскликнула Инес. — Такие, как они, ни с то ни с сего не возьмут ребенка из приюта.

Официант принес Инес café crème. [24] Кофе со сливками (фр.).

Она положила туда сахар и восхищенно посмотрела на подругу, качая головой.

— Ты продала колье за целое состояние, родители тебе не родители, и ты переехала в собственную квартиру. Что-нибудь еще? А с виду такая спокойная!

— Думаешь, я не волнуюсь? — Софи погасила сигарету. — Нет, я просто потрясена. Кстати, я записалась в вечернюю школу «Шамбр синдикаль». Встретила там очень симпатичного англичанина, собираюсь показать ему свою квартиру. А на следующей неделе иду на собеседование в «Шанель». Это просто формальность, меня обязательно возьмут.

— Не жизнь, а сказка. — Инес откинулась на стуле.

Софи недоуменно взглянула на нее.

— Я думала, так и будет, но… Ненавижу себя за то, что сделала. Чувствую отвращение к их словам. Если бы ты видела лицо отца, то поняла бы, как мне нелегко сейчас.

— Ох! — Инес потрясла головой и засмеялась. — Софи, мне так жаль тебя. Богатая бедняжка!

«Мужчины! — думала Саманта по нескольку раз в день. — Если б можно было прожить без них! Но это то же самое, что влачить жалкое существование без выпечки, лака для волос или хорошей химчистки». В Нью-Йорке она своего принца не встретила, может, найдет в Париже идеального месье?

В этом городе les hommes [25] Мужчины (фр.). были далеко не идеальными — по росту. Казалось, мир моды заполонили «карманные» французы.

Девушка подружилась с красавицей моделью из «Нина Риччи». Их представили, когда американка посетила высокопарного пресс-атташе этого дома. Он очень вежливо отклонил кандидатуру Саманты на должность ассистента.

— Одри тоже из Нью-Йорка, — сказал тогда Перси. Саманта оглядела манекенщицу: сильно подведенные глаза, густые ресницы, стройное тело под белым рабочим халатом.

Девушки спустились в кафе на улице Капуцинов, чтобы выпить кофе и поесть круассанов. Одри осталась в белом халате поверх нижнего белья. Умирая от зависти и восхищения, Саманта не могла наглядеться на темные шелковистые волосы модели, безупречный нос и полные губы. И она не была одинока в этом порыве.

— Не хочу встречаться с миниатюрными парнями, — пожаловалась Саманта, макая круассан в кофе. — Мой рост — два метра. Мечтаю о мужчине выше меня, с телом футболиста…

— Среди дизайнеров искать не советую, — пожала плечами Одри.

— Здесь так тяжело найти себе мужчину? — спросила Саманта.

— Я не пытаюсь никого искать, — ответила модель. — Я помолвлена (правда, неофициально) еще со школы. Мой жених — стоматолог.

— Повезло тебе… — вздохнула Саманта.

— Пожалуй, тебе нужен гей visagiste, — предложила Одри.

— Что такое visagiste?

— Visage — это лицо. Visagiste переделывает лицо, — объяснила модель. — В смысле улучшает.

— А почему обязательно гей?

— Просто таких большинство, — нахмурилась Одри. — Жан-Жак Батист — лучший по части смены образа. Занимается jolie-laide. Заходишь laide — выходишь jolie.

— Значит, я jolie-laide? — застонала Саманта. — В смысле это диагноз?

Одри с энтузиазмом закивала.

— Дорогуша, в Париже это замечательно.

— А что не так с моим лицом? — прошептала Саманта.

— Visagiste подчеркнет достоинства. Хочешь, спрошу Жан-Жака, сможет ли он уделить тебе время?

Саманта радостно кивнула.

Расставаясь с Одри, девушка попросила ее продолжать общение. Такой красавице сложно было не поверить. Изможденная визитами, Саманта пошла к метро. Друзья друзей, на помощь которых она надеялась, оказались не такими уж полезными. Энергия и обаяние помогли американке познакомиться с новыми людьми. Она побывала на нескольких дискотеках, дала телефон парочке мужчин. Никто не позвонил. Девушка начала понемногу унывать.

Может, visagiste решит ее проблемы?

Первый день в «Шанель» Моник провела в мастерской мадам Мишель. Печальная миниатюрная дама с усиками постоянно истерично всхлипывала. Она представила новую швею другим девушкам и указала на деревянный табурет в конце рабочего стола.

Моник растерялась, оглядев скромную комнату с видом на унылый двор, чистую и комфортную. За двумя длинными столами на твердых деревянных табуретках сидели пятнадцать работниц.

— Она тут не самая лучшая, — сказали девушки, когда мадам Мишель позвали в салон на примерку. — Но если будешь стараться, повысят.

— А кто лучший? — спросила Моник, затаив дыхание.

— Месье Гай, главный портной, — хором ответили коллеги.

Скромница кивнула. Ей дали первое задание: сделать шелковую подкладку для пиджака. Не слишком интересно. «Но это не просто старая подкладка, — напомнила себе девушка, — а подкладка для пиджака от Шанель». Может, если она справится лучше всех, перейдет в мастерскую месье Гая. Моник начала шить.

Ближе к полудню золотой луч медленно проник сквозь пыльное окно и лег наискось на рабочем столе.

Девушка каждое утро с благодарностью встречала солнце, словно нового друга или ангела моды, следящего за ней. Она отдавала работе всю себя. Вскоре это заметили. Моник продвинулась дальше по столу — перешла к шитью пиджаков — и довольно быстро стала лучшей в мастерской.

Visagiste Жан-Жак оказался очень серьезным и действительно крошечным, а черная кожаная одежда это еще и подчеркивала. «Такой маленький, что мог бы свисать с зеркала заднего вида», — посетила Саманту ироничная мысль. Девушка в «полной экипировке» от Шанель светилась уверенностью. На первую встречу в студии Жан-Жака на Сен-Жермен-де-Пре она надела кремовый костюм из твида букле, а густые волосы перевязала шарфом. Studio de maquillage [26] Студия макияжа (фр.). — небольшая квартира на улице Бак. Длинный туалетный столик освещен лампами. Мастер внимательно изучил Саманту, заставил ее перечислить все недостатки, надуманные и правдивые. Договорив, девушка расплакалась.

— Я будто голая, — всхлипнула она.

— А что плохого в наготе? — спокойно прошептал Жан-Жак, протягивая бумажные салфетки. — На кого ты хочешь быть похожа?

— Джеки Кеннеди? — неуверенно произнесла Саманта. — Верушка?

— Хм… — Нахмурившись, Жан-Жак потянулся к коробке с косметикой. — Лично я вижу еврейскую версию Софи Лорен.

Он пристально оглядел лицо девушки, как художник — чистый холст. А потом начал аккуратно изменять надуманные недостатки, которые Саманта всю жизнь пыталась скрыть.