Эмили Магуайр - Приручение зверя. Новая Лолита

Мистер Карр опустился на колени у ее ног. Он зарылся лицом в ее колени. Ей хотелось причинить ему боль, двинуть его коленом в челюсть, ударить кулаком в лицо, заехать ногой по поганым яйцам. Нет, ей только хотелось захотеть этого. Ей так хотелось бы его возненавидеть.

— Что мне сделать, чтобы ты остался?

Его слова были заглушены юбкой, но все же слышались достаточно ясно:

— Ничего. Прости меня.

Она не могла поверить ему. Он расстроен сценой со своей дурацкой семьей. Он успокоится, если она поможет ему. Она стала гладить его грязные волосы, жалея, что не может вымыть их.

— Так сколько нам осталось?

Он взглянул на нее снизу вверх.

— Ты все еще хочешь быть со мной?

— А как же. — Она заставила себя улыбнуться.

— Я уезжаю через месяц.

Месяц — достаточно долгий срок, чтобы он передумал. Более чем достаточно. Сара не стала делиться своей надеждой. Она мужественно кивнула.

— Ладно. Тогда давай не будем тратить время на ссоры и слезы.

Он зарыдал и снова уткнулся лицом ей в колени, на этот раз сначала вздернув вверх ее юбку. Его щетина царапала ей бедра, а слезы смочили их. «Спасибо, Сара, о моя Сара, спасибо». Она гладила его по голове и чувствовала себя сильной.

Весь август Сара была уверена в том, что мистер Карр останется в Сиднее. Их послеполуденные свидания были страстными как никогда, и много, много раз он говорил ей, что они будут всегда вместе. Верить ему или не верить — такой вопрос не стоял: она чувствовала правду его слов глубоко-глубоко внутри. Быть с ним — было все равно, что дышать, а все остальное напоминало бег под водой.

Джейми говорил, что она ошибается, но он слишком ревновал, чтобы быть объективным. Кроме того, он не знал мистера Карра так хорошо, как она. Он не понимал, что все, что говорил мистер Карр своему классу, семье, директору, было лишь необходимыми уловками. Это были общественные слова, сочетающиеся с его общественными репутацией и имиджем. Только Сара видела его истинное «я» и слышала его настоящие мысли, и поэтому лишь она могла знать, что ничто в мире не может удержать его вдали от нее.

А потом, в последний школьный день, было собрание, и ему преподнесли прощальный подарок — кожаный портфель с инициалами, выгравированными на ручке, — и он произнес речь, в которой назвал школу, где собирался преподавать, и пригород Брисбейна, где она находилась, и все это выглядело так конкретно. Впервые она подумала, что Джейми, возможно, прав. Может быть, мистер Карр никогда не говорил о своем переезде потому, что это расстроило бы ее и испортило их встречу. «Чтобы ты не возникала», — как сказал Джейми.

Но ведь мистер Карр сказал, что у него для нее есть сюрприз, и она подумала, что глупо в нем сомневаться. Сюрприз будет не настоящим сюрпризом — просто он сообщит ей, что только уходит из школы, а не уезжает из штата. Он скажет, что, конечно, никогда не покинет ее.

— Завтра утром, — сказал он, сжав ее руки так, что ей пришлось собраться с духом, чтобы не поморщиться, — жди меня в начале твоей улицы в восемь.

— Я увижу тебя в субботу? — Сара поцеловала его. — Вот здорово! Куда мы поедем? Что мне надеть?

— Куда мы поедем — это сюрприз. Надень что-нибудь нарядное. И скажи маме, что вернешься поздно.

Раннее субботнее утро 28 августа 1995 года было достаточно прохладным, чтобы надеть джинсы, но он ведь сказал, чтобы Сара надела что-нибудь нарядное, поэтому она надела белое хлопковое летнее платье с бабочками, вышитыми на корсаже и по подолу. Мистеру Карру оно очень понравилось: он поцеловал каждую бабочку, а в машине накинул на Сару свою кожаную куртку. Пока он вел машину, он молчал. Работало радио — какая-то легкая радиостанция для взрослых, и он подпевал вполголоса, часто поглядывая на Сару с улыбкой.

