Трейси Митчелл - Стерва

А она ведь просто хотела испортить им праздник.

Дженнифер и Дин сидели в кафе и без аппетита жевали пиццу. Они так извелись от беспокойства за Элис, что кусок не шел им в горло.

— Как ты считаешь, она не могла…

— Даже не думай об этом, — отрезала Дженнифер. — Элис так любила жизнь…

— Ну вот, ты уже говоришь о ней в прошедшем времени.

— Правда? — ужаснулась она. — Неужели…

— Джен, успокойся, вернется она, вот увидишь…

Джен расплакалась.

— Дин, я не знаю, что думать. Элис так верила ему… Я просто не представляю, чего теперь можно от нее ожидать.

— Отец никогда не занимался Элис. Она выросла как цветок, но, в отличие от цветов, и понятия не имела о том, что бывает плохая погода.

— Ты прав. Она слишком нежная, хрупкая…

— Да? Ну не знаю, мне всегда казалось, что у нее твердый характер…

— В ней сочетаются хрупкость и сила. Она не такая безвольная, как кажется.

— Может, она сумеет взглянуть правде в глаза?

— Ох, не знаю… Дин, я люблю ее как сестру. Ты даже не представляешь, что она для меня значит.

— Я знаю, как ты ее любишь.

— Тебя долго не было…

— Но здесь ведь мало что изменилось, верно?

— Дин… Ты же знаешь, я никогда не доверяла Тревису.

— И оказалась права.

— А ты спорил со мной.

Дин засмеялся.

— Клянусь больше этого не делать.

— У тебя и не будет такой возможности. Нас ведь больше ничто не связывает.

Дженнифер встала и взяла сумочку.

— Пока, Дин.

— Дженни! — только и успел воскликнуть он. Но Джен уже ушла.

Он опустился на свой стул и закрыл лицо руками.

Элис и Рон вышли из машины и посмотрели на дом, из которого сутки назад выбежала невеста в розовом платье.

— А ведь мы здесь познакомились, — сказал Рональд.

— Никому ни слова. Ты обещал. Я должна во всем разобраться сама.

— Я тебе помогу.

Они взялись за руки и направились к дому.

Алекс Китон лежал на диване в гостиной и пытался проглотить хоть кусочек пирога, специально испеченного для него Джери.

— Съешьте, пожалуйста, мистер Китон… Ну, я вас прошу, — ворковала Джери.

— Ты добрая девочка, — говорил он сквозь слезы, — как же я раньше не замечал…

— Ну что вы мистер Китон, не плачьте, Элис вернется…

Когда Элис и Рон вошли в гостиную, Алекс плакал на плече Джери.

— Папа…

Он вскочил, не веря своим ушам.

— Дочка… Ты… этот мерзавец…

— Нет, нет, подожди, папа, это не Тревис.

— Что…

— Рональд Питерсон, мистер Китон, — представился молодой человек.

— Рональд помог мне, папа. Я потом тебе все расскажу. Он привез меня сюда. Да не смотри ты так на меня, я не сошла с ума. Рональд — брат Тревиса, брат-близнец.

— Господи…

Алекс Китон судорожно схватился за голову и потерял сознание.

Бренда и Элис сидели у постели Алекса и с тревогой смотрели на него.

— А где этот молодой человек? — шепотом спросила Бренда.

— Ушел. Ему надо повидаться с семьей. Рональд не видел мать и брата несколько лет.

— Как же вы познакомились?

— Случайно. Я выбежала из дома сама не своя, он помог мне прийти в себя, успокоиться. Я потом расскажу.

— Нет, расскажи сейчас. Элис, ты бледненькая, но кажешься вполне спокойной.

— Держусь, Бренда.

— Ты…

— Я пока ничего не знаю… Но скоро выясню. Я со своим женихом разберусь. Обещаю.

— Я никогда не видела у тебя такого выражения лица.

Элис улыбнулась.

— Я все-таки дочь своего отца. Ты забыла?

