Эйлин Гудж - Сад лжи. Книга 2

— Пока нет, — ответил Макс. — Я жду одного человека. Он должен появиться с минуты на минуту.

Макс оглянулся вокруг. Сидящие за столиками безукоризненно одеты — настоящие лондонцы из Сити. Солнечные лучи из высоких окон освещают их сосредоточенные лица, хранящие полную серьезность в процессе поглощения яиц и копченостей. В дальнем конце зала две бесформенные женщины средних лет — судя по отсутствию косметики, твидовым костюмам и практичной обуви, представительницы титулованной аристократии — попивают чай и отщипывают кусочки бриошей. Прямо сцена из какого-нибудь спектакля! Ни единого изъяна. Чтобы их все-таки обнаружить, ему пришлось повертеть головой. Вот у колонны приткнулся столик на колесиках с горой грязной посуды, стаканами из-под сока со следами мякоти, серебряными ведерками с растаявшим льдом. Над корзиной с бриошами у него на столе вдруг зажужжала… муха. А на ковре в глаза бросилось пятно от пролитого кофе.

Обернувшись ко входу, он увидел, как мимо огороженного белой решеткой музыкального бара в центре зала, где по вечерам негромко играет пианино, в его сторону движется молодая темноволосая женщина. Высокая, с длинными ногами, одним своим видом вызывающая желание, она шла свободной походкой женщины, которая не осознает собственной красоты. Ничего искусственного, заранее рассчитанного. Зачарованный Макс ощутил, как внутри что-то обожгло его, будто он одним глотком выпил всю чашку горячего кофе.

«Господи, — поразился он, — шесть лет, а я все еще реагирую на нее, как какой-нибудь мальчишка при появлении своей девочки!»

Вот она идет к его столику — теплая оливковая кожа так и светится, черные волосы разметались по плечам… совсем как у девушки с картины Караваджо. Наверное, чтобы как-то смягчить впечатление от своей экзотической внешности, женщина была одета как нельзя более скромно: прямая твидовая юбка, белая шелковая с открытым воротом блузка, единственное украшение — нитка жемчуга. Макс вспомнил, что подарил ей эту драгоценность, протаскав ее в своем портфеле целый день, когда она получила право на адвокатскую практику после заключительного экзамена. Странно, подумалось ему, почему она носит только одну серьгу? Прямо как пират какой-то. Все эти годы рубиновая «слеза» у нее в правом ухе. Она говорит, что это ее талисман.

Завидев Макса, женщина широко улыбнулась.

— Привет! — помахала она ему рукой с расстояния примерно двадцати метров.

Макс отметил, что многие головы обернулись в ее сторону. Куда только подевалась традиционная британская чопорность! Что ж, у британцев, похоже, губа не дура.

Наконец Роза подошла и села за столик. Щеки ее раскраснелись, она тяжело дышала, как будто ей пришлось долго бежать вниз по лестнице, пренебрегая лифтом, который в этом старинном отеле тащился, словно дряхлый дворецкий, еле передвигающий ноги.

От нее пахнет утренней свежестью сада, подумал Макс.

— Простите, что опоздала. Проспала. Почему-то спала как убитая. Наверно, еще не акклиматизировалась после перелета через океан. Зря вы не постучали мне перед тем, как спуститься в ресторан.

«Господи, знала бы она, как близок я был вчера вечером к тому, чтобы не только постучать к ней в дверь, но и!..» — пронеслось у Макса в голове.

— Я решил, что вам необходим отдых, — ответил он. — И потом времени у нас хоть отбавляй. Встреча с Ратбоуном назначена на одиннадцать. Видимо, его клиент испытывает потребность выспаться в еще большей степени, чем одна знакомая мне адвокатесса из Нью-Йорка.

Роза снова улыбнулась.

— Спасибо. Но в свое оправдание замечу: я не спала полночи, приводя в порядок свои бумаги. Боже, сколько же требуется разных документов — и все ради какого-то одного идиотского замечания! А что, кофе еще горячий? Очень хочется кофе. Давно ждете?

— Да нет, только пришел. Сижу и наслаждаюсь видом из окна, — Макс жестом подозвал официанта и сказал: — Забудьте про кофе. Я сейчас закажу чай. Быть здесь, в Лондоне, в первый раз и не попробовать чай — преступление. Да еще в «Савое»! Нет, нет, иначе вам не поставят отметку в паспорте, учтите…

— Это они, значит, мстят нам за «Бостонское чаепитие», да? — рассмеялась Роза, но в глазах у нее стояла та же тень печали, которую он замечал и раньше.

На него опять накатила волна прежней беспомощности. Шесть лет. Целых шесть лет. Начнет ли она когда-нибудь доверять ему и делиться с ним тем, что так ее печалит?

Макс проследил, как ее взгляд скользнул мимо него: Роза облокотилась на столик и подперла подбородок ладонями, любуясь потрясающей панорамой Темзы, открывающейся отсюда. Блики света играли на ее лице; в темных глубоких глазах загоралось почти детское удивление. Видя его, Макс так страстно захотел дотронуться до Розиного плеча, что у него затряслись руки.

Ему вспомнилось циничное высказывание матери: «Самый большой дурак — это старый дурак». Сердце его екнуло, будто в груди захлопнулся потайной люк. Дурак, начал он корить себя, как можно было вообще надеяться…

Да и зачем, спрашивается, ей надо связывать свою судьбу с женатым мужчиной? К тому же еще с человеком гораздо старше.

«Совсем ты, парень, рехнулся! — издевательски усмехнулся циничный внутренний голос. — Какое ей дело до того, женат ты или не женат. Плевать она хотела. Для нее ты просто друг, добрый босс, нечто вроде отца, которого она никогда не знала. Наставник, старый опытный наставник. Настанет день — и она выйдет замуж. Даже если не забудет этого типа, который обманул ее и навсегда поселил печаль в ее прекрасных глазах. Ей давно пора замуж — тридцать один как никак. И, черт побери, она уже должна рожать, а то будет поздно».

Он на минуту представил Розу беременной, с большим животом, и ребенка — его ребенка!

Тут же Максу сделалось стыдно за себя. Господи, до каких пор он будет себя изводить?

— Красота, правда? — прервал он раздумья Розы, погруженной в созерцание панорамы.

Она отвернулась от окна и убрала руки со столика.

— О, Макс, это прекрасно! Ничего подобного я в жизни не видела… — и она тихонько рассмеялась, лукаво наклонив голову. — Если начистоту, то я нигде не бывала. Кроме Нью-Йорка. А Лондон… это город из сказки. Так и ждешь, что вот-вот мимо пролетит Питер Пэн…

— Совершенно верно, — улыбнулся Макс, тут же вспомнив, что их оппонент в сегодняшней деловой встрече, Девон Кларк в свое время играла Питера Пэна в лондонском театре. И даже, как говорят, имела немалый успех. Впрочем, известна она была и еще кое-чем.

Ну, например, тем, что имела обыкновение прыгать в постель к каждому мужчине в труппе — от светотехника до капитана Хука.

Какая ирония судьбы, подумал он, что именно супружеская неверность Девон Кларк привела их с Розой в Лондон.