Ехали они недолго. «Сюрприз», — сказал он, припарковываясь у Парраматта Мотор Лодж.

— Мы остановимся в мотеле?

— Подожди, пока я заплачу за номер.

Он пробежал через парковку и через минуту вернулся, держа в кулаке ключ с деревянным бруском вместо брелка.

— Пошли, Сара, не будем терять времени. Поторапливайся.

Сара впервые в жизни оказалась в комнате мотеля, но едва заметила обстановку. Оранжевые занавески, старое зеркало и темнота — вот все, что запомнилось ей в комнате. Как только она вошла, он приказал ей снять одежду и толкнул ее на пол.

— Сегодня, — сказал он, — ты моя.

И тогда она поняла, что он и правда уезжает в Брисбейн.

Первый час он кусал ее ноги. Он начал с левой лодыжки, перешел на голень, икру, колено, бедро, затем правое бедро, а потом опять вниз к лодыжке. Она плакала и била его ногами в лицо, пока уже нельзя было разобрать, течет кровь из ран на ее ногах или из его носа и рта.

— Ненавижу тебя, — сказала она, когда он вошел в нее и его ноги бередили тысячу укусов на ее ногах.

— Нет, нет. — Он скатился с нее со стоном, кончив на ее бедра. Он втер это в ее кожу, смешав с кровью. Потом вылизал ее дочиста и стал целовать так нежно, что она опять заплакала. Он сжимал ее груди, нежно лаская губами соски. Он называл ее ангелом, принцессой, «осараосарао». Она умоляла его не уезжать.

— Я должен уехать, но все будет хорошо. — Он стал целовать все ее лицо.

И если душ в нем две, взгляни,

Как тянутся они друг к другу:

Как ножки циркуля они

В пределах все того же круга. [2] Джон Донн, «Прощальное слово», перевод А. М. Шадрина.

— Что за дерьмо?— зарыдала Сара. — Что за кошмарная идиотская чепуха?

— Сара, ты должна…

Сара ударила его ладонью по лицу, сильно — один, два, три раза.

— Заткнись, — сказала она. — Ты ведь не разговаривать меня сюда привез, и что бы ты ни говорил, я все равно не хочу тебя слушать.

Он поймал ее на слове. Весь остаток дня между ними не было ничего похожего на слова. Не было ничего похожего на то, что она когда-либо испытала. Утренние укусы были ничто по сравнению с этим — просто невинное развлечение. Она думала, что умрет, и ей было все равно. Зверь боролся не на жизнь, а на смерть, и она хотела, чтобы он победил.

В конце дня Сара едва могла приподнять голову. Мистер Карр отнес ее в душ и помыл. Он много плакал, но ничего не говорил; молчала и она. В конце концов, о чем можно было говорить, когда они больше не кусали и не царапали друг друга, когда стихли крики? Он молча довез ее до автобусной остановки и сохранял молчание, пока она рыдала и царапала ногтями его неподатливое плечо. Наконец Сара, слишком усталая, чтобы продолжать, вышла из машины, и он уехал.

Джейми пробирался через толпу гостей, вглядываясь в собравшиеся группы, выискивая Сару. Джесс недавно вернулась из шестимесячного тура по Европе и привезла с собой нового парня; Сара обещала, что придет. Джейми посмотрел в холле, в гостиной, в бильярдной, на кухне, даже заглянул в пару ванных комнат, хотя сейчас было еще слишком рано даже для нее, чтоб запереться там с кем-то. Он подумал, что следовало все-таки настоять на том, чтобы подвезти ее: только это позволяло быть уверенным в том, что она действительно будет там, где сказала.