Наталия Терентьева - Там, где трава зеленее
- Название:Там, где трава зеленее
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Центрполиграф
- Год:2004
- ISBN:5-9524-1240-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Наталия Терентьева - Там, где трава зеленее краткое содержание
Что делать умнице и красавице Лене Воскобойниковой, если мужчина ее жизни — далеко не принц на белом коне и она это прекрасно понимает? Где искать человека, который достоин того, чтобы любить… терпеть, возносить до небес, прощать, верить, надеяться, забывать о себе? Или… он должен найти ее сам?
Там, где трава зеленее - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Я знала давно, что жена знаменитого физика Ландау смирилась с тем, что горячо любимый и любящий муж не мог жить, не имея романов с другими женщинами. К старости дошло до того, что она провожала его на свидания, поправляла воротничок и расстраивалась, если девушка не приходила на свидание с ее мужем. Я это знала с детства. Это был один из невероятных для меня в то время компромиссов, который просто потряс меня. Рассказала это нам в девятом классе учительница физики Наталья Николаевна, которая физику знала плохо и не любила, а любила, наскоро объяснив новую тему, рассказывать о разных ученых и других известных людях вот такие истории… Потом я видела у моей мамы книжку из серии «Жизнь замечательных людей». Мама читала, возмущалась и советовала почитать мне.
В передаче же моя любимая писательница говорила с горечью, как бедная Фира Ландау все маялась и маялась всю жизнь, не в силах освободиться от своей зависимости, от страшной, мучительной силы, способной раскрошить твою душу за минуту, ту минуту, когда ты узнаешь о предательстве, — в прах — и развеять его по ветру. Что это летит? А? Где? Да ничего. Это было когда-то моей душой. А это кто идет-бредет, не зная, не понимая — куда, зачем?.. — а это я. Вот, иду, смотрю, как летят по ветру остатки моей души.
И вот ведущая крутилась, вертелась, подковыривала, а любимая писательница — все отсмеивалась да отсмеивалась, нисколько не обижаясь, а только чуть удивленно поглядывая на новомодную литераторшу. Я так и думала, моя сейчас спросит немою: «Ну что ты подпрыгиваешь, как блоха на болонке? Ну дали тебе задание меня искусать, но я, видишь, невкусная, я не дамся, ну не солидно нам так прыгать… Давай пару слов про вечное — и разойдемся». Но она ничего не сказала. Напоследок разозленная ведущая спросила:
— Ну чё, как вообще жизнь-то прошла?
Я помню, как обиделась за свою. А она засмеялась и ответила:
— Знаешь… Лучше, чем у Фиры Ландау. Лучше.
Немоей пришлось тоже смеяться. А моя перестала смеяться и с грустью посмотрела на другую писательницу, на зал, на меня — с телеэкрана. Я знаю, почему она так грустно смотрела. Теперь знаю.
Если хочешь, чтобы мужчина тебя не нашел, — он тебя не найдет. Толя искал нас долго. Он съездил к моей маме, которая совершенно искренне удивилась, увидев такого красивого мужчину в своих дверях. Потом она, разумеется, узнала его и так же искренне отказалась ему помогать. Она не знала, где мы, но, очевидно, радовалась, что наконец-то — пусть с другим! — я сумела проявить твердость и гордость.
Толя нашел и Нельку, что было делом непростым — он не знал ни адреса ее, ни телефона. У него не осталось никаких номеров, по которым я звонила. В новой квартире, где мы пытались начать счастливую жизнь, по принципиальным соображениям мы поставили телефон совсем простой, без всяких дополнительных шпионских функций — ни тебе памяти входящих-исходящих, ни переадресовки, ни записной книжки, ни, разумеется, определителя номера. Я уже отвыкла от таких телефонов и первое время очень радовалась неожиданным звонкам — так, оказывается, приятно, когда поднимаешь трубку и не знаешь, кто сейчас с тобой поздоровается…
Нелька честно ответила, что знает, где мы, но ему не скажет. Толя устроил ей допрос с пристрастием, но Нелька стояла как скала, чем меня несказанно удивила. Я даже подумала — не радуется ли она, что так все вышло. Может, она тоже не верит в наше скоропалительное счастье? Она очень разумно воспользовалась его звонком и потребовала, чтобы он привез к ней наши с Варей зимние вещи ввиду надвигавшейся зимы…
Толя связался со съемочной группой, но на съемках у Вари был временный перерыв, они снимали павильонные сцены с большой куклой, изображающей нашего Гнома, и монтировали отснятое в Крыму. Я с ними общалась по е-мэйлу, у которого, к счастью, географического адреса нет.
Мобильный телефон я включала только по необходимости.
Тогда он, профессиональный разведчик, отсек невозможные и глупые ходы, совершенно, кстати, напрасно. И продолжил поиски… с помощью милиции. Он обратился к своему бывшему сослуживцу, работавшему теперь и. о. прокурора одного московского округа. Тот дал разнарядку в милицию — неофициальную. И нас стали искать участковые. Фигуры мы были видные, особенно я. Но сначала нас искали в Москве, а мы жили не в Москве.
Бедная Варя в очередной раз пострадала от маминых амуров, но теперь я не могла возить ее каждый день в школу и обратно, и пришлось нам поступиться и этим. Я проявила необычную для себя активность и последовательность и перевела ее в школу туда, где мы жили. А жить мы стали в двенадцати километрах от Москвы, недалеко от Красногорска.
Это было глупо, но я не могла его ни видеть, ни слышать, у меня не было сил ни на какие объяснения. Я боялась, что у меня просто разорвется сердце или начнутся преждевременные роды.
Я нашла замечательную двухкомнатную квартиру, Варя совсем как в воду смотрела — пригодились ее деньги за съемки, потому что свои сценарные я, подумав, положила на срочный валютный вклад. Сняли мы ее по сравнению с московскими ценами просто за копейки у помрежа, Надюши Андревны, которая еще летом рассказывала, что сын купил и обставил квартиру так далеко от Москвы, что ни жить в ней, ни сдавать ее с толком и порядочным людям не получается.
Квартира была в новом доме, облицованном красным кирпичом, из больших панорамных окон можно было любоваться полями и лесами и даже краешком Москвы-реки. Я старалась не думать ни о прошлом, ни о будущем и жить, как говорил Максимилиан Волошин, «текущим днем, благословив свой синий окаем». За «окаем» вполне сходили красногорские перелески, а жить текущим днем и его заботами за месяц до родов не так уж и сложно.
Я старалась больше гулять, да и Варьке это было на пользу, она сразу нашла себе двух подружек во дворе, рассказала им про мою книжку, а про свои съемки — нет. Я подозревала, что это зреет и растет в ней будущая папина загадочность и скрытность, даже в ущерб себе.
Варька выслушала мои объяснения про Толю один раз и больше ничего об этом не спрашивала. Ее собственный папа ни разу не звонил с начала лета, а тут-то уж чего было ждать. Мы гуляли по небольшим улочкам, с которых никто не убирал осыпавшиеся листья, вспоминали смешные эпизоды с летних съемок — а их оказалось так много… Я рассказывала Варе сказку дальше и дальше. И еще пыталась приготовить ее к тому, что первые две-три недели, когда родится малыш, ей придется стать чуть взрослее, а потом опять можно будет почти во всем надеяться на маму.
Как-то раз я стояла и смотрела, как Варя бегает с девочками по двору. Я присмотрелась. Они просто бегали и смеялись, ни во что не играли. И в беготне друг за другом состояла вся прелесть игры, вызывающая такую радость. Надо же, как у некоторых взрослых. Догонишь — и все, не во что играть.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: