Барбара Виктор - Друзья, любовники, враги

— Я отвезу тебя на виллу.

— Мне нужно заскочить в отель, чтобы забрать кое-какие бумаги, — сказала она.

Ее голос был все еще слаб после поцелуя.

— Гидеон… — начала она, но прервала себя.

Он уже завел машину.

— Что?

— Давай попытаемся внести ясность в наши отношения.

— Чуть позже, — пообещал он, выводя автомобиль на дорогу по направлению к пространствам, напоминающим лунный пейзаж.

— И тогда, наконец, прекратятся эти хождения вокруг да около, — сказала она.

— Обязательно прекратятся, — пообещал он.

Вся семья Карами, за исключением старшего сына Фахда, собралась в гостинной виллы, чтобы сняться во втором, заключительном эпизоде интервью.

Если в первом эпизоде главенствовала Жозетта, то в финальном эпизоде планировалось выступление Карами. Одетый в палестинскую военную форму, он держал на коленях младшего сына. Малыш, который заменил убитого первенца, — объяснил он перед камерой. Того самого, который был убит много лет назад в самом начале их борьбы.

Рядом с Тамиром сидела Жозетта. Ее рука покоилась у него на бедре. Сегодня она была одета в черное. Это знак скорби по всем погибшим во время Интифады, сказала она. Около нее сидела Камила, девочка-подросток, похожая на свою мать. Но еще больше похожая на свою французскую бабушку.

— Следует ли миру ожидать новых террористических акций, во время которых снова будут погибать невинные люди? — начала Саша.

Тамир признал, что происходящее прискорбно, однако заявил, что его не волнует, если кто-то осуждает его методы.

— А вам известно, — сказал он, — в каком безвыходном положении находился палестинский народ, когда не имел собственной военной организации? Следует также помнить, что тот, кто берется нас осуждать, не подвергался годами унижению.

— Но вы не производите впечатление униженного человека. Напротив, у вас есть все, о чем можно желать. Семья, которая вас любит. Прекрасные условия жизни. — Она сделала пузу. — И работа.

Несколько секунд в комнате стояла мертвая тишина. Карами всем своим видом показывал, что игнорирует эти ее слова.

— То, что произошло, будет происходить впредь, — продолжал он. — До тех пор, пока не будет найдено решение. Может быть, я не доживу до этого. Доживут мои дети. Мы все стоим перед лицом неизбежности.

Мне не следует снова заводить речь о ребенке, убитом в Риме, — саму себя предупредила Саша. Телезрители уже знают об этом из первого эпизода. Нужно молчать, нужно прикусить язык и дать ему выговориться.

Внезапно в беседу вмешалась Жозетта.

— Прошлой ночью мужу приснился сон. Это был часто повторяющийся сон. Солдаты гнались за ним по улицам Рамла…

— Я бежал, — продолжал вслед за женой Тамир, — чтобы разыскать жену и детей. Во сне я понимал, что буду в безопасности только когда найду их.

— И вы нашли их? — спросила Саша с долей иронии в голосе.

Тамир крепко сжал руку жены.

— Нет, — сказал он. — Известно, что сон это плод собственного воображения. Во сне нельзя умереть. Если только это не будет настоящая смерть.

Саша уже научилась оставлять без внимания эти многозначительные и туманные метафоры.

— Если вашего мужа убьют, — обратилась она к Жозетте, — продолжите ли вы его дело?

Жозетта вздохнула и повернулась, чтобы пересадить малыша к себе на колени. Потом она наклонилась к дочери и поправила ей челку. Художественные подробности. Саша не могла объяснить почему, но вся эта сцена напомнила ей цыганские семейства на парижских тротуарах. Взрослые оставляли ребятишек на лоскутных одеялах, и те, грязные, босоногие, сидели на корточках с банками для сбора подаяния между ног.

— Если моего мужа убьют, у меня не останется ничего, кроме борьбы и, конечно, моих детей.

Когда Саша обратилась к дочери, ее голос сделался не таким напряженным и лицо просветлело.

— Что ты чувствуешь, когда слышишь, как родители разговаривают о своей преданности идее, которая может стоить им жизни?

— Я чувствую то же, что и мой старший брат, — без запинки ответила Камила Карами.

— А именно?

— Гордость, — ответила девочка.

— А где твой старший брат? — поинтересовалась Саша.

— Он учится в Англии.

— А почему там?

— Чтобы получить хорошее образование.

Она посмотрела на мать, которая продолжила за нее.

— Мечта нашего сына — поступить в университет на оккупированных территориях. Но, конечно…

— Ему этого не разрешат, — закончил фразу Тамир.

— Из-за вас? — подсказала Саша.

— Да, потому что он мой сын, а я служу делу освобождения нашей родины. Поэтому нас преследуют израильтяне.

Все-таки израильтяне, а не евреи. Это звучит не так грубо. Она догадывалась, что Карами понимал это. И потому сказал именно так, для телекамеры.

— Если не наши дети, то дети наших детей смогут жить там и учиться в школе, — добавила Жозетта.

Совершенно неожиданно для себя и для супругов Карами, Саша решила спросить о том, о чем они вообще не упоминали в интервью и что никак не вязалось с только что сказанным.

— В нашей прошлой беседе, — начала она, взглянув на Карами, — вы сказали, что если бы преуспели в вашей борьбе и освободили свою Родину, то вам было бы совсем необязательно там жить. Не могли бы вы объяснить почему?

В глазах Карами промелькнуло раздражение, однако он справился с собой.

— Я имел в виду то, что мы, палестинский народ, благотворно питаемся культурой другого народа, среди которого мы растворены. Точно так же, как и наши братья-евреи, процветающие в диаспоре. Я имел в виду, что должен находиться здесь, чтобы заложить основу нашего правительства. Однако, когда мы добьемся своей цели, я, конечно, перееду на Родину. Сегодня об этом мы можем только мечтать.

Саша представила себе, какой горячий прием у телезрителей обеспечен Карами после этих слов «наши братья-евреи». Ну что же, теперь можно предоставить ему последнее слово. Люди увидят, что скрывается за всем его краснобайством.

— Сколько вам было лет, когда вы встретились со своим мужем? — спросила она Жозетту.

— Двадцать.

— Вы тогда имели какое-нибудь представление о палестинской идее?

Жозетта явно чувствовала себя неуютно.

— Нет.

— Вы узнали о ней от мужа?

Перед Жозеттой встал выбор: все или ничего. И она выбрала первое.

— Она научил меня жизни. — Она посмотрела на мужа. — Ради него я была готова на все.

Как трогательно, подумала Саша.

— Ну а вы, — обратилась она к Карами, — вы чувствовали то же самое?

— С самого начала нас связывали крепкие узы.

— А когда именно вы почувствовали эту связь? — поинтересовалась Саша.

— Когда мы встретились, я сразу поняла, что наши жизни должны слиться в одну, — поспешно ответила Жозетта.