Мария Воронова - Уютная душа

Дмитрий Дмитриевич встал. Больше всего ему хотелось сейчас крепко-крепко обнять Таню и почувствовать, как бьется ее сердце.

— Я сам схожу в буфет. Куплю нам кренделек какой-нибудь. Ждите меня здесь.

Он долго мучил буфетчицу, выясняя, какой торт самый вкусный. Взял еще две чашки кофе, потом сообразил, что не унесет, но буфетчица любезно снабдила его подносом.

За чаепитием разговаривали мало, но чувствовали себя очень уютно.

«Хоть бы она каждый день приходила ко мне чай пить… Уже счастье. Как мне хорошо с ней, Боже ты мой! Словно я нашел недостающую часть себя. Лучшую часть. А то, что она живет с другим, ничего не значит».

Таня сидела в ванной и думала о Миллере. Ей показалось, или ему действительно не хотелось отпускать ее? А она… Тоже дура! Ах, чайку, ах, спиртику, ах, кофейку. Вот назойливая трещотка! В результате вынудила усталого человека идти в буфет. Почему она так глупо ведет себя рядом с ним, прямо как девочка-подросток?

Таня невольно улыбнулась, но тут же себя одернула.

«Чему ты радуешься, балда? Ты должна бояться его как огня и понимать, что отношения с ним не принесут тебе ничего, кроме боли. Вариантов всего два. Первый — он решил затеять с тобой легкую интрижку. Ничего серьезного у него нет на уме и быть не может. Это понятно хотя бы потому, что он пригласил тебя пить чай, лишь узнав, что ты замужем. Мужчины любят поразвлечься с замужними женщинами — меньше обязательств. И второй вариант — ни к чему не обязывающая дружба.

Ни первого, ни второго тебе не надо! Но ты не скажешь ему: «Нет, Дмитрий Дмитриевич, меня не устраивает то, что вы можете мне предложить». Вместо этого ты будешь обманывать себя, клянчить у него любви, а потом злиться, что он не может тебе ее дать.

Поэтому прекрати считать сегодняшнее чаепитие самым значительным событием своей жизни! Просто повторяй — у меня с ним никогда ничего не может быть!»

Нырнув в постель, она обнаружила, что муж расположен исполнить супружеский долг.

Только этого не хватало. Борис еще не простил ее грубость и последние дни ходил по квартире с надутым видом, презрительно цедя «да» или «нет» в ответ на ее робкие вопросы насчет обеда.

Но секс для него был всего лишь физиологической потребностью, и, если желание вдруг его посещало, ссора не служила препятствием к близости.

Отказать ему она не могла. Борис сразу разразился бы лекцией о том, что она пытается им манипулировать, используя секс в качестве кнута и пряника, и подобного обращения с собой он не допустит.

Таня покорно повернулась к мужу. В первые годы жизни она ласкала его и гладила, стараясь насытить нежностью. Ей казалось, что ее поцелуи способны смягчить его сердце. Но потом поняла, что ласки лишь раздражают его, и последнее время все происходило у них «без излишеств».

Минуту-другую Борис сосредоточенно двигался, а потом схватился за правый бок и упал рядом на кровать.

Вариант номер два, меланхолично подумала Таня. Сейчас скажет: «Что-то печенку прихватило».

— Что-то печенку прихватило, — сказал Борис.

Наверное, хорошая жена обняла бы его и пожалела. Вскочила бы за грелкой и таблеткой но-шпы. Подогрела бы минералку и, держа голову мужа на коленях, дала бы ему выпить маленькими глотками. Но Таня продолжала лежать, рассеянно глядя в потолок. Таким образом завершалась почти половина любовных поползновений ее супруга. «Может быть, он освоил специальные желче-пузырные оргазмы?» — меланхолично размышляла она под пыхтенье мужа, похожее на стоны беременной утки. Таня водила его на УЗИ и знала, что нет причины для таких страшных спазмов. Просто для Бориса — это способ достойно выйти из ситуации. А раньше он в таких случаях говорил: «Подустал на работе».

Она давно поняла, что у мужа неполадки в интимной сфере, и это — их общая проблема. Но у них не было опыта совместного преодоления трудностей. Да и потерпевший фиаско супруг уже не вызывал у Тани сочувствия.

Все-таки она поднялась за таблеткой, подала ее мужу вместе со стаканом воды, а сама вернулась на кухню.

Неумело закурила, чувствуя, как от табака ее начинает подташнивать.

Попыталась представить, что сейчас делает Миллер. Спит? Или читает? А может быть, тоже сидит на кухне и думает о ней? Смешно.

«Таня, если не хочешь окончательно свихнуться, раз и навсегда выкини его из головы», — строго сказала она себе.

— Что ты там сидишь, иди спать! — крикнул муж из комнаты. — Опять кофе свой хлещешь, что ли?

— Ага! — И Таня мстительно надавила на кнопку электрочайника.

Достала яблочное варенье, присланное мамой из деревни, булочку, масло.

— Жрешь опять? — Наверное, муж решил получить если не физическое, то хотя бы моральное удовлетворение. Всклокоченный, в красном махровом халате, он навис над Таней грозной тенью. — Ты на себя посмотри. Вот что это? — Его рука бесцеремонно схватила ее за складку на животе и больно дернула. — Сало! И здесь сало! И здесь! — Рука ущипнула ее за бедро, за попу и за бок. — Сплошное сало. Смотреть противно. А этот жирный загривок… Худеть надо, милая моя, а не плюшки по ночам трескать.

Таня поморщилась. Конечно, она не идеал стройности, кто же спорит, но зачем трогать ее так неприязненно, так равнодушно, словно поросенка на бойне? Что-то она сомневалась, что станет супругу намного милее, если похудеет. Брр! Умеет же человек выбирать выражения — «сало, жирный загривок». Он всю жизнь смотрит на нее будто через специальные очки, которые пять лишних килограммов превращают в патологическое ожирение, а одну невыметенную мусоринку — в чудовищно грязный пол.

Борис уставился на нее долгим оценивающим взором.

— Да уж, не завидую я патологоанатому, которому придется тебя вскрывать, — резюмировал он. — Ты же медик, видела, как отвратительно выглядит жир на аутопсии.

Таня испугалась. Здоровому человеку, как бы он ни ненавидел жену, такие ассоциации в голову прийти не могут.

— Ты в порядке? — осторожно спросила она. — Голова не болит?

— При чем тут моя голова?

— Но ты несешь бред! Неужели ты и вправду думаешь о моем вскрытии?

— Не передергивай. Я просто хочу, чтоб ты поняла, насколько кошмарно выглядишь.

— Как же ты, наверное, страдаешь, бедняга. — Она фальшиво вздохнула. — Мучаешься со мной.

— Наконец-то ты это поняла!

— Да, слава Богу. Так зачем этот мазохизм? Тратить бешеные деньги на зубную пасту… Превозмогая отвращение, пытаться заняться со мной любовью, — у нее не хватило такта не выделить слово «пытаться», — когда ты спокойно можешь уйти и зажить счастливо со стройной женщиной…

— Я-то заживу, а вот ты не найдешь второго такого, как я!

— Это точно. Второго такого, как ты, нет. Но и не надо. Так уходи же, Боря!

Он раздраженно закурил, сел напротив нее и принялся сверлить взглядом. Думал, наверное, что нервы ее не выдержат и она с рыданиями бросится ему в ноги, вымаливая прощение.