Ева Модиньяни - Корсар и роза

— Синьора просила разбудить ее в девять. Если позволите, я подам завтрак.

Он вкатил в комнату столик, сервированный фарфором и серебром. Кроме того, на нем стояла вазочка с цветами и лежала свежая газета. Лена посторонилась, чтобы дать ему пройти, и тут заметила за его спиной целую процессию посыльных. Каждый нес по две корзинки белых роз. — Это для вас, синьора, — продолжал официант, вынимая из кармана белой куртки конверт и протягивая ей, — вам записка от синьора, который ждет в вестибюле.

— Он меня нашел! — воскликнула Лена, не зная, то ли ей радоваться, то ли расплакаться от злости.

Она распечатала конверт и сразу же узнала почерк Спартака:

«Я долго тебя искал, любовь моя. Могу ли я подняться и попросить у тебя прощения!»

— Передайте этому синьору, что ему еще придется подождать, — сказала Лена официанту.

«Какая же я дура, — подумала она, — надо ж мне было остановиться именно в Болонье!» Этот город, как и Равенна, был его территорией, он мог с легкостью узнать обо всем, что здесь происходило. Лена огляделась по сторонам: вся ее комната превратилась в сплошное море белых роз. Но она чувствовала, что еще не готова встретиться со Спартаком и простить его.

Не притронувшись к завтраку, Лена быстро оделась и собрала чемодан, а затем позвонила администратору.

— Говорит синьора Рангони. Мой муж там? — осведомилась она.

— Да, синьора. Передать ему трубку?

— Передайте ему, что он может подняться, — сказала Лена. — Дверь номера открыта, — уточнила она прежде, чем повесить трубку.

Спартак вихрем ворвался в комнату. Лена уехала лишь вчера вечером, а ему уже казалось, что он год ее не видел. Его бросало в дрожь при одной мысли о том, что он может ее потерять. Дороже Лены у него ничего не было в жизни. Он обзвонил всех друзей и знакомых, стараясь ее разыскать, но никто из них не смог ничем помочь. Ее не было ни в Котиньоле, ни в Луго, ни в Равенне. Помимо всего прочего, ему пришлось выслушать нотацию от матери:

— Что же еще оставалось делать такой славной девочке, как Лена, если не сбежать от тебя подальше? — Старуха Рангони за эти годы всем сердцем привязалась к невестке и всегда принимала ее сторону.

Потом он вспомнил о Болонье. Мысль об отеле «Бальони» пришла к нему как озарение. Лена не раз ему повторяла: «Ты так часто мне рассказывал об этой чудесной гостинице. Мне бы хотелось провести там ночь».

Он позвонил администратору, и тот подтвердил:

— Ваша супруга сняла у нас номер вчера вечером. Соединить вас с ней?

— Пусть она отдыхает, — ответил Спартак, вздохнув с облегчением.

Он уехал из Котиньолы на рассвете, а в Болонье вытащил из постели владельца цветочной лавки и скупил все имевшиеся в наличии белые розы, после чего направился в гостиницу и стал терпеливо ждать, не сомневаясь, что сумеет вымолить прощение. Себе Спартак поклялся, что никогда больше ей не изменит. Ему рисовалась в воображении сцена их примирения. Он пошлет к чертям все свои дела на этот день, и они проведут его вдвоем, обнявшись в постели и не трогаясь с места до самого завтрашнего утра.

Дверь номера была распахнута настежь, Лены в нем не оказалось. Она оставила записку Спартака на постели. Под его посланием ее рукой был приписан ответ:

«Ты меня больше не обманешь. Не знаю, смогу ли когда-нибудь тебя простить, но если — да, я сама решу, когда и как».

Лена сошла вниз по лестнице, пока он поднимался на лифте.

— Ваш муж только что поднялся, — сказал ей администратор.

— Знаю. Когда он спустится, представьте ему мой счет, — ответила она, села в машину и уехала.

Лена дала себе слово, что уж на этот раз ему ее не найти.

Она приехала в Милан вскоре после полудня. Улица Эмилия была забита тяжелыми грузовиками, то и дело приходилось останавливаться, и Лене на своем «Тополино» [56] «Мышонок», малолитражная модель «Фиата». нелегко было их обгонять. Но ей нравилось вести машину, и она не чувствовала себя усталой после долгого путешествия. Лена плохо знала административный центр Ломбардии, бывала здесь только пару раз вместе со Спартаком, и оба раза они останавливались в отеле «Галлия», поэтому она сразу же отбросила мысль о возможности направиться туда. Но она не знала, куда податься, и с трудом лавировала в грандиозном миланском муравейнике. Потом ее осенило. Оставив «Тополино» на привокзальной стоянке, Лена взяла такси.

— Отвезите меня в лучший отель в центре города, — приказала она шоферу.

Таксист высадил ее у входа в «Гранд-отель» на улице Мандзони.

— Здесь останавливался Джузеппе Верди, — объяснил он. — Вам тоже здесь понравится.

Лена получила небольшой номер, изящный и уютный. Заказав обед в комнату, она позвонила в Котиньолу. Ей ответила Финни.

— Как там дети? — спросила Лена.

— Никогда в жизни не вели себя лучше, синьора. Дохнуть не смеют. А вы как?

— Никогда в жизни не чувствовала себя лучше, — в тон ей весело ответила Лена. — Похоже, эти мои каникулы пойдут на пользу всем.

— Доктор вернулся из Болоньи и заперся у себя в кабинете. Позвать его? — спросила служанка.

— Я не хочу с ним разговаривать.

— Он очень рассердится, когда узнает, что вы звонили, а я не передала ему трубку.

— Финни, мой муж нас подслушивает по отводному аппарату. Я слышу, как он дышит в трубку, — засмеялась Лена.

— Откуда ты звонишь? — не выдержав, заорал Спартак.

— Ты прочел мое послание? — сладчайшим голоском осведомилась Лена.

— Ясное дело, прочел. Ты обвела меня вокруг пальца. Скажи, где ты. Я заеду и заберу тебя. Пора кончать с этим балаганом, — прокричал он, теряя терпение.

— У меня нет ни малейшего желания с тобой спорить. Просто мне нужно время подумать, — ответила Лена и повесила трубку.

Потом она набрала другой номер, на сей раз местный.

— Ну вот я и здесь, — объявила она. — Не хочешь ко мне присоединиться? Я в «Гранд-отеле». Почему бы нам здесь не поужинать?

Днем Лена пошла к парикмахеру, которого рекомендовал ей администратор отеля, а затем купила несколько платьев в модном ателье на улице Монтенаполеоне. Вернувшись в гостиницу, она переоделась в изысканный наряд и спустилась вниз к ужину. Антонио Мизерокки ждал ее у столика в баре.

Они не виделись больше двадцати лет, с тех самых пор, как он заехал к ней в Болонью попрощаться перед отъездом в Соединенные Штаты. В баре гостиницы, кроме Тоньино, были и другие посетители. Все головы повернулись в ее сторону, стоило ей войти. Своего бывшего мужа Лена едва узнала. Он был элегантно одет, а время как будто даже облагородило черты его лица. Она протянула ему руку, и он ее поцеловал.

— Ты выглядишь божественно, Лена, — растроганно заметил Тоньино.

— Что ты сделал со своим лицом? — спросила она с любопытством.