Кэтти Уильямс - Соблазняй и властвуй

– Полагаю, мне удалось приспособиться к вашим перепадам настроения.

– Мне казалось, я не завишу от настроения.

– Пожалуй, некоторые из тех, кто имеет счастье с вами регулярно взаимодействовать, с этим бы не согласились. Но как бы то ни было, Андреас, сейчас поздно. Прошу прощения. – Она выразительно посмотрела на дверь, и Андреас отступил в сторону с виноватым выражением.

– Да, конечно.

– Надеюсь, утром вам станет лучше. Если нет, поставьте меня в известность. Я с удовольствием отправлюсь в деревню после обеда. Впрочем, если вы считаете, что это пренебрежение обязанностями, я готова поработать и в ваше отсутствие.

Но Андреас хотел вовсе не этого! Он чувствовал себя лучше, чем прикидывался, и ему нравился их полуночный тет-а-тет. На самом деле он получал удовольствие, находясь вместе с Элизабет в тесной кладовой, а также наблюдая, как она взбирается по лестнице, открывая его взору вполне соблазнительную попку, на которую, надо сказать, он исподтишка поглядывал с самого начала их совместной работы в «офисе».

Ему очень хотелось увидеть ее волосы во всей красе. Больше того – он желал запустить пальцы в эти длинные пряди, затем притянуть ее к себе и целовать, пока ее гордость не превратится в умоляющую покорность.

Внезапно он почувствовал возбуждение, его охотничьи инстинкты обострились. С каких это пор мысли об Элизабет стали настолько его заводить? Хотя было бы неплохим ходом соблазнить ее, чтобы наконец докопаться до истины… Впрочем, кого он пытается обмануть? Безусловно, он жаждет забраться в ее маленькую хитрую головку и наконец узнать тайну, но гораздо больше его интересует содержимое ее трусиков. Он хотел заставить Элизабет кричать от наслаждения, хотел, чтобы в этих зеленых глазах при взгляде на него загоралось желание.

Элизабет тем временем продвигалась к двери с суровым видом медсестры, наконец пожелавшей спокойной ночи надоевшему пациенту.

– Погодите минутку!

Элизабет застыла. Андреас взял стакан и включил воду на полную мощность – так, что залило все вокруг, но он даже не заметил этого, поскольку не отрываясь смотрел на нее. Он проглотил таблетки и поставил стакан.

Это была как раз одна из мелочей, которые Элизабет постоянно за ним замечала. У Андреаса не было совершенно никаких хозяйственных навыков. Он повсюду оставлял посуду, клал ноги на рабочий стол, игнорируя тот факт, что даже заоблачно дорогие итальянские ботинки ручной работы все же остаются ботинками и могут испачкаться. Однажды Элизабет вошла в офис и обнаружила его, копавшегося в каких-то документах. При этом в руке у него был сэндвич, и весь стол покрывали крошки и следы соуса.

– В чем дело?

– Вы разве не проводите больного до постели? Не позаботитесь, чтобы он не свернул себе шею, поднимаясь по темной лестнице?

– Вы не пациент, а я не доктор.

– Это верно. Вы – моя секретарша.

– Хотите сказать, это входит в мои секретарские обязанности?

Андреас усмехнулся, и Элизабет сразу же пожалела о своих словах. Она всего лишь вернула ему шутку, очертила границы, но почему-то не чувствовала себя правой. Наоборот, она выставила себя мелочной и невежливой, неспособной к состраданию, – как будто может делать добро только из-за награды.

– Извините. Я просто устала. – Она опустила глаза.

– Я могу вам за это доплатить, – холодно произнес Андреас.

Он злился. Ее явное нежелание пойти с ним задело его гордость, а это случалось не так уж часто. Элизабет стала спокойнее в его присутствии просто потому, что у нее не было выбора. Она не смогла бы работать, находясь в постоянном напряжении, и поэтому она сделала глубокий вдох и научилась его терпеть. Может, на самом деле она его не выносит?

Эта мысль промелькнула в голове Андреаса и тут же исчезла, вытесненная непрошибаемой самоуверенностью. Но явственный проблеск ужаса в ее глазах вызывал у него ярость, которая, однако, не помогла справиться с желанием. Напротив, видение Элизабет, сгорающей от страсти и нетерпения, стало еще более навязчивым.

– Вы действительно устали. Я сморозил глупость. Извините, – отрывисто сказал Андреас, двигаясь к Элизабет.

– Что?

– Простите меня, – повторил Андреас, пожимая плечами. – В том числе за то, что я разбудил вас по такой малозначительной причине, как поиски парацетамола.

– Вам просто никогда не приходилось задумываться о парацетамоле… – Элизабет позволила себе улыбнуться, радуясь, что неприятный эпизод закончился. – Вы правы: вы просто не умеете болеть.

Элизабет выключила в кухне свет, и они в молчании направились через просторный, облицованный мрамором холл к огромной лестнице.

– Знаете, – прошептала Элизабет, – не проходит и дня, чтобы я не подумала о том, как великолепен этот дом.

– Не говоря уж о том, как он отличается от однокомнатной квартиры. – Андреасу не хотелось снова накалять обстановку, и он добавил: – Впрочем, я с вами согласен.

– Вы, наверное, привыкли ко всему этому за долгие годы. – Элизабет почувствовала, как в ее голосе проскользнула легкая зависть, и осеклась.

– Я вырос в этом доме, – медленно проговорил Андреас. – Но мой отец был всего лишь работником здесь. Полагаю, вы этого не знали.

Элизабет покачала головой и замедлила шаги.

– Нет, я не знала.

– Так что, как видите, мне не приходилось скитаться, но в глубине души я всегда сознавал, что это место мне не принадлежит. – Андреас рассмеялся, слегка смущенный тем, что вдруг ударился в откровения.

– А разве жена Джеймса не возражала против… вашего особого положения?

– Она интересовалась только собой и материальными благами, которые Джеймс мог ей предоставить. Она была прекрасной хозяйкой, но, если бы поток денег иссяк, брак не продержался бы дольше пяти лет. Так что в открытую она не возражала. Но сразу дала понять, что, несмотря на желание ее мужа поиграть в филантропа, она по-прежнему относится к нам просто как к прислуге. – Губы Андреаса сжались – он вспомнил, с каким пренебрежением она обходилась с ним, когда он был подростком. – Любимая игрушка – так она однажды сказала.

Они достигли его комнаты.

– Должно быть, это было ужасно, – прошептала Элизабет.

– Такова жизнь, – коротко вздохнул он. – Все еще чувствуете себя уставшей? Может, побудете со мной немного? – Он включил маленькую лампу; его силуэт выделялся на фоне ее мягкого света.

Сердце Элизабет лихорадочно заколотилось. Атмосфера в комнате внезапно стала напряженной, заряженной непонятными ей эмоциями.

– Теперь, значит, я сиделка, – хихикнула Элизабет, повернувшись к нему спиной: ей не хотелось наблюдать, как Андреас забирается в постель.

– В каком-то смысле так и есть. Джеймс уже почти оправился, но ведь раньше вам наверняка приходилось помогать ему и ночью, не так ли? В конце концов, вы обязаны следить за тем, чтобы он отдыхал и восстанавливал силы. Кстати, вам не приходило в голову, что скоро он не будет нуждаться в ваших услугах?