Клер Кальман - Слово на букву «Л»

Субботним утром Уилл вошел в кухню и залюбовался букетиком розмарина, стоящим на подоконнике в голубом кувшинчике:

— Как долго стоит. Вот видишь, как хорошо, что я не принес тебе букет скучных роз. Ты рада?

— Вне себя от счастья. Каждое утро просыпаюсь с мыслью: «Слава Создателю, Уилл принес не розы». Наберешь в чайник воды? Я вся в краске.

— Да уж, — он притронулся пальцем к ее переносице. — У тебя здесь серое пятнышко от краски… Или это ты неудачно глаз накрасила?

— Рад видеть, что ты начала выполнять все мои ценные указания, — сказал Уилл, увидев начатую роспись садовой стены. — Ну что, будешь рисовать дальше или научить тебя, как правильно сажать рассаду?

— Тоже мне, Ускоренные Курсы Хендерсона. Ты хочешь сказать, Мистер Зеленые Пальцы, что сделаешь из меня настоящего садовода и огородника?

— О, нет, лапочка моя, на настоящего придется долго учиться. И ручки придется запачкать, смотри, — он вытянул вперед руки и затянул: — «Я садовником родился…»

Белла провела пальцем по линиям его ладони. Интересно, какова его кожа на ощупь… И откуда у него этот шрам у основания большого пальца… Их глаза встретились.

— Ничего, отмоем, — она отдернула руку, как будто собиралась убрать волосы с глаз. — Ну, где земля наша матушка, веди. Все равно я не могу писать, когда на меня смотрят.

— Да? А что так?

— Любопытной Варваре нос оторвали.

— Ну, скажи.

Белла остановилась, не зная, с чего начать. Она никогда еще не задумывалась об этом.

— Потому что рисование — это такое занятие… Как будто ты в душе или в туалете…

— Интимное?

— М-м-м, — она согласно кивнула. — Странно, да?

Он мягко усмехнулся.

— Еще как, старая ты притворщица. Да нет, не странно, конечно. Наоборот. Но ведь картину все равно когда-нибудь увидят. Что тогда?

— Н-у-у… Увидят, но она будет уже как бы не твоя, отдельная от тебя вещь. Как старый любовник — когда-то у вас был роман, но тебе уже не стыдно, когда он снова отколет какое-нибудь коленце.

Уилл научил ее сажать рассаду. Утрамбовывая землю вокруг маленькой вербены, он полностью сосредоточился на этом росточке. Затем передал ей горшок:

— Теперь твоя очередь. Вот сюда, неглубоко, чтобы осталось место корням.

— Ты правда любишь свою работу? — спросила она, взглянув на него искоса.

Кончики его ушей порозовели, и он утвердительно кивнул:

— Люблю. И всегда любил. Еще ребенком я все время норовил стащить и посадить семечки подсолнуха, редиску, да все, что попадалось под руку. Когда мне исполнилось восемь лет, мама выделила мне на огороде отдельную грядку. Мне и моему отчиму Хью, я тебе о нем рассказывал. Теперь, наверно, уже бывшему. Ну да не важно. Мы с ним выложили грядку кирпичом по краям. Так у меня появилось собственное маленькое поместье.

— Хорошие у тебя родители. Скучаешь по Хью? Мой папа, кстати, тоже заядлый садовод, — Белла поднялась с корточек и потянулась. — Вы бы друг другу понравились.

Она сказала это безо всякой задней мысли. В ее воображении отец и Уилл уже мирно возделывали сад вместе.

— Ноги затекли? Я прямо как рабовладелец, ты меня одергивай, — встрепенулся Уилл. — А твоя мама? Она тоже любит копаться в саду?

— Ха! Сама мысль об этом кажется абсурдом, — она посмотрела на него с высоты своего полного роста. — Любит. Цветочки собирать. Нет, она ручки никогда марать не станет.

