Михаил Грушевский - 50 оттенков блондина

Пригласив Альберта на беседу, я решил выудить из него примерный портрет будущей возлюбленной. Памятуя о том, что его бывшая жена была самоуверенной длинноногой блондинкой, я наивно полагал, что он ищет ее полную противоположность: маленькую серенькую мышь. Как же я ошибался! Оказалось, Альберт видит рядом женщину молодую, но не слишком, развратную, но порядочную, богатую, но не властную. Ко нечно, красивую, хозяйственную и страстно желающую немедленно родить как минимум троих детей. Я рассказал об этом спутнице: «Представляешь трех маленьких Альбертиков?!» Мы долго хохотали. Моя девушка никак не могла понять, почему я его сватаю. А я пытался втолковать, что хороший парень пропадает. Друг же! Ну, не красавец, ну, не юный, но ведь для каждого должна найтись половинка!

Далее я попытался составить список невест из ближайшего окружения. Из этого упорно ничего не выходило, ибо каждая потенциальная «мадам Альберт» не обладала по крайней мере одним из требуемых качеств. Богатых среди знакомых, увы, не значилось. Красивых? Ну, у каждого свое понятие о красоте. Что касается желания родить троих богатырей, я никогда не спрашивал приятельниц, хотят ли они много лет кряду провести в декретном отпуске. Я решил от сухой теории перейти к экспериментам.

Для начала познакомил Альберта с одной бизнесвумен, которая уже несколько раз намекала, что, мол, пора бы ей найти кого-нибудь нового. После получасового разговора с моим другом она извинилась и, сославшись на внезапный вызов шефа, смылась, а вечером набрала мой номер. «Если бы даже Альберт остался последним мужчиной на земле, я бы ни за что с ним не пошла!» – раздалось из трубки. Мой друг продолжал разглагольствовать о гипотетической семье. Я заду мался, что в нем не так, но эксперименты продолжил.

Окинув взглядом ближайшее окружение, я наткнулся на Эмилию. Она была, увы, совсем нехороша собой. Но зато далеко не бедна, умна, порядочна и интеллигентна. Ей было слегка за тридцать, папа Эмилии занимал важный пост, а она сама работала в министерстве и обладала крупногабаритной «трешкой» на Рижской. Ей явно было пора замуж. Я напросился в гости, прихватил с собой Альберта, прежде попросив его не одеваться больше ковбоем. Он пришел в «скромном» пальто из кожи золотого цвета. Эмилия была слегка удивлена, она-то ждала в гости только меня. Я быстро взял ситуацию под контроль. «Молодые» улыбались друг другу, и я уже праздновал победу. Но вдруг Альберт ляпнул: «Мне оргазм необходим четыре раза за ночь!» – и вышел в туалет. По смятенному лицу девушки я понял, что она – девственница! Я наклонился к Эмилии: «Ну, как он тебе?» Девушка шепнула: «Ну, я не знаю… А почему он в таком пальто? Давай лучше я буду с тобой дружить!» Я отшутился, что, мол, «секс у меня каждый вечер в двадцать один ноль-ноль, а в двадцать один ноль-пять я ложусь спать!» Мы посмеялись, Альберт вернулся, и Эмилия пошла освежиться. Я спросил у друга: «Ну что?» Ответ ошарашил: «Она страшная!» Тут уж я, не стесняясь, предложил другу почаще глядеть в зеркало и в паспорт. Вернувшись домой, я обнаружил пустую квартиру и записку от своей половинки. Что-то типа «скоро не жди, ушла в загул!».

Мне бы остановиться, оглядеться, задуматься о себе. Но куда там! Я же бился за счастье друга! Бегущего бизона остановить невозможно! И я пригласил Альберта за город. Там, на уединенной даче, праздновался день рождения, на котором массово обещали быть незамужние, красивые, молодые и богатые. Я привез туда Альберта, друг сказал тост и был принят весьма дружелюбно. Он танцевал то с одной, то с другой, то с двумя сразу… А я сидел и грустил о том, что моя половинка в который раз проводит вечер отдельно. Ей не нравилась моя упорная борьба за счастье друга. Ее интересовало только свое, личное.

Пару часов спустя мы с Альбертом потеряли из виду потенциальную невесту и отправились на поиски. Опустив ненужные подробности, скажу лишь, что в этот вечер Альберт так и не приблизился к свадьбе. Мы застали потенциальную «мадам Альберт» мирно спящей в жарких объятиях ее лучшей подруги. А я, вернувшись домой, вновь обнаружил холодную постель. И записку. Последнюю. В ней говорилось, что она сыта по горло борьбой за счастье Альберта и полным пренебрежением к ней – единственной и неповторимой. Она писала, что уходит к человеку, который целует ее следы, и тому подобную чушь.

А Альберт продолжал разглагольствовать о нареченной. Он заставлял меня ходить по вечеринкам и выбирать, выбирать… Однажды мне понравилась девушка, которую все, зная мои мучения, прочили Альберту. Я ей тоже приглянулся. Когда Альберт и в ней нашел изъян, я не стал спорить. Поняв, что его «интересует сам процесс», я попробовал заняться с девушкой своим личным счастьем.

Обручальное кольцо никогда не казалось мне спасательным кругом. Но я понимал, что рано или поздно придется жить по правилам: жениться, завести ребенка, и тогда не придется до пенсии быть ребенком самому. Если у женщины нет в жизни любви, она просто кого-нибудь рожает. А что делать мужчине? Любить себя? Я пробовал – это очень скучно! И однажды я влюбился в женщину с готовым ребенком. Девочке было семнадцать лет. Мать и дочь в моей жизни присутствовали впервые. Я любил и ее, и ее ребенка. Но дочь решила разрушить нашу любовь, и ей это удалось. Она сказала матери, что я к ней приставал. Потому что девочка, как оказалось, сама была влюблена в меня.

Одна из знакомых при живом муже и троих детях завела сердечного друга и смело призналась супругу. «А что, – говорила она, – лучше притворяться и прятаться? Принимайте меня такой, какая я есть! А муж со мной никогда не разведется, он слишком сильно любит детей!» Семья – это страшная сила! Классик утверждал, что все несчастливые семьи несчастливы по-своему. А счастливы ли те, кто делает вид, что гордится своим одиночеством? Венец безбрачия – он украшает или обезображивает? Те, у кого в детстве не было нормальной семьи, торопятся создать свою собственную и потом берегут ее изо всех сил. А те, у кого было счастливое детство, никак не могут найти достойную пару. Замкнутый круг получается…

Я всегда считал семью одной из главных ценностей человечества, но жизнь упорно складывалась так, что я год за годом жил один. И вот, когда это вошло в стойкую привычку, в моей жизни появилась Оксана. Нам было весело и здорово. Мы гуляли, встречались с друзьями и постоянно ездили за город на моем «БМВ». А еще работали и часто отдыхали за границей. Правда, меня настораживало, что каждый наш шаг находился под неусыпным контролем Оксаниной мамы. Она постоянно звонила и проверяла: не простудилась ли дочь? куда и зачем мы ходили и во сколько вернулись домой? Мне это порядком надоело, и я уже подумывал, каким поступком все это кардинально пресечь, но не успел.