Фиона Уокер - Поцелуй навылет

— Нет… — наконец ответил Пирс с громким вздохом, как будто к нему в легкие врывался сжатый воздух из акваланга.

Портия проворно достала вишню и засунула ее в рот.

— Пирс… — произнесла она шепотом. Ее глаза снова неподвижно смотрели прямо перед собой.

— Да? — хриплым голосом сказал он, горячо желая, чтобы у нее не оказалось машины и он смог бы отвезти ее домой.

— Надеюсь, вы не обидитесь на то, что я вам сейчас скажу, — прервала его обозревательница гораздо более громким шепотом, что ненадолго привлекло внимание части гостей, и разговор за столом сделался тише. — Но у вас расстегнуты брюки. Я подумала, вам следует это знать.

Она несколько раз икнула и, пошатываясь, направилась в туалет. При этом она задела три картины и опрокинула чашку с кофе своей позолоченной сумочкой.

Сильно покраснев от смущения, Пирс с трудом застегнул молнию и так близко придвинул стул, что теперь край стола упирался ему в живот.

Портия и Сюзи обменялись коротким взглядом. Выражение их глаз смогли бы разгадать только самые близкие друзья.

— Ты приехала на машине? — спросил Пирс, в то время как его темно-зеленые глаза внимательно рассматривали оплывающую свечу на середине стола.

— Нет, — прошептала она. Она выбрала еще одну вишню. — За мной приедут в полночь. Мне нужно успеть на первый самолет в Милан.

— В субботу? — голос Пирса охрип от разочарования.

— У меня деловой обед. — Портия улыбнулась в полном восторге от своей выдумки. Завтрашний день она собиралась провести дома — ничего не есть, сделать несколько физических упражнений, нанести искусственный загар и удалить волосы с каждого дюйма своего тела, оставив лишь небольшой треугольник. Затем она позвонит Сюзи и заставит ее рассказать абсолютно все о Пирсе, а если она наберется смелости, то спросит о его жене тоже.

Крепкий бренди подействовал на гостей, как волшебный напиток, заставляющий говорить правду. За столом зазвучали фривольные анекдоты. Пирс вытащил из кармана пиджака серебряную шариковую ручку и записал на прекрасных белых салфетках Сюзи три телефонных номера — домашний, рабочий и номер его мобильного телефона. Около каждого в круглых скобках он указал время суток и дни недели.

Портия взяла салфетку, промокнула ею свои губы, и бросила на колени со счастливой улыбкой. Желание подмигнуть Сюзи было почти невыносимым. Вместо этого она взяла шоколадную конфету с мятной начинкой и положила ее в рот, повернувшись к другому собеседнику. Они начали дружески обсуждать приготовления к королевской свадьбе.

В полночь гости все еще сидели за столом.

В холле раздался громкий звонок. Это означало, что кто-то стоял у ворот дома.

— Сюзи, дорогая, мне нужно уходить. За мной приехали. — Портия встала, целуя на прощанье в обе щеки мужчину, с которым она разговаривала, затем положила в рот еще одну шоколадную конфету.

Повернувшись к Пирсу, она протянула ему руку.

Пирс пожал ее, больше всего на свете желая пойти за ней, задушить ее поцелуями, прижать ее хрупкое тело к белой стене комнаты всем своим телом и умолять пойти к нему домой. Но он был слишком горд и боялся отказа.

— Была рада познакомиться с тобой, Пирс, — проговорила она, затем наклонилась и поцеловала его в губы.

Сначала Пирс подумал, что у него во рту окажется ее язык, и чуть не потерял сознание от возбуждения. Но когда Портия выпрямилась и прошла мимо него, он почувствовал вкус мяты. Во рту таяла мягкая шоколадная конфета из тех, что Сюзи всегда подавала на десерт.

В воскресенье утром сильный восточный ветер принес с собой бурю. Над долиной гремел гром, и Фоби решила, как можно дольше оставаться в постели под пуховым одеялом, натянутым до подбородка.

Когда она наконец спустилась, Джин уже вернулась из церкви.

— Саския встала? — спросила она.

— Не знаю, — призналась Фоби.

— Зайди к ней, ладно? Спроси, будет ли она с нами обедать. Скажи, что на обед бифштекс. Вечером приедет Портия, и мы сможем немного повеселиться.

Ее тон выдавал огромное нервное напряжение последних дней.

Фоби неохотно начала подниматься наверх. Она приблизилась к комнате Саскии в полной уверенности, что дверь заперта на все замки и находится под высоким напряжением. Но когда она постучалась и взялась за ручку, дверь открылась. При свете дня комната казалась еще больше похожей на свалку — каждый дюйм пола был покрыт грязью, пятнами, протухшими остатками еды и пеплом от сигарет. Но Саскии там не было.

В панике Фоби бросилась в ванную. Там ее тоже не оказалось.

— Боже! — Она схватилась руками за голову и направилась назад к лестнице, мучительно раздумывая, стоит ли поднимать тревогу.

— Я здесь.

Фоби резко повернулась направо и увидела Саскию, которая сидела на ее кровати в маленькой комнате для гостей. На ней были мятые леггинсы и длинный бесформенный черный свитер с рукавами, закрывавшими повязки на запястьях. Жирные волосы были стянуты резинкой, но к лицу уже начала возвращаться прежняя красота.

Испытывая огромное облегчение и жалость, она бросилась к ней, но Саския резко выбросила вперед руку, как разъяренный постовой на перекрестке Милана.

— Нет! — завопила она, затем понизила голос на октаву. — Не смей бросаться на меня с объятиями, неискренними вопросами и притворной жалостью. Я этого не вынесу. Сядь туда. — Саския резким жестом указала на небольшой диван у окна.

Чувствуя, как в ней начинает закипать злость, Фоби послушно села на диван.

— Твоя мать хочет, чтобы…

— Мне наплевать, чего хочет эта старая кошелка, — огрызнулась Саския. — Я хочу с тобой поговорить. Ты прекрасно знаешь, что я не хотела, чтобы ты приезжала, так? — Саския взяла косметичку Фоби и заглянула внутрь.

— Да, ты довольно хорошо дала это понять, — осторожно ответила Фоби.

— Не знаю, зачем тебе это было нужно… Но я пыталась тебя остановить. Мы же никогда не были настоящими друзьями.

— Нет.

— Так вот, я передумала. — Саския вытащила карандаш для подводки глаз и провела линию на руке, чтобы посмотреть его цвет. — Сейчас я рада, что ты здесь.

— Спасибо. — В голосе Фоби звучал неприкрытый сарказм.

— Да. — Саския проигнорировала его. — Я решила, что ты можешь быть полезной. Я хочу нанять тебя.

— Что? — Фоби чуть не упала с дивана от изумления.

— Я хочу, чтобы ты для меня поработала. — Голос Саскии задрожал, но она сделала глубокий прерывистый вдох и продолжила: — Ты знаешь, что у меня есть деньги. Я заплачу тебе. Я понимаю, тебе кажется, что папа сейчас без гроша в кармане, он почти прогорел. Этот дом выставлен на продажу. Но у меня есть свои сбережения.

— Дом продается? — шепотом повторила Фоби не потому, что она не могла в это поверить, а чтобы выиграть несколько секунд на размышление.