Ники Пеллегрино - Итальянская свадьба

Каждый вечер мы ужинали в новом ресторане, и всякий раз Беппи заказывал больше, чем мы могли осилить: наваристые супы, щедро сдобренные каштанами и нутом; бычьи хвосты, тушенные в красном вине и розмарине; кальмаров, фаршированных маленькими креветками. За едой Беппи делал заметки, чтобы передать их потом Адолорате.

— Беппи, немедленно прекрати, — сказала я, в конце концов потеряв терпение. — Если ей понадобится вдохновение, она вполне сможет приехать сюда сама. А тебе надо отдохнуть. Позволь ей самой управляться в «Маленькой Италии».

Он слегка обиделся:

— Я всего лишь пытаюсь ей помочь.

— Я знаю, но она больше не нуждается в твоей помощи.

Мы ужинали в крошечной семейной таверне в районе Трастевере — столиков восемь, не больше. Беппи задумчиво огляделся по сторонам:

— Может, нам стоит подумать о том, чтобы открыть такую вот тратторию? Будем писать мелом меню на черной доске. Я буду стряпать, ты — обслуживать посетителей, как в старые добрые времена.

Я рассмеялась:

— Нет, Беппи, нет.

— Но должен же я хоть чем-то заниматься, — едва ли не в отчаянии проговорил он. — Не сидеть же мне все время дома. Пенсия — это смерть, я тысячу раз тебе это говорил.

— Но ты по-прежнему можешь работать в саду и играть в карты с Эрнесто; ты даже можешь войти в комитет, который организует шествие на праздник Пресвятой Богородицы Кармельской у Святого Петра. Существует миллион различных способов убить время.

Он надулся:

— Но я не хочу убивать время.

На другой день он сказал мне, что Рим начинает действовать ему на нервы.

— Сядем-ка мы на поезд и уедем на юг, а там найдем недорогое жилье на побережье, — заявил он. — А потом махнем на денек в Равенно: поглядим, в каком состоянии мамин дом, если, конечно, он еще стоит.

Мои воспоминания о Равенно были не самые радостные, и поначалу мне не хотелось туда возвращаться, но Беппи уже все решил. Он разговорился с консьержем, у двоюродного брата которого по счастливой случайности оказался знакомый, владевший домиком у моря в Марина-ди-Маратеа. Домик этот он иногда сдавал. Пара телефонных звонков — и все было улажено.

Мы влюбились в этот маленький беленький домик в ту же минуту, как увидели его. Он стоял у самого залива Поликастро, в тени рожковых деревьев. Спереди тянулась узенькая полоска каменистого пляжа, а позади, на склоне, зеленел небольшой садик. Внутри все было очень просто: пол, выложенный керамической плиткой, дровяная печурка на кухне да выбеленные стены, увешанные ярко разрисованными декоративными блюдами.

Первым делом Беппи стащил с себя одежду и спустился по каменным ступенькам к морю. Он плескался как ребенок, с головой уходя под волны, каждой клеточкой тела наслаждаясь пребыванием в соленой воде.

— Это просто потрясающе, Катерина. Ты тоже иди купаться, — вскрикивал он каждый раз, выныривая на поверхность.

Но я качала головой. Мне было хорошо на камнях в тени рожкового дерева, ронявшего на землю вокруг меня свои длинные черные стручки.

В тот день мы вместе отправились за провизией: помидоры черри, свежий базилик, бутылка альянико [42] Альянико — столовое вино из красного винограда сорта альянико, выращиваемого в Кампанье, на юге Италии. и головка чеснока. Беппи приготовил незамысловатое блюдо из овощей и пасты. Мы вынесли кухонный стол и стулья на пляж и сели ужинать прямо у моря.

— Как прекрасна жизнь, — заявил он, попивая вино и полной грудью вдыхая просоленный морской воздух. — Живя здесь, я бы с радостью бил баклуши.

Мы решили отложить поездку в Равенно и следующие несколько дней предавались полному безделью. По утрам шли в поселок пить кофе со свежей выпечкой, а потом, пройдясь вместе по магазинам и купив лишь небольшую корзинку продуктов, возвращались домой, чтобы Беппи смог вдоволь поплавать в море и позагорать на камнях. Когда дневная жара спадала, мы отправлялись на небольшую прогулку, исследуя новые бухточки и тенистые аллеи, подолгу разглядывая сады у крестьянских домов и сравнивая их с нашим.

— Как было бы хорошо проводить здесь каждое лето! — то и дело повторял Беппи.

К моему удивлению, я согласилась с ним. Если он может быть счастлив здесь, то и я тоже могу.

— Давай вернемся сюда на пару недель на будущий год, — предложила я. — Может, Пьета и Адолората тоже сумеют ненадолго вырваться и составят нам компанию.

— Им здесь понравится, — сказал он. — Да разве может быть иначе?

Я бы предпочла остаться у моря, но, к сожалению, поездки в Равенно было не избежать, а дальше откладывать ее не имело смысла. Дорога выглядела в точности такой, какой я ее запомнила: она вилась по горным склонам и порой ныряла в туннели. Беппи, сидя за рулем взятой напрокат машины, бранился вполголоса.

— Черт их всех подери! Гоняют как полоумные, — беспрестанно сетовал он.

— Ты и сам некогда так водил, — напомнила я ему, пытаясь не смотреть в сторону ущелья, по краю которого мы ехали.

Равенно ничуть не изменился. Его каменные домики с зелеными, наглухо закрытыми ставнями, цеплялись за горный склон, и, стоило нам подъехать поближе, у нас создалось впечатление, что это место и по сей день столь же неприветливое и унылое.

— Господи, как же здесь мрачно, — пожаловалась я. — И как ты только тут рос?

— Когда я был ребенком, здесь было не так уж и плохо. Каждый день меня поджидало какое-нибудь новое приключение.

— Тебя и Джанфранко? — спросила я.

Он кивнул, но ничего не ответил.

Мы оставили машину на площади и направились к его дому. К нашему великому удивлению, на свежевскопанном огороде росли овощи. Кто-то заново покрасил входную дверь в синий цвет и закатил камни на крышу, чтобы терракотовые черепичные плитки не сдувало зимними ветрами.

— Здесь кто-то живет, — смущенно проговорил Беппи.

Окно было открыто, и он заглянул внутрь.

— Buon giorno, — окликнул он. — Есть здесь кто-нибудь?

В ответ мы услышали плач ребенка и женский голос, успокаивающий его.

— Здравствуйте, эй! — еще раз крикнул Беппи и стукнул в дверь.

Нам отворила дверь молодая и очень красивая девушка. У нее были черные как смоль волосы, завивающиеся тугими колечками вокруг ее миловидного лица, и огромные глаза цвета миндаля. Она вопросительно уставилась на нас:

— Signore? Могу я вам чем-нибудь помочь? Вы иностранец?

— Нет, я из Равенно, — возмущенно ответил Беппи.

— О! — Девушка смутилась. — Я не узнала ваш выговор. Вы говорите как человек не из наших краев.

— Это мой дом. — Беппи решительно поставил ногу на порог. — Что вы здесь делаете?

Однако девушку это нисколько не обескуражило. Она приоткрыла дверь чуть шире, чтобы мы могли видеть убогое убранство комнаты.

— Это, должно быть, какая-то ошибка, signore. Это дом моей домовладелицы, синьоры Изабеллы Мартинелли. Она живет в Риме.