Такая же улыбка была на лице Алекса Китона, когда он задумывал какую-то хитрость. Что произошло с наивной впечатлительной девочкой за эти бесконечные сутки? Что за механизм заработал в ее голове?

Эта новая Элис обескураживала. Бренда была в замешательстве. Она уже не знала, что и думать.

Элис лежала в своей постели, пытаясь заснуть. Она не помнила, когда в ее затуманенном сознании раздался тот самый щелчок, заставивший очнуться от сна, в котором она пребывала всю свою жизнь, будто в скорлупе. Но это случилось. Она вдруг увидела разницу между братьями, хотя и не могла в точности сказать, в чем та заключается. Но Рональд Питерсон был подобен оригиналу, а Тревис, его брат, жалкой копии. Она явственно ощущала это. Элис поняла, что подсознательно тянулась к чему-то такому в Тревисе, чего в том никогда не было — благородству, силе, характеру. Он лишь имитировал все эти качества. Элис почувствовала это, как люди чувствуют свежий воздух, внезапно вдохнув его в себя после пребывания в духоте. Она пыталась воскресить в памяти какое-нибудь слово, поступок Тревиса, которые произвели бы на нее особое впечатление, и не могла. Она смотрела на Рональда и не понимала, в чем дело. Просто тот был настоящим, а Тревис бездушным манекеном, механической куклой, потерявшей свой завод.

Элис не знала, виновен ли Тревис или его подставили, она, как ни странно, думала сейчас не об этом. Ее саму поражало такое равнодушие, она будто шагнула в другое измерение… Неожиданное потрясение включило некий механизм, доселе в ней дремавший. У нее словно открылось второе зрение.

Лайза и Рональд стояли на пороге дома Тревиса обнявшись. Лайза никак не хотела его отпустить. Она души не чаяла в своем сыне Тревисе и была равнодушна к Рональду, которого никогда не понимала, но сейчас Рональд был ей нужен. Она должна сделать все, чтобы спасти будущее Тревиса.

— Ты такой красивый… и всегда был умницей, мой хороший, — ласково говорила она, гладя его по голове. — Дай-ка я посмотрю на тебя, Ронни… ты…

— Мама! — Он улыбнулся и смущенно отвел глаза, он видел ее насквозь и стыдился. — Ты уже хорошо меня разглядела.

— Мать никогда не устает любоваться на своих детей, — всхлипнула Лайза. Это прозвучало так фальшиво, что его передернуло. Он не мог найти в себе силы любить ее такой, какой она была. Ему становилось тошно не столько от ее безразличия, сколько от дешевого комедиантства. От того, как она использовала людей, а потом отшвыривала, будто ненужные тряпки из своего гардероба — примеряла и выкидывала. Так она когда-то вышвырнула из своей жизни его отца, плюнула на него самого, а ведь он такой же ее сын, как и Тревис. Больше всего его мучило, что он, взрослый разумный человек, никак не может избавиться от детской обиды на мать.

Но сейчас самое главное — помочь Тревису и этой девушке разобраться в своих отношениях. Он должен способствовать этому во что бы то ни стало. Он обещал.

Лайза Питерсон закрыла глаза, мечтательно откинувшись на спинку дивана. Она вспоминала, какой хорошенькой была в молодости, ее сравнивали с румяной булочкой — свеженькая, аппетитная… прелесть. Лайза выделялась среди подруг. Одна полнее, другая худее, третья выше, четвертая ниже, у каждой тот или иной недостаток с точки зрения окружающих… а у нее все как надо. Идеальные формы — соблазнительная и одновременно стройная фигурка. Любое платье на ней сидело как на шикарной кукле из магазина. Рост — то, что надо, чтобы не прослыть ни маленькой ни долговязой. Лайза этим очень гордилась. Цвет лица — чудо! Волосы шелковистые, вьющиеся… В Лайзу влюблялись с первого взгляда. А она мечтала не о любви. Это все будет… но потом. Когда она станет киноактрисой.