Ирина Лобановская - Бестолковая любовь

Но и Ве Ве, и Наташа были счастливы. Долгожданная и так трудно доставшаяся дочь…

Но если Бог не дает ребенка…

После окончания института и возвращения в родной город Ната отправилась на вечер встречи одноклассников. Отмечали его в лучшем ресторане города. Вот тогда-то все и началось.

Ната выпила пару кружек пива, а после — одну, другую, третью стопку водки и глушила дальше, уже почти не закусывая. Она смотрела в упор на свою школьную любовь — Сашуру. И, солидно напившись, начала к нему приставать. Визжала, хохотала, стала с ним обниматься, отбирать у него сигарету и курить ее сама. Потом ее развезло так, что она уже вообще плохо соображала.

Она взялась спорить с ним, у кого из них толще ноги. Вначале Ната говорила, что у нее, а потом, подумав, объявила:

— Нет, у тебя! У меня под брюками колготки.

Сашура попытался подладиться под ее непривычный для него стиль:

— Ну да… А у меня — ничего… Кроме трусов.

Ната отозвалась в своей новой стебно-циничной манере на самом деле добродушного человека:

— О-о! Какие интимные подробности своей жизни ты решил мне открыть!..

И почему-то обиделась.

Сашура сунул ей пирожок:

— Вот, не дуйся, ешь!

— Ешь сам! — завопила Ната. — Ты этот пирожок уже успел подержать в своей руке.

Сашура в возмущении выкатил глаза:

— Ната! У меня чистые руки! Я каждый день принимаю душ!

А она, с прежней, очевидно отработанной в Москве, интонацией повторила ту же самую фразу:

— О-о! Какие интимные подробности своей жизни ты решил мне открыть!

И внезапно уселась Сашуре на колени и стала на нем прыгать, сидя верхом и расставив ноги. Ох, эти литинституты!..

На Сашуру было жалко смотреть — он покраснел, смутился, съежился и застенчиво хихикал.

Родителям Наты позже все это передала Натина подружка Лена, потрудившись над сочными и красочными подробностями, достойными пера великой Арбузовой. Хотя детали, касающиеся самой рассказчицы, Лена невозмутимо опустила. В пересказах люди всегда предельно избирательны.

Наконец, Ната слезла с несчастного Сашуры и отпустила его душу на покаяние. Некоторое время она сидела в глубоком кайфе, качалась, дымила, хохотала и пела. А потом как-то по-английски ушла в туалет. Прошло уже полчаса, а она не возвращалась. И вдруг до всех дошло, что Ната пропала.

Бывшие одноклассники стали стучать в дверь туалета — никто не откликался. Пытались сами открыть — бесполезно: дверь добротная, а замок закрыт изнутри.

Делать нечего — пошли на пост охраны и объяснили, что к чему.

Охранник с невозмутимым видом — в ресторане чего не навидаешься! — отправился решать проблему. Посмотрел на крепенькую дверь, постучал кулаком — никакого эффекта. Ушел за запасным ключом. Принес и открыл дверь. И объявил:

— Заходите сами, девушка-то ваша.

Сашура вошел первым, за ним — Лена, в кильватере — все остальные любопытствующие.

Ната лежала на полу в таком состоянии, что даже зрачок на свет не реагировал. Заблеванная, и джинсы не застегнуты.

Сашура-джентльмен подхватил ее и потащил наружу. Потом впрягся другой юноша, взял Нату за ноги. И сказал Лене:

— Ты джинсы ей застегни, а то неприлично все-таки.

Лена хихикнула и застегнула. Нату внесли в зал и попытались посадить на стул.

Она сидела как манекен, и голова у нее все время падала. Сашура встал сзади и стал ее придерживать одной рукой.

— Я пойду вызывать «скорую», — сказала Лена.

Она странно себя вела — будто ей все это ничуть не удивительно и совершенно не внове. Такая спокойная-спокойная, только с легкими вздохами. Создавалось отчетливое впечатление, что у нее уже приличный опыт по части Натиных вывертов.

Сашура одной сильной рукой держал голову Наты, а другой кружку пива и тихонько из нее прихлебывал (циник — он в ресторане вдвойне циник).

— А я предчувствовал, что все это добром не кончится, — объявил он бесстрастно и деловито, словно всем в ответ. — Если бы я столько же выхлестал, сколько она, со мной произошло бы то же самое.

— Чего ж ты ее не остановил, а ждал, пока она вырубится? — насмешливо спросил кто-то.

Вернулась Лена.

— Остановишь ее, как же… — ответила она за Сашуру. — «Скорая» уже едет, а пока давайте уложим Натку на стулья. — Лена вздохнула. — Проблема еще в том, что у нее язва… Но ничего, не волнуйтесь, отойдет, в больнице вколят противошоковое. С ней такое не в первый раз, ничего…

Позже родители пришли в ужас, но, оказывается, Лена говорила правду: с Натой действительно подобное случалось не раз. Просто раньше дело не доходило до больницы.

Приехал врач с чемоданчиком. Вник в ситуацию и деловито справился, сколько юная леди выпила. Хотя бы примерно.

Сашура призадумался и цинично пересчитал стопки по пальцам — интереса ради. Даже вывел пропорцию пива и водки. Врач покивал, поцокал языком, промерил пульс, что-то вколол Нате в руку и объявил:

— Заберем в больницу! Сейчас приготовим носилки, пусть ваши парни мне помогут.

Сашура опять вызвался первым и еще дал врачу в лапу — чтобы в хорошую больницу увезли, а не в отстойную какую-нибудь. Врач понял и пообещал, что все сделает по высшему разряду.

Пока ждали носилки, Лена обнаружила, что у Наты на макушке выросла шишка — Мухина ударилась в сортире башкой об пол. Может, схлопотала еще и сотрясение мозга… Сашура махнул рукой:

— Да ладно! Ну навернулась… От одного удара сразу сотрясение…

Приехали носилки. Нату понесли, а Лена шла впереди и поддерживала бесчувственной Нате голову. Загрузили в карету. Лена поехала с Натой, а уже из клиники позвонила ее родителям.

Выйдя из больницы, Ната сразу стала названивать всем бывшим одноклассникам и заунывно повторять устало-виноватым голоском одно и то же:

— Ты меня извини… Я уже перед всеми извинялась, что я тогда устроила… И вы со мной так намучились…

В общем, раз несколько извинялась и всех спрашивала: а что со мной было-то? Она ничего не помнила, конечно. И все ей вкратце объясняли. А у Лены Ната попросила новый номер телефона Сашуры.

Потом у нее был даже привод в милицию.

Это случилось после ее развода. Ната со товарищи прилично поддала в ресторане и надумала поехать бить морду бывшему мужу. Поехали — все по пьяни лихо согласились. Она ворвалась в квартиру и прямо в прихожей начала колотить кулаками отставного любимого. Но бывший муж, фээсбэшник, приемы знал неплохо и дал распоясавшейся Нате серьезный отпор. А увидев, что она не одна, вызвал милицию. Хулиганов повязали и до утра продержали в каталажке.

Ве Ве часто поглядывал на дочь с грустью. И это — та самая девочка, которая в школе была образцом благопристойности и воспитанности?! Никто бы не удивился иному варианту. Вполне естественно, если в ранней юности человек озоровал и дебоширил, но повзрослел — и стал нормальным, пристойным гражданином. Но когда с точностью до наоборот… Собственная дочь оставалась для Мухина сплошной загадкой.