Шери Лоу - Замуж вокруг света. Путешествие вокруг света в поисках мужа

Сердце заколотилось, и я не знала, что делать: то ли кинуться к черному ходу, то ли спрятаться под стол? И все-таки решила побежать к ближайшему столу. Черт, черт, черт! Может, они просто мимо пройдут? Может, они приехали на выходные и оказались здесь по чистому совпадению? Или, может, Кэл сообщил им, где я, и они приехали, чтобы утащить меня обратно, орущую и сопротивляющуюся? Проклятье, проклятье! Я почувствовала сквозняк: открылась дверь, и вошли люди. Боже, сделай так, чтобы это были не они!

— Извините, — раздался голос моей матери, который нельзя спутать ни с каким другим. Она обращалась к изумленному Рене, который еще не оправился от моей выходки: только что я разговаривала с ним — и тут вдруг замаскировалась под ножку стола. — Я разыскиваю свою дочь. Ее зовут Карли Купер.

Тишина.

— Она живет здесь? — не унималась моя мать, выговаривая слова самым чопорным своим тоном. Я знала, что у нее на уме. Она огляделась, решила, что отель похож на ночлежку и люди, живущие здесь, не иначе как сбежали из лечебницы для умалишенных.

Опять тишина. Теперь я поняла, как чувствуют себя преступники, загнанные полицейскими в угол. Бежать было некуда и делать нечего, кроме как сдаться с поднятыми руками и криком: «Это засада, брат!»

Я медленно поднялась из-под стола, по дороге ударившись головой. Горько улыбнулась.

— Привет, мам, — промямлила я. — Что ты здесь делаешь?

Что касается воссоединения семьи, оно было не слишком горячим. Моя мама отправилась в миссию с целью привезти меня домой, взяв папу и бабушку в качестве подкрепления. Я была в меньшинстве, но не покорилась. У меня не было никакого желания уезжать. В самом деле, неужели они сами не видят, что прошло шесть месяцев, а я все еще цела, одним кусочком? Когда я высказала этот аргумент матери, у которой уже пена изо рта пошла, она отреагировала быстрее, чем ракетка Пита Сампраса.

— Послушай-ка, мадам (когда мама сильно злится, она всегда обращается ко мне «мадам»), мы оставили тебя здесь на полгода и думали, что новизна пройдет и ты рано или поздно вернешься домой, но, видимо, ты предпочитаешь жить в нищете!

Рене напустил на себя смертельно обиженный вид.

— Но все это зашло слишком далеко! Ты пойдешь с нами, юная леди, сию же минуту!

Наконец, после долгих криков и споров, я заключила с ними сделку, используя дипломатические способности, которыми гордился бы сам Генри Киссинджер.

— Знаешь что, мам, — смиренно проговорила я, — оставайтесь здесь на два дня. Познакомитесь с моими друзьями, посмотрите, где я работаю, и если по-прежнему будете недовольны, я вернусь домой.

Она поворчала, побормотала, выпятила губки и втянула их обратно и наконец поняла, что пусть и не утащила меня отсюда за волосы, но все же почти одержала верх в первом раунде. И неохотно согласилась.

Папа наконец подал голос:

— Ты сегодня работаешь?

— Нет, пап. Сегодня у меня выходной.

— Тогда знаешь, что мы сделаем? Мы пойдем в наш отель и переоденемся, а потом встретимся здесь в восемь часов, и ты покажешь нам амстердамскую ночную жизнь.

Я знала, что у него на уме. Он хотел прогуляться по городу и выяснить, не отдыхает ли случайно в Амстердаме его дружок Джек Дэниэлс. Но мне было все равно. Это была передышка после маминого допроса. Благослови, Боже, Джека Дэниэлса!

Ровно в восемь они были на месте. Мама всегда отличалась пунктуальностью.

— Что ты хочешь увидеть, пап?

— Может, просто побродим по этому району и посмотрим, чем дело закончится?

— Но, пап, это же район красных фонарей.

— Значит, увидим много нового, не так ли? — ответил он, подмигнув мне.

Мать неодобрительно фыркнула, и я усмехнулась. Папа и вправду неисправимый гуляка.

Мы двинулись в путь по прилегающим улицам. Было довольно тихо: толпы обычно собираются после девяти, — но кое-кто из девочек уже сидел в витринах в надежде на раннего клиента. Мне хотелось подвязать мамин подбородок, чтобы она не пялилась все время в землю.

И тут мы вдруг увидели, что бабушки рядом нет. Лихорадочно стали искать и наконец обнаружили ее примерно в сотне ярдов. Она уставилась в окошко с красным фонариком, в котором сидела пышная брюнетка в бюстгальтере леопардовой расцветки и трусиках-стрингах. Моя бабуля в этот момент была похожа на лесбиянку-вуайеристку преклонного возраста.

— Бабушка! — крикнула я. — Пойдем. Что ты тут делаешь?

Она засеменила к нам.

— Я просто разглядывала витрину магазина нижнего белья, дорогая. Пусть я слишком стара, чтобы носить такое, но посмотреть-то можно, — добавила она с огоньком во взгляде.

Все мы чуть не упали от смеха. Даже мама выдавила смешок. Слава богу, что бабушка уже лет десять как зрение не проверяла. Она серьезно думала, что разглядывает манекен, представляющий последнюю линию нижнего белья!

Мы гуляли, пока бабуля не потребовала остановиться и чего-нибудь выпить. Папа, естественно, был не против. В первом же пабе, в который мы зашли, оказалась эклектичная смесь сутенеров, наркоторговцев и туристов, осваивающих сомнительные кварталы города. Столько грязных плащей не увидишь даже в Блэкпуле после сильной грозы.

Взяв в баре напитки, мы нашли свободный столик. Бабушка встала, чтобы пойти в туалет. Она в отчаянии оглядывала помещение в поисках вывески «Дамская комната», когда к ней подошел гигант, на котором было навешано больше золота, чем на Заза Габор.

— Эй, крошка! Не хочешь дури? — протянул он.

— Какой такой дури, сынок? — невозмутимо ответила бабуля.

— Ну, сама понимаешь, коки. У меня офигенная кока.

— Нет, спасибо, милок, — ответила она. — От кока-колы у меня жуткое несварение.

Я схватилась за голову. Дилер изумленно вытаращился на бабулю, которая увидела туалет и засеменила прочь. По моим щекам текли слезы от хохота. Бабуле цены нет. И она точно впутает нас в серьезные неприятности, если я не уведу ее из этого сумасшедшего дома. Я решила отвести свою семейку в клуб «Премьер». По крайней мере, там бабуля не сможет навредить нам своими наивными высказываниями.

Мы подошли к клубу, и Чед, наш вышибала, просиял:

— Эй, Купер, что ты здесь делаешь, крошка? Я думал, у тебя выходной.

— Да, Чед, но мои родственники приехали из Шотландии, и я хотела показать им, где работаю. Скажешь Джо, что мы пришли?

Мы зашли в клуб и отыскали столик. Сегодня выступал двойник Гарри Конника-младшего, распевавший «Ты у меня под кожей».

— О, я обожаю эту песню! — воскликнула бабуля, вытаскивая папу на танцпол. Вскоре она уже выплясывала что есть силы, словно престарелая звезда мюзикла. Джо сел за стол рядом со мной и мамой. Он был само обаяние и моментально почувствовал ауру неодобрения, исходящую от матери. С его помощью обстановка разрядилась за десять секунд.