Трейси Митчелл - Стерва

День завершился в постели. Они даже не помнили, как там оказались. Лайза была так подавлена и опустошена после случившегося, что не придала значения тому, что было у нее с Джорджем. Постаралась выкинуть это из головы. И простилась с ним очень сухо.

Ей было стыдно за свой провал. Она даже видеть Джорджа больше не хотела, ведь он стал свидетелем ее позора. Прошло четыре недели, и Лайзу начало подташнивать. Из-за свойственного ей легкомыслия девушка не обратила на это внимания. Но новость не ускользнула от ее матери. Когда подозрения подтвердились, Лайза заплакала. Она не хотела верить в то, что забеременела. Это казалось ей нелепостью. Лайза злилась на себя: почему она не приняла мер предосторожности? Угораздило же ее так влипнуть! Но ее брат был на седьмом небе. Теперь будущее Лайзы обеспечено, и он может снять с себя всякую ответственность за нее.

Десмонд быстренько обо всем договорился с Джорджем, который, узнав новость, пришел в восторг. Питерсоны не были довольны выбором сына, но, будучи людьми строгих правил, не сочли возможным уклониться от ответственности перед девушкой и ее будущим ребенком. Она так молода, очаровательна… есть надежда, что Лайза изменится, станет хорошей женой и матерью.

Питерсоны надеялись, но не верили в то, что брак Джорджа с Лайзой будет благополучным. Однако, когда родились близнецы — Тревис и Рональд, — вознеслись на седьмое небо. Лайзе сделали кесарево сечение, мальчики оказались недоношенными, но здоровенькими. Лайзе сразу же приглянулся Тревис, а Джорджу — Рон. Малыши были похожи как две капали воды, но что-то отличало их с первых дней жизни. Тревис казался шустрым и каким-то неуловимым, а Рон доверчиво озирался вокруг, беззащитный и спокойный. Даже плакали они по-разному. Лайза всегда знала, когда плачет Тревис, а когда Рон.

Ничего, кроме раздражения, брак в ней не вызывал. Она в то время о деньгах Питерсонов и не думала. Такие мысли пришли к ней уже после разорения мужа. А в молодости Лайза считала, что деньги — это бумажки, на которые можно купить много тряпок и безделушек. Она бездумно тратила больше, чем могла себе позволить. Покорный муж смотрел на все сквозь пальцы, безумно боясь ее потерять. Джордж разобрался в ее характере после свадьбы, но было поздно. Он оказался в полной зависимости от ее капризов, смен настроения и причуд. Без нее жизнь теряла смысл. Он чувствовал, что его привязанность к ней нелепа. Лайза не обладала никакими достоинствами, кроме внешних. А разочаровавшись в мечтах об актерской славе, располневшая после родов и потихоньку спивающаяся, она уже и внешне не была так привлекательна, как когда-то. Но Джордж был болезненно неуверен в себе. Лайза казалась ему раскрепощенной, востребованной, в отличие от него — всего лишь застенчивого и некрасивого богатого наследника. Джордж мужал с годами, становился значительней, интересней, но юношеские комплексы не давали ему взглянуть на себя другими глазами. Он не замечал зовущих женских взглядов, не осознавал, что может нравиться сам по себе, вне денег и положения Питерсонов. А его ненаглядная Лайза дурнела год от года. Кроме него, никто уже не смотрел на нее с восхищением. Но для Джорджа Лайза оставалась единственной.

Он не был талантливым бизнесменом. Расточительность Лайзы и отсутствие деловых способностей у Джорджа привели к банкротству. Лайза во всем винила мужа. Она устраивала дикие сцены, не стесняясь сыновей. Джордж не знал, куда деваться от стыда.

Все кончилось, когда Лайза заявила, что сумеет сама о себе позаботиться. Тревис останется с ней, а Рональд с отцом. Джорджа потрясла ее жестокость. Мальчик будет потрясен, узнав, что родная мать спокойно отсылает его на все четыре стороны. Но Рональд не удивился. Он обнял отца и сказал: «Мы всегда ладили, правда?» Джордж с трудом сдержал слезы.

Они уехали в Нью-Гемпшир. А Лайза еще до отъезда мужа заручилась согласием Десмонда оплатить обучение Тревиса в престижной школе, а ей самой выдавать месячное содержание. Она рассчитывала снова найти богатого мужа. Но ей это не удалось.

Джери и Тревис сидели в кафе и делали вид, что едят, ковыряя в своих тарелках. Он не хотел встречаться с ней и, когда она позвонила, готов был бросить трубку, но потом передумал. У нее был странный голос… или ему так показалось.

Джери была сегодня очень красивой… не такой размалеванной, как обычно, нежной в этом желтом открытом платье с ниспадающими золотисто-каштановыми прядями волос и с необычным для нее робким и словно бы виноватым выражением лица.

— Тревис, мы здорово влипли.

— Мы?! — Он взорвался. — Это ты влипла, дорогуша. Какого черта ты устроила это представление… ну погоди, ты у меня еще получишь…

— Тревис, я не могу жить без тебя… — Она зарыдала.

— Ты просто дрянь… продолжаешь спектакль… Ты что же думаешь, я куплюсь на это?

— Тревис, пожалуйста… Ты для меня…

— Замолчи…

— Выслушай, что я скажу. Я никогда ни на что не претендовала, просто любила тебя, но потом… так разозлилась… это было ужасно… Я возненавидела вас обоих.

— Это точно. Но ты еще ответишь. Я всем расскажу…

— Зачем… Зачем тебе это нужно?

— Ага… Испугалась!

— Ну что ты… Говори всем. Я сама расскажу… Хочешь? Тогда ты поверишь, что я люблю тебя?

Она встала, ее глаза блестели. Никогда еще Джери не выглядела такой решительной. Он невольно залюбовался ею.

— Ты хочешь, чтобы я это сделала?

Тут он испугался не на шутку. Одно дело — переспать со шлюхой, другое — с лучшей подругой невесты, фактически с членом ее семьи, живущей в одном доме с ними. Такое ему с рук не сойдет. Алекс Китон просто разделается с ним, он не сможет переступить порога ни одного приличного дома, здесь его никуда не возьмут на работу, он станет парией. Джери тоже… хотя ей, видно, на все наплевать. Нет, он должен остановить эту сумасшедшую.

— Джери, подожди… Давай поговорим спокойно. Не надо так волноваться.

Она послушно села.

— Я люблю тебя, Тревис… Я так тебя люблю.

— Я знаю. — Его голос дрожал от страха. — Я тоже тебя люблю, малышка. Я без ума от тебя… ты же знаешь.

Она улыбнулась одними глазами. Он ничего не заметил. Ей удалось провести этого олуха. Тревис пошел у нее на поводу. Она всегда знала, что он трус. Джери видела, что всякие мысли о мести у него из головы как ветром сдуло.

— Я не знаю, что ты хочешь сказать… Мне казалось, я для тебя ничего не значу, — прошептала она, опуская глаза.

— Ну что ты, малышка… Ты просто чудо.

— Но ты бы никогда не женился на мне…

— Ты же знаешь, я на мели. Джери, чего ты от меня хочешь? Мы оба бедны и должны о себе позаботиться.

— Но ведь так будет не всегда, — задумчиво проговорила она.