Ирина Лобановская - Злейший друг

— По-христиански — это как?

— Есть очень простая молитва, милый: «Господи, дай мне смелость изменить то, что я могу изменить, силу принять то, что я изменить не могу, и мудрость отличить одно от другого!» Единственно верный путь — путь постоянного изменения и улучшения. Апостол Павел говорил, что даже если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется. А покаяние, этот важнейший после крещения духовный акт, назван в Писании греческим словом metanoia, что точнее всего переводится как «изменение ума». Значит, христианский путь — путь формирования правильного сознания. Святитель Игнатий Брянчанинов писал, что люди обычно считают мысль чем-то маловажным, а потому неразборчивы при принятии решений. Но безошибочные мысли рождают все доброе, ложные, наоборот, — зло. А отец лжи — дьявол, как говорит Евангелие. Не надо думать, что рогатый оппонент Господа — дурак. Иначе не попадало бы столько людей в его сети. Он весьма умен и хитер и прекрасно знает, на какие кнопки у кого нажимать, чтобы обольстить. Тем и страшен. Дьявол — первый экстремист, нигилист и анархист, обожающий прятаться за самые лучшие человеческие чувства. Его оружие — ирония и сарказм, хотя над собой он насмешек не выносит. Он обещает золотые горы, а платит разбитыми черепками. Люди, прельщенные им, эмигрируют в поисках счастья, а в результате остаются в пустоте — без работы, без семьи, с разнузданными, избалованными детьми и умственно отсталыми внуками… Это некая игра в рулетку, но игрок всегда проигрывает. И зачем человеку подчиняться этой твари? Но часто не хватает ума и сил жить без ложных наущений.

— Дьявол… — пробормотал гость. — Настоящая белибердень… Он — никто и ничто, но это ничто нас ничтожит. Слыхали… Он обожает играть словом «свобода». И наше сердце это часто принимает за чистую монету. Но есть такой закон логики: из лжи следует что угодно. То есть даже из неправильной посылки можно сделать верный вывод.

Батюшка кивнул.

— К сожалению, такое бывает редко. Если вы пробовали исследовать свое сердце, то убедились, какие это джунгли. Причудливые, экзотические, куда не проникает свет и где водятся тысячи диких животных. Слегка разогрей его пламенем страсти — и джунгли разрастутся и совсем перестанут пропускать свет, а в кромешной тьме расплодятся кровожадные хищники. Поэтому надо отдать наше сердце в послушание уму. Он нам — главнейший помощник. Если человек не пользуется умом сам, то им воспользуется дьявол. Этот своего никогда не упустит. Вы не согласны со мной?

Свет… которого не было… И сердце… которое есть… живое и отчаянное… ну, джунгли — это еще очень мягко сказано…

— Наверное, согласен… — пробормотал приезжий. — Особенно насчет дьявола. Иногда думаю, что, узнав его по-настоящему, поймешь даже средневековую инквизицию, отправляющую некоторых людей на костер. Но к двадцатому веку мы хорошо научились напускать на все проблемы философский туман. У масонов вообще есть такой лозунг: «Наша правда — ложь. И наша ложь — правда». А философ Дени де Ружмон дает такой рецепт: самый лучший способ бороться с дьяволом — это поддаться ему. В середине прошлого века по этому пути пошли многие западные государства во главе с Америкой. Раскрутили все гайки законов, упразднили смертную казнь, объявили гомосекс и все виды содомии нормальным явлением, набрали лесбиянок в полицию и армию, а педерастов пристроили учителями в школы, легализовали порнографию и наркотики. В результате — рост преступности и терроризма. Узаконенная анархия. Содом и Гоморра. И все это под истошные вопли о правах человека. И тот же Дени де Ружмон с усмешечкой заявляет: «Когда вы думаете, что вы, наконец, поймали дьявола, оказывается, что он сидит в вашем собственном кресле».

— Как вы думаете, что такое Церковь? — спросил отец Димитрий.

