Кара Локвуд - Улыбнитесь, вы уволены

Музы изводят весь шампунь Стеф, поэтому к концу выходных она понимает, что с нее хватит, и уезжает к сестре. Фергюсон, придя в себя после пищевого отравления объедками, которые он стащил из «Максимум», решает, что пора ему возвращаться в собственную квартиру. Уходя, он крепко меня обнимает и клянется, что обязан мне жизнью.

— Я ничего не сделала, — удивляюсь я.

— Ты меня спасла, и я этого не забуду, — возражает Фергюсон. — Ты могла меня бросить, но не бросила.

— Не стоит благодарности.

Фергюсон картинно отдает честь и обнимает меня еще раз.

Рон, тяжело переживающий неожиданное исчезновение Мисси, отказывается от травки и все время смотрит в окно, словно Лабрадор, поджидающий хозяина. Копия личного дела Майка лежит у меня под кроватью. До сих пор не знаю, как с ней поступить. Меня тянет отправить ее невесте, но не хочу принимать поспешных решений.

Музы остаются, предложив помощь по хозяйству, и если закрыть глаза на то, что Вишну любит в голом виде заниматься йогой у меня в гостиной, все почти нормально.

Когда наступает понедельник, обнаруживается, что каким-то чудом «Жан Нате» не уволила меня с временной работы в приемной. Видно, судьба: так всю жизнь и просижу на единственной должности, которая мне на дух не нужна.

После долгого рабочего дня получаю письмо от Хозяина Боба, который угрожает выселением. Я тут же топаю по лестнице на его этаж и колочу в дверь.

Я знаю, что он дома: из-за двери слышится телевизор. Но он не открывает.

После того как я принимаюсь выбивать ритм национального гимна, Боб все-таки отзывается.

— ПОГОВОГИ С МОИМИ ЮГИСТАМИ, ДА? — орет он через дверь.

— Боб, я не виновата, что ты проигрался, — взываю я к его совести. — Ты не можешь так со мной поступить! Это вымогательство.

— ПОГОВОГИ С МОИМИ ЮГИСТАМИ!

— Согласись, Боб, я должна тебе только за один месяц.

— ОПОЗДАЛА С КВАГТПЛАТОЙ, НЕ МОЙ ПГОБЛЕМ! — кричит Хозяин Боб через дверь.

— Один месяц, Боб. Один.

— К ЮГИСТАМ! — рявкает Хозяин Боб.

Разговаривать с Хозяином Бобом — это как пытаться заставить парижанина признаться, что он говорит по-английски: напрасный труд.

На следующий день в юридической фирме, обдумывая свое положение и размышляя, как распорядиться делом Майка, я нервно кручу телефонные шнуры и перепутываю их так, что наушники оказываются в футе от пульта. Стараюсь развязать один особенно трудный узел, в этот момент двери лифта передо мной открываются и оттуда выходит Кайл Бертон.

Его глаза расширяются от удивления, но он быстро приходит в себя. Внешне я, должно быть, так же потрясена, как и внутренне, потому что Кайл говорит:

— Думаешь, я привидение?

Я, не знаю почему, поспешно вскакиваю с места, выдернув наушники из разъема; штекер отлетает мне прямо в глаз. Вот вам и Снежная королева, которую я так мечтала изобразить при нашей очередной встрече!

Я ойкаю, словно мне снова десять и я с ума схожу по Кайлу, а он только что поймал меня на том, что я тайком целую фотографию в его выпускном альбоме.

Кайл прячет улыбку.

— Все та же Джейн. Давно здесь работаешь?

У меня полностью отключаются мозги.

— Неделю, — наконец отвечаю я. Хочется на него наорать, но вряд ли это поднимет мой авторитет в конторе.

— Я не мог до тебя дозвониться, — говорит он. — Оставил сообщения.

— Я получила, — лаконично отвечаю я. Так, уже лучше. Подобрала нужный тон.

— Ладно, не обращай внимания. — Кайл машет рукой.

