Алиса Лунина - Три чайные розы

– Ты с ума сошел, – шепнула она, не делая ни малейшей попытки высвободиться. – Отпусти! Зачем ты несешь меня?

– Затем, чтобы мы оказались у тебя быстрее. Я не могу больше ждать!

Он оказался сильным – нес ее удивительно легко, даже не запыхался.

…Скинутые в спешке плащи и обувь, лихорадочные объятия… Танго разведенных мостов стало их общим танцем, который они танцевали до самого рассвета.

…Татьяна проснулась утром, когда рассвело, и сразу увидела Сергея. Он стоял у окна и смотрел на Мойку.

– Доброе утро! – задыхаясь от счастья, сказала Татьяна. – Что ты делаешь?

– Смотрю на серенькую Мойку, – улыбнулся он. – Красиво, хотя вид нельзя назвать жизнерадостным.

– Да, пожалуй, ты прав… Но я привыкла, за давностью лет этот унылый пейзаж стал мне бесконечно родным.

– Ты давно живешь здесь?

– С самого детства. Это квартира моего деда. Сейчас мы живем здесь вдвоем с сестрой Машей.

– А где она?

– На гастролях. Она актриса. Нам давно предлагали разменять квартиру на две отдельных, но… кажется просто невозможным уехать отсюда.

– А если придется?

– Почему?

– Как ты смотришь на то, чтобы перебраться в Прагу? Влтава тоже неплохая река!

Сергей подошел, опустился перед ней на колени, откинул простыню. Татьяна сжалась – утром она отнюдь не чувствовала себя такой уверенной.

– Не смотри, – попросила она и попыталась прикрыться простыней.

Сергей перехватил ее руку:

– Глупая, ты – фантастическая красавица!

Татьяна позвонила в издательство и, сказавшись больной, выпросила три выходных дня. Все это время они не выходили из квартиры и занимались исключительно любовью. На четвертый день Сергей сказал, что должен уехать.

Они покинули дом ранним утром, прошли по Марсову полю. Татьяна чувствовала, что ее знобит – то ли утро слишком прохладное, то ли нервная дрожь… Сергей остановился, обнял ее, пытливо заглянул в глаза:

– Что с тобой? Ведь все хорошо?

Она вздохнула:

– Да, но именно в такой момент боишься потерять, понимаешь?

– Да… Но мы не потеряем. То, что у нас есть, нельзя утратить.

Они долго стояли обнявшись, потом Сергей попросил:

– Иди… Уходи первая.

Татьяна честно призналась, что не сможет. Тогда они вместе, взявшись за руки, дошли до Дворцовой и у Ангела, разомкнув руки, расстались. Сергей скрылся в арке, а она повернула на Миллионную. Шел сильный дождь, и Татьяна радовалась, что прохожие не поймут, что на ее лице слезы.

Она вернулась в квартиру, повалилась на кровать, хранившую запах любви и счастья, и разрыдалась. Так ее и застала Маша, вернувшаяся с гастролей.

Младшая сестра кинулась к старшей:

– Танька, что случилось? Кто-то умер?

Сквозь слезы Татьяна ответила:

– Я… влюбилась!

– Давно было пора! – хмыкнула Маша. – Так радоваться надо!

– Но он уехал! – прорыдала Татьяна.

– Ааа, – понимающе сказала Маша, оглядев комнату. – Пахнет блудом и любовью! Кажется, я вовремя смоталась на гастроли. Перестань реветь! Сейчас я сделаю кофе, ты выпьешь, успокоишься и обо всем расскажешь.

– Лучше чай! – попросила Татьяна.

Роняя в кружку слезы, она поведала сестре свою историю.

– Так все хорошо, – заключила Маша, выслушав. – Чего ты убиваешься? Он скоро приедет за тобой!

– А что мне делать пока?

– Жить! И радоваться. Кстати, день такой золотой осенний… Пойдем в Летний сад, пошуршим листьями?

– Пойдем, – улыбнулась Татьяна.

Прошел сентябрь. Все листья давно облетели, а Сергей не давал о себе знать. Татьяна мучилась, теряясь в догадках. Как-то она даже позвонила Сергею, но его номер не отвечал.

Маша, видя страдания старшей сестры, однажды не выдержала и прямо спросила, что с той происходит.

Татьяна сжалась:

– Ничего особенного…

– Не ври! – сказала Маша. – Я все вижу и понимаю!

– Зачем тебе мои проблемы? Своих не хватает?

Маша обиделась:

– Ну ты даешь, сестра! А как же взаимовыручка и поддержка?! Я ведь вижу, как ты переживаешь?!

– Сергей пропал… Ни разу не позвонил…

– Ну вот, – вздохнула Маша, – так я и знала!

– Что знала?

– То, что любовные переживания – наследственный недуг сестер Басмановых. Господи, ну почему мы все так трагически несчастливы?! Хоть бы одной из нас досталось это банальное, незатейливое бабье счастье!

– Вот я и подумала, что мне досталось, – горько усмехнулась Татьяна, – почти совсем поверила, а он…

– Тань, ну ты как маленькая, можно ли им верить!

– Думаешь, он бросил меня?

Маша промолчала.

– Понятно. Молчание – в данном случае подтверждение. Но почему он даже не позвонил, не объяснился? Ведь это жестоко…

– Ты что, мужиков не знаешь?

– Но Сергей тонкий, нежный человек… Он написал удивительный роман! Он так понимает женщин!

– Подумаешь, роман! – фыркнула Маша.

Татьяна совсем растерялась:

– Но он исчез, не подписав авторский договор…

– Значит, нашел издательство покрупнее! Да брось, Таня, выкинь его из головы! Ты что же… плачешь?

– Очень больно, Маруся… Я не думала, что бывает так больно…

– Да, – грустно сказала Маша, – я живу с этой болью. Не плачь. Когда-нибудь все пройдет…

Маша переживала, глядя на Татьяну. Желая отвлечь сестру, она купила ей путевку на теплоход. «Десятидневное путешествие по Волге, пейзажи, усиленное питание – вот что поможет тебе отвлечься!»

Она вручила Татьяне путевку и буквально поставила перед фактом:

– Таня, ты завтра отплываешь!

– Зачем это, Маруся? – испугалась она.

– Без разговоров! – отрезала Маша. – Белый теплоход! Волга – великая река! Отдельная каюта! Будешь лечить хандру водой. Говорят, она исключительно благоприятна для психических. Собирайся!

…Навигация заканчивалась, и этот октябрьский рейс был последним. В первый день, постояв на палубе и отчаянно замерзнув, Татьяна вернулась в свою отдельную комфортабельную каюту (спасибо Маше!), устало опустилась на диванчик и заплакала. На ужин в ресторан она не пошла – есть не хотелось. Вместо ужина и культурной программы в музыкальном салоне Татьяна легла спать.

В воде, несомненно, было что-то успокаивающее… Татьяне нравилось стоять на палубе, разглядывая пенные барашки волн. Правда, ее покой несколько нарушал изрядно пожилой джентльмен, путешествующий в каюте напротив. Он неизменно пристраивался на палубе рядом с Татьяной, и в конце концов его приглашающее к диалогу сопение так утомило женщину, что она переместилась на безлюдную нижнюю палубу, где было холодно и дул ветер. Кстати, глядя на своего незадачливого кавалера, Татьяна не без грусти подумала: неужели отныне ее женский удел – вот такие пожилые, потрепанные жизнью поклонники? Переходим на возрастные роли, матушка?! А впрочем, не все ли равно?