Татьяна Батенёва - Золотая ловушка

Сержант обтер сапоги о железную решетку у крыльца и скрылся в доме. Через пару минут вышел не один. За ним на крыльце появился невысокий толстоватый человек в форменных брюках и офицерской рубашке, но без погон. Ворот был расстегнут, галстук снят с шеи и болтался на заколке. По всему было видно, что человек нетрезв и весел.

— Доставили? Ну, молодцы, свободны! — Он махнул рукой, и пограничный наряд тут же скрылся в темноте. — А вы, товарищи нарушители, следуйте за мной.

Маша поднялась по ступенькам и почувствовала, как Берг крепко сжал ее ладонь, успокаивая. Ей и правда от его теплой руки стало как-то спокойнее, она даже приготовилась сказать пару резких фраз.

Но тут распахнулась дверь, из которой на площадку вывалился шум-гам, ор какого-то певца, сигаретный дым — тут явно гуляли. В прихожей хозяин развернулся к ним лицом и крепко потер лоб растопыренной ладонью.

— Разрешите представиться: подполковник Зубенко Игорь Васильевич! — Круглое лицо, похожее на горсть мелочи, такое в нем все было маленькое и невыразительное, расплылось в улыбке. — Командир погранзаставы. Прошу ко мне в гости, простите, что пришлось так доставить! У супруги день рождения сегодня, очень просила вас найти, а вы пропали куда-то… Вот, пришлось наряд за вами высылать, уж не взыщите!

Маша уже набрала воздуха, чтобы высказать заготовленные фразы. Но тут из-за замызганной занавески, прикрывающей вход в комнаты, выскочила женщина, за ней теснились еще несколько, хохотали, что-то одновременно кричали. Женщина была высокая, яркая, как тропическая лиана. Всего в ней было с избытком: глаз, бюста, яркой косметики, волос в высокой прическе, украшений. И говорила она громко, быстро, не слушая никого:

— Ой, извиняюсь, проходите, пожалуйста! Я — Марина. Игорек, ты чего гостей не приглашаешь в дом? Проходите, не стойте, что же вы, ой, я так рада, ужас просто! — Она подхватила Машу под локоть, быстро сняла с нее куртку, растопырив пальчики, попыталась снять с Берга тяжеленную «разгрузку», но не смогла, отступила, продолжая громко и напористо что-то говорить. Пахло от нее водкой, крепкими духами, пoтом, она тянула Берга за рукав, одновременно подталкивая в спину Машу, пока не втащила их в большую комнату, полную народа, шума и дыма.

— Знакомьтесь, — рубанул рукой сизый воздух хозяин. — Тут все свои, друзья, так сказать, наша интеллигенция.

В дальнем углу Маша увидела долговязого Нефедова, рядом с ним смуглое лицо и яркоме довые глаза его жены, Лиры Исхаковой, помахала им приветливо.

— Я извиняюсь, что так все получилось, хоте ли вас заранее пригласить, да не нашли, — тараторила Марина, расталкивая народ и расчищая мес то за столом для Маши и Берга. — Садитесь, у меня рождение сегодня, так я и подумала, что надо вас пригласить, а то ж вы тут никого не знаете, тоска же в гостинице вечером! А вы посидите с людями, выпейте, закусите, и нам интересно с журналистами, да еще заграничными… Садитесь!

Машу и Андреаса затолкали за стол, стиснули, поставили перед ними тарелки, стопки. Со всех сторон тянули бутылки, блюда с наполовину съеденными закусками. Здесь тоже была рыба во всех видах, глубокая тарелка с икрой, какие-то салаты…

На лице Берга замешательство боролось с привычной вежливостью. Маша решительно стала накладывать на его тарелку закуски. Себе тоже насыпала всего — лишь бы остановить этот приступ гостеприимства.

— Тихо, тихо там! — застучал вилкой по стакану хозяин. — Налейте! Давайте выпьем за гостей, которые прибыли на наше торжество. Честь, так сказать, и тэ дэ. Марин! Давай скажи!

— А чего, — хихикнула Марина. — Ты ж все сказал, давайте выпьем за гостей из далекой Москвы и еще более далекой Германии. Вы к нам надолго? Фотографировать будете нас?

«А то ты не знаешь, — враждебно подумала Маша. — Раз уж твой муж нас с берега моря достал и под конвоем доставил, можно подумать, ему вся наша подноготная неизвестна». Но встала и, взяв в руку мокрую от переливающейся через край водки стопку, с любезной улыбкой произнесла:

— С днем рождения, Марина, желаем вам здоровья, благополучия и всеобщей любви, которую, как мы видим, к вам и так все питают!

— Ой, спасибо! — махнула рукой с устрашающе красными ногтями Марина и залпом выпила полстакана водки. Даже не изменившись в лице, заворковала: — Да вы кушайте, кушайте, мы уж и горячее ели, догоняйте! Полин, музыку давай!

Опять грянули какие-то шлягеры, модные в прошлом году, разгоряченные гости пустились в пляс.

Маша видела, как Берг потихоньку разглядывает разномастную публику, и ей опять стало отчего-то стыдно. Она рассердилась на себя за это чувство: «Подумаешь, если иностранец, так мы должны перед ним стелиться?»

Ей показалось, что Берг тут же все понял: и ее мгновенный стыд, и злость на саму себя, даже стыд за то, что стало стыдно. Он аккуратно ел, приветливо улыбался в ответ на взгляды, которые, не стесняясь, вперяли в него поддавшие гости.

По-настоящему Маша испугалась, когда из визжащей толпы к ним ринулась еще одна яркая дама. Тонкая, гибкая, гладкой темной головкой, узко подведенными глазами и блестящим зеленым платьем, видимо, не без расчета напоминающая какую-то экзотическую змею. Извиваясь всем телом и делая какие-то странные пассы длинными руками, она подошла вплотную к Бергу и хрипловатым голосом произнесла: «А позвольте вас пригласить на танец?» Берг, широко улыбаясь, встал, поклонился и учтиво подал «змее» руку. Она победно посмотрела на толпу и двинулась на середину.

— Как ваше имя? — великосветским тоном громко спросила она, вихляясь всем телом, вполне, впрочем, пластично, отметила Маша.

— Андреас Берг, к вашим услугам! — старомодно отрекомендовался немец. — А как зовут вас?

— А меня зовут Виктория! — еще громче и с вызовом вдруг сказала дива. — Знаете, почему?

Я родилась девятого мая! Это вам о чем-нибудь говорит?

— О, конечно! — Берг не выказал ни тени смущения. — В честь победы над гитлеровской Германией? Это имя вам подходит. Очень.

В комнате стало почти тихо. Некоторые танцующие даже остановились. «Так, похоже, девушка хочет скандалить, — с тоской подумала Маша. — Только этого еще не хватало — нарваться на неприятности, да еще в таком обществе».

— Викуся, ты что! — натужно засмеялась Марина. — Кончай!

— Да, мое имя многим у нас подходит, — не меняла пластинку Виктория. — Мы дети и внуки тех солдат, которые в сорок пятом показали вам, где раки зимуют. А вот вы мне скажите, почему вы, которых мы разбили вдребезги, живете лучше нас? Почему какие-то сраные япошки, которых отсюда вышвырнули за два месяца, весь мир своими машинами и телевизорами завалили, а мы нищенствуем?

Голос Виктории накалялся с каждой фразой, смуглая, с горящими глазами и щеками, она была бы хороша, если бы не злоба, которая кривила ее губы, искажала тонкое лицо.