Мое сердце обрывается. Не обращать внимания? На что не обращать внимания? На то, что он теперь навсегда с Кэролайн, а я могу проваливать? На это не обращать внимания?

— Как Кэролайн? — не выдерживаю я.

— В порядке, насколько мне известно.

Значит, они вместе, решаю я.

— Но я ее давно не видел.

Давно? Что значит давно? Он изъясняется чертовски неопределенно.

— А как ты? — спрашивает он.

Я думаю о вторжении в «Максимум Офис», об истории с Майком.

— Тоже по-старому. Только вот временная работа появилась.

— Это хорошо. — Кайл разглядывает свои ботинки, а я так растерялась, что в голове крутится только один вопрос: он с Кэролайн или нет? — Я к Барбаре Кейнан, — опережает меня Кайл. — Мы договорились на десять часов.

— Э-э, да. Я ей позвоню.

Никак не могу справиться со своими пальцами. Они настойчиво тянутся не к тем кнопкам. С каких это пор Кайл на меня так действует? Жутко нервничаю, сердце колотится в бешеном темпе.

— Миз Кейнан, к вам Кайл, э-э, мистер Бертон, — говорю я и понимаю, что забыла воткнуть наушники. Быстро вставляю их в разъем и слышу, как Барбара Кейнан кричит: «Алло? Алло?»

— Миз Кейнан, пришел мистер Бертон, — повторяю я.

— Проводите его в конференц-зал.

— Сюда, — приглашаю я Кайла.

Я прохожу вперед, думая о том, что он прекрасно видит мою спину, слегка помятую серую узкую шерстяную юбку и под коленом заметную стрелку на колготках. Мои новые офисные шпильки (не пускать же на каждый день купленные ради Майка «Маноло») слегка покачиваются на толстом офисном ковре.

Через плечо кидаю взгляд на Кайла, но по его лицу ничего не поймешь. Мы встречаемся с Барбарой Кейнан на полпути к залу заседаний.

— Кайл, — она пожимает ему руку, как будто они сто лет знакомы, — рада вас видеть. Может, Джейн принесет вам кофе? Чай?

— Кофе будет в самый раз, — отвечает Кайл.

Мой взгляд не назовешь приветливым. Меньше всего на свете мне хочется подавать Кайлу кофе.

Со злости я наливаю кружку до краев и умудряюсь расплескать кофе себе на юбку и носок правой туфли.

— Ой!

Кофе жутко горячий — как обычно. «Жан Нате» настаивает, чтобы он всегда практически кипел.

Стараюсь успокоиться и осторожно вхожу в конференц-зал с переполненной кружкой в руке. Почти дойдя до Кайла, я слышу, как Барбара говорит:

— Я так давно не видела Кэролайн. Ни разу после той нашей встречи. Как она?

Именно в этот момент я цепляюсь каблуком за ковер и, покачнувшись, теряю равновесие. Чтобы не упасть, я взмахиваю рукой, выплескиваю кофе на себя, вскрикиваю и выпускаю кружку. В ужасе смотрю, как она ракетой летит на колени Кайлу и переворачивается. Остатки кофе растекаются темными обжигающими каплями по его серым шерстяным брюкам и кожаным туфлям и заливают всю левую ногу Барбары Кейнан — на ней безупречно чистые (до этого момента) кремовые брюки от Донны Каран. Свирепое выражение лица Барбары подсказывает мне, что вряд ли кто-нибудь еще раз попросит меня принести кофе.

— Простите, пожалуйста, — пищу я. Поздно. Грозный взгляд Барбары красноречивее всяких слов.

Меня несомненно выгонят. Однако ближе к вечеру «Жан Нате» сообщает мне, что, оказывается, нет, не выгонят.

— Вам очень повезло, — говорит она, застав меня в туалете: я держу ошпаренную руку под краном. — Ваше счастье, что этот джентльмен оказался таким любезным. Барбара была готова уволить вас немедленно, но он заступился за вас.