Белла подняла свои руки к солнцу и изобразила, будто не может на них налюбоваться: «Ах, ах, какой кошмар! Вселенская катастрофа, я сломала ноготь. Ах, Белла, дорогая, что же делать!»

Уилл расхохотался:

— Ну, вряд ли уж она такая противная, она же твоя мать.

— А я подкидыш, разве я тебе не говорила?

Прошел месяц. Белла и Уилл привыкли каждые выходные проводить за работой. То и дело они останавливались поболтать или обсудить изменения в плане. Копая землю, Белла слышала за спиной успокаивающие звуки — это Уилл методично работал секатором или, что-то тихо приговаривая, устраивал в лунке непокорный саженец.

Роспись была, наконец, завершена. В конце сада виднелась волшебная арка; словно настоящая, она манила в другой, открывающийся за ней и залитый солнечным светом потайной садик.

— А здесь, рядом с твоей скамейкой, посадим самые душистые растения, — произнес Уилл, сажая лаванду, мяту и дафне [22] Волчник. .

Белла втянула носом воздух, как будто уже была готова почувствовать аромат цветущих трав. Но вместо этого она уловила запах недавно отглаженного хлопка, не очень пахучего мыла, свежего пота, теплой кожи и почти неуловимый цитрусовый оттенок. Как приятно, когда мужчина не обливается лосьоном после бритья с ног до головы.

Стоя за ее спиной, Уилл осторожно потянулся достать чашки с верхней полки. В маленькой кухне было не развернуться, и они словно исполняли безмолвный танец, то сходясь, то отступая, то поворачиваясь, но так и не касаясь друг друга. Воздух между ними вибрировал от напряжения. Белла чувствовала, что ее тело отзывается на эти невидимые волны, становится легким и невесомым. Что, если притронуться к его спине, пока он, отвернувшись к раковине, моет руки, ощутить его тепло… Он неожиданно повернулся, и она сглотнула, избегая смотреть ему в лицо, наклонилась над ящиком с приборами, притворившись, что ищет не нужные ей сейчас чайные ложечки. Сладко заломило в костях. Закружилась голова. «Должно быть, низкий уровень сахара в крови», — сурово сказала себе она. Ей захотелось, чтобы он ушел и никогда не возвращался. И чтобы никогда не уходил. Чтобы обнял и прижал к груди. Она с грохотом захлопнула ящик.

— Что это ты так разошлась?

— В этом чертовом доме ничего не найти! Даже чертовых ложек!

Уилл откинул голову и захохотал во все горло.

— Рада, что тебе так весело! Интересно, как ты вообще ухитряешься найти работу, с таким-то уважением к клиентам!

Он продолжал посмеиваться, уткнувшись в чашку с чаем и весело поблескивая на нее глазами.

Работы по саду, конечно, затянулись.

— Это все ты виновата, с тобой так и хочется поболтать, — говорил Уилл. Но наконец все было завершено.

— Ну, дело сделано, пора и честь знать, — сказал он на прощанье.

Белла еще раз поблагодарила его за хорошую работу.

— Сад получился просто отличный, — повторяла она, — я постараюсь хорошо за ним ухаживать.

— Да уж постарайся. А то я приду и изрисую всю твою роспись. А, и вот еще, пока не забыл… — он повернулся к ней.

Сердце у Беллы екнуло.

— Можно я зайду сфотографировать сад? Для портофолио?

Дойдя до угла, он помахал ей на прощанье и скрылся.

Постояв еще немного на крыльце, Белла вернулась в кухню. Она поставила чайник, вытерла столешницу, зачем-то открыла и закрыла один ящик, потом другой. Прошла в гостиную поправить подушки. Расправляя их острые уголки, она думала, что на самом деле хорошо, что он не поцеловал ее на прощанье. Он бы все равно ушел, а ей было бы только хуже. Да, учитывая все обстоятельства, хорошо, что он ее не поцеловал.