Эйлин Гудж - Сад лжи. Книга 2

Она только закончила ординатуру и, оставшись в больнице, вынуждена была работать не только днем, а, случалось, и ночами. Но когда бы она ни приходила домой, у нее — странное дело — каким-то непостижимым образом хватало сил прочитывать все, что он сумел написать за день. Он видел ее сейчас перед своим мысленным взором: образ тогдашней Рэйчел отпечатался у него в мозгу, подобно моментальному фото. Сидит в тесной комнатенке на его застланной шотландским пледом софе с выпирающими пружинами; на коленях у нее разложены машинописные странички, в зубах зажат карандаш. Она жует его, как имеют обыкновение делать школьницы, пока от карандашей не остаются одни грифели. Да и сама она выглядела почти школьницей — с этой своей косой, в одной из старых и слишком больших для нее рубашек Брайана, которые она носила навыпуск поверх джинсов. Когда он видел ее такой, сердце его вдруг сжималось от нежности и боли.

Вспомнились Брайану и другие времена. Каждый август они на три недели выбирались на Файр-Айленд, пока она не открыла свой клинический центр. Вдвоем они бежали по пляжу вдоль кромки океана — бежали до тех пор, пока бежать уже не было сил, и они валились на теплый песок. Он до сих пор ощущал на губах сладость ее медленных поцелуев у вечернего костра, разожженного из выброшенных на берег коряг. Вернувшись в отель, они занимались любовью на простынях. Там, как и на берегу, их обнаженные и обожженные тела ощущали покалывание морских песчинок.

«Рэйчел, Господи, — думалось ему, — нам же так хорошо было с тобою!»

Он тут же почувствовал, как екнуло в груди: значит, он думает об их счастье в категории прошедшего времени?

Нет-нет, принялся он уверять себя. Это не так. Неправда! Он по-прежнему любит ее. Просто любовь их стала другой. Прежде они, казалось, жили в одном и том же пространстве, дышали одним и тем же воздухом… а сейчас у каждого из них появилась своя отдельная сфера. Как они с Рэйчел смеялись, когда на свадьбу один из его кузенов прислал им два набора полотенец — для Него и для Нее. А сейчас? Сейчас это уже не казалось им смешным. Да, у каждого из них была теперь своя жизнь — для Него и для Нее. В этом-то все и дело: вместо они появились — он и она…

Аудитория постепенно пустела — оставалась лишь горстка людей, явно не желавших расходиться. В основном мужчины, которым не терпелось, с одной стороны, освободиться от вьетнамского кошмара, а с другой — воссоздать тот дух фронтового товарищества, который объединял их там, во Вьетнаме, обрести былую близость, которую не могли им дать ни их жены, ни товарищи по работе.

Спускаясь со сцены, Брайан невольно слышал долетавшие до его слуха отрывки фраз из их разговора:

— Сто первая? Нет, верно? Я тоже там служил. Рота «Делта». Ох, и намолотили нам тогда задницы в Фу Бэй после Тета…

— А оттуда с земли как дадут! Такого дерьма я в жизни не видал… болтались в воздухе, как дерьмо в воде. От зениток никуда не деться. Ты представляешь, чтоб у твоего самолета хвост оторвало, а?..

Неожиданно Брайану захотелось, чтобы все поскорее ушли, оставили его одного. Виски начинала сверлить головная боль. Заложило нос. Теперь бы очутиться дома… где его ждет Рэйчел. И ужин, который она наверняка сейчас приготовит. А если уже приготовила, то просто слоняется по квартире и ждет. Ждет, когда откроется дверь и он появится на пороге, чтобы прижать ее к себе, как делал всегда…

«Ну чего ты размечтался? Ты придешь — а ее там не будет. Наверняка она или у себя в центре или в больнице. Спасает чью-то жизнь. Не знаю чью, но уж точно не мою! Моя очередь давно прошла…»

Брайан поднял глаза и увидел: навстречу ему по проходу в дальней правой части зала, где было уже полутемно, идет какая-то женщина. На секунду в голову пришла сумасшедшая мысль, что это Рэйчел. Боже, какое счастье! Специально приехала за ним. Фантастика, да и только…

Нет, с разочарованием понял он, не она. Слишком высокая. И волосы вроде темные. Шляпа с широкими полями наполовину скрывает лицо… Рэйчел никогда таких не носит. Да и вообще никаких. Говорит, что шляпы идут только высоким женщинам, а если ты маленького роста, то выглядишь в них, словно гриб.

Да, отметил про себя Брайан, женщина, идущая навстречу, явно не принадлежит к грибной породе. Гибкая, стройная, грациозная. Он следил за тем, как стремительно обходит она группки продолжающих беседовать мужчин и как развевается на ходу подол юбки, из-под которого выглядывают золотисто-смуглые икры. Вдруг на него повеяло чем-то странно знакомым…

В этот момент женщина подняла подбородок — и с ее лица ушла отбрасываемая шляпой тень. На миг у Брайана даже перехватило дыхание, как будто его неожиданно ударили по животу бейсбольной битой.

«Роза! Господи Боже мой! Что она здесь делает?» — мгновенно пронеслось в голове.

Вот она ускоряет шаг, чтобы опередить троих ветеранов, явно намеревающихся подойти к нему с какими-то своими вопросами; вот протягивает руку. Ее длинные тонкие пальцы обвиваются вокруг его ладони — теплые и удивительно мягкие. Она слегка откидывает назад голову: тень от полей шляпы подпрыгивает вверх, Брайан видит знакомую застенчивую улыбку. Секундного замешательства как не бывало. Сердце захлестнула волна нежности.

Перед его мысленным взором появилась девочка. Она стояла совсем одна на казавшемся таким огромным школьном дворе. Из-под форменного платьица — как же оно ей мало! — выглядывали ободранные коленки; выражение лица жалкое и несчастное. Он взял ее тогда за руку, и она улыбнулась ему своей улыбкой, сразу осветившей все ее существо: из гадкого утенка девочка тут же превратилась в писаную красавицу, при одном взгляде на которую перехватывало дыхание.

То же самое он испытывал и сейчас: в легких, казалось, не хватает воздуха.

— Роза! Как ты здесь очутилась?

— Интересная у тебя манера приветствовать старых друзей! — добродушно рассмеялась она, и смех этот мгновенно успокоил его, он понял, что повторения их лондонской встречи не будет. — Я пришла просто, чтобы с тобой повидаться. Во всяком случае хоть послушать тебя, потому что не была уверена, что нам удастся поговорить. Слишком уж много народу собирается на твои лекции. Но вот, видишь, получилось. И я очень этому рада. Как твоя слушательница должна сказать, что ты провел лекцию великолепно. Я всегда знала, что пишешь ты чудесно, но чтобы… в общем, ты послал меня в нокаут.

Она говорила искренне, это чувствовалось.

Неожиданно он понял: ему приятно, что она пришла сюда.

— Послушай, — обратился он к Розе, — ты не подождешь пару минут, а? Тут еще остались ребята, с которыми мне надо бы переговорить. Потом мы могли бы немного посидеть с тобой за чашечкой кофе, если ты не против. Здесь как раз на углу закусочная.