Ники Пеллегрино - Итальянская свадьба

— Правда? — Пьета смешалась. Возможно, она неправильно поняла намек и свадьба все-таки неизбежна. — Что ж, у нас уже все заперто, но, поскольку вы здесь, позвольте мне отключить сигнализацию и снова включить свет, а потом я все вам покажу.

Обычно Пьета усаживала невесту в гостиной и наливала ей бокал шампанского, но сегодня, застигнутая врасплох, она проводила Элен в дизайнерскую комнату и усадила ее там.

Элен заметно оживилась:

— Ой, так здесь вы и работаете? А что у вас там? Вот здесь вы и шьете свои платья? Можно мне посмотреть?

— Нет, нет.

Пьета знала, что Николас и так придет в ярость, если узнает, что она привела клиентку сюда. Он свято верил в глянец и мистику, а превыше всего в то, что деньги надо тратить только на самое необходимое. Так что ковер в дизайнерской был весь в дырах, стены давно нуждались в свежей краске, а в мастерской было тесно и неубрано.

— На самом деле клиентов обычно туда не пускают, но коль скоро уже так поздно и у меня совсем мало времени, я быстро покажу вам, что я придумала для вашего платья, а потом мы с вами договоримся о другой полноценной консультации на этой неделе. Вы ведь собираетесь прийти еще на одну консультацию?

— Да, конечно, если вы считаете, что это необходимо. А сейчас можно мне взглянуть на эскиз?

Пьета вспомнила о бретельке из пионов, которую она в шутку пририсовала, и внутренне содрогнулась. Он достала с полки альбом и вложила его в руки Элен.

— Вот, посмотрите, оно немного другое, — призналась она. — Если это не то, что вы хотите, я начну все сначала. Я слегка увлеклась, если честно.

Элен так и ахнула.

— О нет, я просто в восторге! Правда! — Она не мигая смотрела на эскиз и проводила пальцем по пионовой бретельке. — Вы увидели меня насквозь, это просто уму непостижимо.

У Пьеты упало сердце.

— Нет, правда?

— Мне уже не терпится его примерить.

— Что ж, я боюсь, это будет еще не скоро. А теперь позвольте мне еще раз уточнить дату вашей свадьбы, а потом мы договоримся о следующей консультации, хорошо?

— Вообще-то с этим возникла небольшая заминка. — Элен нахмурилась, и ее гладенький лобик пересекла морщинка. — На один и тот же день случайно записали две пары, и нам пришлось отложить церемонию. Но ничего страшного. У меня еще столько дел, что я буду только рада, если у меня появится лишнее время.

Пьета поняла, что девушка расстроена. Должно быть, она надеялась, что Микеле все-таки не женится на этой девочке. А потом ее пронзила другая мысль. Платье Де Маттео, так взволновавшее невесту, представляло собой серьезную проблему для Пьеты — серьезную, как никогда. Проблему с оборками и бутончиками пионов.

Всю дорогу домой она ломала голову над тем, что ей делать в этой ситуации, но к тому времени, когда она повернула ключ в замке родительского дома, так ничего и не придумала.

Едва переступив порог, Пьета заподозрила неладное. В доме не пахло съестным, а на кухне никого не было. Маму она нашла в старом шезлонге в саду, отец возился с помидорами, ощипывая боковые побеги, чтобы кусты росли высокими и ровными.

Беппи был бледен как мел. Его губы сжались в тонкую линию, темные глаза смотрели жестко и сурово. Позади него застыла мама, сжимая в ладонях недопитую чашку чая. Ее вид встревожил Пьету.

— Извини, что я задержалась. Я помню, я обещала, что мы сегодня начнем кроить платье для Адолораты, но…

— Дело не в платье, Пьета, — перебила ее мать.

— Нет?

— Нет.

Пьета стояла перед родителями, переминаясь с ноги на ногу, как случалось в детстве, когда она попадала в беду.

— Так что же я натворила? — спросила она.

Беппи драматическим жестом вытянул руки, зеленые от сока оборванных побегов.

— Тебе известно, что мы не желаем иметь с ними ничего общего, — горестно проговорил он. — Наша семья не общалась с их семьей с тех самых пор, как мы уехали из Италии. Тебе это известно, Пьета.

Вот, значит, в чем дело. Кто-то видел, как утром она заходила в лавочку Де Маттео или выходила из нее, и донес отцу.

— Всего одна чашечка кофе и пирожное, папочка. Тебе вовсе ни к чему так сердиться.

— Ни к чему? — Его голос задрожал от гнева. — Кто ты такая, чтобы указывать мне, что к чему, а что ни к чему? Ты ничего не знаешь.

— Это правда, я ничего не знаю. — Теперь уже она потеряла терпение. — Я не имею ни малейшего понятия о том, почему ты и Джанфранко Де Маттео враждовали все эти годы, потому что ты отказываешься мне об этом сообщить.

— Он оскорбил мою семью, я тебе тысячу раз об этом говорил.

— Да, но каким образом, папа? Что произошло?

Он только покачал головой:

— Если тебе так уж хочется выпить кофе по дороге на работу, заходи в «Маленькую Италию». Они нальют тебе чашечку за счет заведения, что намного лучше, чем класть деньги в карман этого человека. А теперь, Катерина, — он опустил глаза и посмотрел на жену, — позволь, я пойду и принесу тебе чего-нибудь покушать. Ты, должно быть, умираешь с голоду.

Когда он, шаркая, удалялся на кухню, Пьета заметила, что кожа у него на руках совсем дряблая, а на ногах начала проступать паутина вен. Папа стареет.

— Это всего лишь кофе, мама, — еще раз повторила она, когда они остались одни. — Папе вовсе ни к чему было так из-за этого расстраиваться.

— Что ж, как он говорит, покупай себе кофе где-нибудь в другом месте. Это ведь не так трудно, правда?

— Правда.

Все это звучало так наивно, вся эта вековая вражда, но Пьета знала, что обсуждать этот вопрос дальше не имело никакого смысла.

— Мы займемся сегодня платьем? — спросила мать и с надеждой посмотрела на нее.

— Нет, я слишком устала. Начнем в выходные, ладно? Тогда мы сразу много успеем сделать.

От нее не ускользнуло мелькнувшее в глазах матери разочарование, и она устыдилась своих слов. Это было странное чувство, оставлявшее в душе печаль, смешанную с обидой. Пьета часто его испытывала.

— Мы начнем в субботу, прямо с утра, обещаю, — повторила она. — Но сейчас мне надо пораньше лечь спать.

Поднявшись по лестнице в свою комнату, закрыв за собой дверь и свернувшись калачиком на постели, она почувствовала, будто у нее гора с плеч свалилась. День выдался неудачный, а следующий обещал быть ничуть не лучше. Пьета подозревала, что, увидев набросок свадебного платья Де Маттео, Николас Роуз устроит ей нагоняй.

Все вышло еще хуже, чем она ожидала. Как только Николас увидел плод ее фантазии с пионами и оборками, он устроил ей форменный разнос. Он разорвал ее рисунки на мелкие клочки, прочел лекцию о стиле, вкусе, сдержанности и, самое главное, о его репутации, а затем предложил ей уйти в двухнедельный отпуск, причем прямо с сегодняшнего дня.

Пьета не стала спорить. Пусть сам здесь всем заправляет в течение двух недель. Она чувствовала, что устала и нуждается в отдыхе. Она может воспользоваться этим временем и заняться платьем сестры.