Гость пожал плечами. Какие у него уставшие, безнадежные глаза…

— Церковь — не собрание праведников, а собрание кающихся грешников. «Да и нет того, чтобы дело спасения было крайне трудным: ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко», — говорит Спаситель в Евангелии от Матфея. А Честертон писал, что Церковь — не клуб. Если из клуба все уйдут, его просто не будет. Но Церковь есть, даже когда мы не все в ней понимаем. Она останется, даже если в ней не будет ни кардиналов, ни папы, ибо они принадлежат ей, а не она — им. Если все христиане умрут, она останется у Бога.

— Спасение… Какое тут может быть спасение… — пробормотал приезжий. — От кого? Разве что от себя самого…

— Да, — согласился с ним батюшка. — И увидеть свои грехи, все, во множестве. Это начало просвещения души и признак ее здравия. «Вы восплачете и возрыдаете, а мир возрадуется, вы печальны будете, но печаль ваша в радость будет», — сказал Господь апостолам. Любая душа на пути к совершенству испытывает подобное поражение. Тьма покрывает ее, и она не знает, куда деваться, но приходит Господь и печаль ее претворяет в радость.

Гость задумался. Провел рукой по столу. Что-то вспомнил…

— Отец Димитрий, а судьба есть?

Батюшка ответил не сразу:

— Думать надо, милый, думать… Вот вы пошли в храм — судьба, или приятель за рукав потянул: не ходи, давай лучше в кино…

Москвича непонятно передернуло при последней фразе.

— И это тоже судьба. У человека всегда есть выбор — надеть шапку в мороз или нет. Но не надо потом, когда схватишь бронхит, говорить, что Господь наказал.

— Выбор… — пробормотал незнакомец. — А как быть, если ты сидишь на скамейке и куришь, а к тебе подходит и просит огоньку паренек или девчонка-школьница? С одной стороны — не спросит ли апостол Петр за то, что к куреву малолетних приучаешь? Но — с другой стороны — не дашь: обозлится юнец, в душе посеет обиду на «взрослый мир», а хорошо ли это? Ведь иногда к таким мерзким вещам приводят затаенные обиды! И опять же — «дай просящему» — сказано. Вот и не знаешь, как правильнее поступить… И никогда не знаешь.

— Думать надо, милый, думать… Есть такая история про двух монахов. Они зашли по пути в один дом, и хозяин подал им курицу. Старший монах, многолетний подвижник, стал есть курицу и нахваливать. Младший посмотрел на него ошарашенно и тоже начал есть. Потом, когда они покинули гостеприимного хозяина, он спросил старшего: «Авва, ты же великий постник! Как же ты вдруг нарушил пост?!» А тот спокойно ему ответил: «Не в мясе главное, а в душе. Если бы я отказался от угощения, которое нам подал этот добрый человек, я бы обидел его. И согрешил бы куда больше, чем чуток нарушил свой пост». Наши отношения с Богом, милый, — это только наши отношения с Богом. К сожалению, когда людям предоставляется выбор, они чаще всего выбирают самое худшее для себя. И нередко начинают интересоваться религией, не существующей без мистики, именно как некой тайной, загадкой, которую пробуют открыть. Ждут от религии чуда, власти и авторитета, то есть магии, и легких решений. Это большинство. Меньшинство ищет истину. То есть — Христа. Веру от разума отделяет черта. И вера — по ту сторону этой черты. Многие не понимают, что нужно бороться со своими желаниями. Называется это духовная брань. Брань не с людьми, а с демонами, с духами злобы, смущающими нас постоянно. Каждую секунду мы стоим перед выбором: помолиться или нет, пойти в храм на службу или поспать… Человек выбирает, как жить: по своей воле либо по Божьим законам. Плотские желания, иначе — грубые грехи, отметаются относительно быстро. Остаются более серьезные, тонкие: осуждение, зависть, гордыня… Мысли, чувства… Они могут быть совершенно незаметны для людей, но пронизывают человека насквозь, и бороться с ними трудно.