Глория Нейджи - Дом в Хамптоне

Луи и Чайна сидят на кухне. Луи смотрит по телевизору свое любимое шоу, а Чайна делает запись в дневнике и ест большую сочную грушу.

Ведущий разговаривает с группой женщин, которые раньше были мужчинами.

Луи смеется:

— А этот парень — большой жулик.

Чайна откусывает большой кусок груши:

— Луи, прекрати говорить про взрослых такие слова. Ты слишком много времени проводишь с Джереми и Оуэном. Не забывай, что тебе всего семь лет.

— Человек взрослый настолько, насколько себя таковым чувствует. Так говорит папа.

Прежде чем Чайна смогла ответить, в кухню быстро вошла Дженни с большой сумкой в руках.

— Всем привет, — сказала она и поцеловала отворачивающуюся физиономию Луи. — Чайна, дома моя мать?

Чайна положила ручку.

— Нет. Зато твой отец здесь. Он где-то на пляже, я думаю. — Ей показалось, что Дженни облегченно вздохнула.

— О'кей. Да, кстати, через две недели, в субботу, мы отмечаем день рождения отца. Так вот, я думаю, неплохо было бы позвать твою маму.

Чайна сверкнула глазами.

— О, Дженни! Это так мило с твоей стороны. Я думаю, мама очень обрадуется. Я ей столько рассказывала о доме и вообще обо всем. Ты уверена, что это будет удобно?

— Нет, не уверена, — поддразнила ее Дженни. — И скажи маме — никаких подарков.

— Как у тебя дела, Оуэн? Ты нашел наконец-то работу? — Дженни повернулась к Оуэну, который копался в холодильнике.

— Да нет, мы с Джереми сделали около четырехсот телефонных звонков. Все отвечают, что еще слишком рано, надо дождаться июля. И вообще, ма, надо же мне отдохнуть. Ты знаешь, тут чуть не произошла трагедия. Артуро съел термометр. Ветеринар сказал, что у него ртутное отравление, и Джина, как сумасшедшая, носилась с ним.

— Господи, то-то я волновалась, что ее не было на занятиях группы. И что же, пес остался жив?

— Да, вроде все в порядке. Эта собака проглотит все, что угодно. Его прочистили, и все обошлось. Джина расскажет тебе все в мельчайших подробностях.

Луи с ужасом слушал его. Он ничего не понял, кроме того, что с Артуро случилось что-то плохое и Дженни взволнована. Ему всегда становилось страшно, когда кто-то был взволнован.

— Дженни! Дженни! Что с Артуро?

— Ничего страшного, малыш, успокойся. С ним все в порядке. Он съел что-то плохое. Но сейчас все хорошо. — Она прижала его к себе и погладила по курчавой головке.

Оуэн достал из холодильника кувшин с лимонадом, тарелку с шоколадными пирожными и позвал Луи:

— Эй, Луи, возьми мяч и пошли во двор.

Дженни всегда умиляла непосредственность и искренность их отношений. Они прекрасно понимали друг друга, несмотря на разницу в возрасте. Луи вприпрыжку помчался за своим кумиром.

Дженни посмотрела на Чайну. Ей нравилось смотреть на нее. Такая свежая, тоненькая и хрупкая. «Как ее имя», — подумала Дженни. Имя у нее ассоциировалось не со страной, а с китайским фарфором. Такой же была ее мать. Да, у нее нелегко сложилась жизнь, но красота ее не ушла. Лицо и фигура все еще были хороши.

Луи обожает Чайну, и девочка, конечно, очень им помогает. Тем более сейчас, когда в доме происходит что-то неладное. Ее мать. Надо что-то предпринять. Необходимо обязательно поговорить с отцом. Так больше не может продолжаться. Нельзя еще одно лето притворяться, что все в порядке.

Дженни взяла сумку с покупками и пошла к себе, Размышляя о предстоящем разговоре с отцом.

В это же самое время Бен Коуэн думал о том же. Как начать разговор с дочерью? Дело принимало настолько значимые и серьезные масштабы, что его нельзя было игнорировать. Это, как слон в квартире, его нельзя не заметить. Он чувствовал, что все ждут его решения, ведь он самый старший в семье. Если он летает в Эфиопию, чтобы помочь голодающим, то неужели он не в состоянии помочь своей собственной жене? Но на этот вопрос большой Бен не знал ответа.

Дети не должны понять, что он напуган и растроган и совсем не такой сильный, каким кажется. Сытая жизнь слишком ослабила его. Иногда ему казалось, что его зять Донни обо всем догадывается.

Что ему сказать Дженни? Что он разменял свое мужское достоинство на легкую, хорошо обеспеченную жизнь? Что он слишком стар и очень боится начать сначала, лишиться этой мягкой подушки под задницей? Архитектор, построивший лишь замки на песке. Как может мужчина сказать это своей единственной дочери, которая боготворит его? По крайней мере, ему так казалось. Господи! Он слишком стар, чтобы измениться, и слишком молод, чтобы умереть. Но если он не решится на что-то определенное, то что ждет его впереди? Старость и немощь. Роскошная тюрьма с женой, с которой он не живет. Он потеряет единственную женщину, которую когда-либо любил. Она и так достаточно долго ждала. А вместе с ней уйдет и все хорошее, что еще осталось в нем.

Где же выход? Если он возьмет деньги Делорес, он никогда не будет свободен. Да он и не сможет бросить ее сейчас, когда она в таком состоянии. Он подумал, что тех денег, которые у него есть, плюс коллекция живописи и еще кое-какие средства, нажитые спекуляцией, хватит лет на пять. Но это не капитал, с которым он жил бы так, как привык, — безбедно и на широкую ногу. Тем более, это не те средства, с которыми можно сделать предложение женщине, на двадцать лет моложе его. О Господи! Сердце его сжалось и беспомощно затрепетало.

Мысль о Рикки Боско несколько взбодрила его. Он ждал встречи с ним, чтобы обсудить очень выгодное дело. В течение полугода он имеет право на привилегированную покупку шикарных участков в Северном Хэвене. Прекрасные дома в лесу с видом на залив. Если Боско поддержит его своими финансами, они провернут это. Он очень рассчитывал на него.

Но все равно это не решает проблему с Делорес. Он прожил с ней почти сорок лет. Они практически повзрослели вместе. Кто мог предположить, что дедушка оставит ей все свое состояние? Им всего по двадцать, и они вдруг богаты. А позже, когда умер ее отец, деньги просто потекли рекой.

Первые два года были сказочными. Господи! Какие они устраивали приемы! Будущий молодой архитектор и его очаровательная образованная жена. Изысканная одежда. Сколько денег они спустили тогда! Делорес была большим франкофилом, и они целый год провели в Париже, изучая французскую архитектуру и литературу и устраивая приемы. Они снимали шикарный пентхауз на Парк-авеню!

В 1950-м у них появилась Дженни. В Корее шла война. У него были жена и ребенок, и он не пошел на фронт. Он вступил в национальную гвардию.

Может быть, если бы он прошел войну, то стал бы настоящим мужчиной. Но он ненавидел ее, ненавидел людей, которые играют в эти игры. Наверное, тогда его характер стал ломаться. Репутация сильного мужчины — охотился, рыбачил, ездил верхом. «Я настоящий мужчина! Я большой Бен Коуэн!» И все верили ему. Даже Делорес. Бедная его жена! Ей так хотелось, чтобы он был большим и сильным. И она полностью проглотила эту наживу. Как он может теперь бросить эту бедную, страдающую алкоголизмом женщину, которая и дня не может прожить без него.