Хелен Бьянчин - Огненный вихрь

Она выглядела очень хрупкой, стоя у алтаря бок о бок с высоким, темноволосым, одетым в строгий костюм красавцем. Они обменялись торжественными клятвами, не замечая никого вокруг.

Потом они пили шампанское, не уделяя должного внимания закускам, и медленно, рука об руку обходили избранный круг гостей, чтобы по традиции выслушать от каждого поздравления и пожелания.

Глаза их часто встречались, и этот безмолвный диалог был понятен окружающим, с невольной завистью взиравшим на счастливую чету.

В конце концов парами и поодиночке гости стали разъезжаться. Луиза отбыла последней; на прощанье она крепко прижала к себе дочь, стараясь, чтобы та не заметила в ее сияющей улыбке оттенок легкой грусти. Затем благосклонно позволила зятю проводить ее до машины.

– Берегите ее! – тихонько попросила она, когда Джейк наклонился и поцеловал ее в щеку.

– Пока жив, – так же негромко пообещал Джейк, захлопнул дверцу, дождался, когда водитель отъедет, и вернулся в дом.

Специально приглашенные официанты и посудомойки работали на совесть, и вскоре ничто, кроме нескольких переполненных пепельниц да полдюжины стаканов, в этой красиво обставленной гостиной не напоминало о недавно прошедшем тут свадебном торжестве.

Через несколько минут все двери были заперты. Из кухни доносилось слабое позвякивание хрусталя, и Джейк медленно пошел туда, на ходу ослабляя узел галстука и расстегивая верхнюю пуговицу рубашки.

Лизетта, заслышав его шаги, быстро обернулась и одарила мужа улыбкой победительницы.

Это была их первая ночь в новом доме. В доме, который Джейк заново обставил и за который выложил фантастическую сумму, с тем чтобы ремонт и отделка были закончены к свадьбе.

Он встал позади Лизетты, обнял ее за талию, уткнулся губами в мягкий изгиб ее затылка.

– Думал, не дождусь, – пробормотал он, лаская языком душистую ямочку на шее.

Лизетта засмеялась.

– Да ну?

Джейк слегка прикусил ей мочку уха.

– Это в качестве прелюдии.

Касаясь губами самых чувствительных областей, он начал эротическую игру, и Лизетта мгновенно воспламенилась.

– Звучит многообещающе… – пошутила она, хотя голос уже стал прерывистым.

Джейк развернул ее лицом к себе и поднял на руки. Лизетта обхватила его шею, в восторге прислушиваясь к тяжелому, размеренному биению его сердца. Джейк направился к лестнице и пошел вверх по устланным толстым ковром ступенькам, легко неся свою добычу.

В просторной спальне, куда вел широкий коридор, он аккуратно поставил ее и заглянул в глаза.

– Счастлива?

В голосе Лизетта уловила легкий оттенок незнакомого ей сомнения. Глаза его были темными, почти черными от запрятанной глубоко внутри страсти. Лизетта изумленно взмахнула ресницами, когда он погладил ее по щеке.

– Еще спрашиваешь!

Джейк улыбнулся одними уголками губ, и в лице его появилась странная незащищенность. Выражение почти сразу исчезло, и Лизетта подумала, уж не пригрезилось ли оно ей.

Ведь он знает. Он должен знать. За последние дни она, кажется, отдала ему всю себя, без остатка, с восторгом, с жадностью, с упоением перенимая его чувственный опыт. Но почему-то этих слов так и не смогла произнести. Такие ясные, многозначительные, они непонятным образом ускользали от нее.

Потом она лежала в его объятиях, измученная и счастливая, готовая погрузиться в блаженный сон.

– Я люблю тебя. – Ее голос дрогнул, и она чуть поперхнулась застрявшим в горле комком.

Глаза Джейка потемнели и увлажнились от нахлынувших чувств.

– Я боялся, что ты никогда мне этого не скажешь…

– Я думала, ты уже понял…

– Знаешь, в том, что касается тебя, я совершенно безоружен.

Лизетта провела пальцами по его мужественному лицу, задержавшись возле губ.

– Джейк, любимый! Ты – часть моей души. – Она улыбнулась нежно и трогательно. – Жизнь моя, любовь моя!

Он закрыл глаза, потом медленно открыл, и она чуть не ослепла от их сияния.

– Докажи!

И она доказала – отдала ему всю нежность, всю любовь, которые жили в ней. И так будет всю жизнь – это она знала наверняка.