Дуглас Локвуд - Я — абориген

Меня зовут Вайпулданья или Ваджири-Ваджири (ну а если вам не жалко ломать свой язык, можете называть меня Филиппом Робертсом. Это имя дали мне белые).

Я чистокровный абориген из племени алава, которое живет на Северной территории у реки Ропер.

Я прошел все испытания племенной инициации и беспрекословно соблюдал многочисленные табу. Ребенком меня «отпел» злой колдун, который хотел меня погубить, чтобы наказать мой род. Другой спас меня.

Во время наших языческих церемоний я поклонялся Кунапипи — Матери-земле. Я верю в Змею-радугу, но верю также в нашего господа бога, хотя противоречие между этими религиями приводит меня в замешательство.

В юности меня учили выслеживать диких животных и охотиться на них, жить только тем, что дает земля, кормить свою семью с помощью копий и вумеры [1] Вумера — орудие, с помощью которого аборигены метают копья. Копьеметалка, как бы удлиняя руку и увеличивая силу толчка, позволяет метнуть копье на далекое расстояние. (Здесь и далее примечания редактора.) .

Я женился на женщине, которую выбрал мой дядя, ибо он меня воспитал. Так велит закон. У нас шесть дочерей.

Жизнь моя резко изменилась в 1953 году, когда я стал шофером и санитаром у белого врача. С тех пор я научился лечить белых и черных лекарствами, которые, как и наши примитивные снадобья, приготовляются из трав.

Но, несмотря на все мои познания и недавно полученное право гражданства, несмотря на то что я стал цивилизованным человеком, я остался и навсегда останусь аборигеном. У меня есть обязанности перед племенем.

Дуглас Локвуд, мой соотечественник, написал книгу о моей жизни.

Прочтите ее и постарайтесь лучше понять мой народ.

Более ста часов провел он со мной, излагая все перипетии своей жизни и терпеливо разъясняя обычаи и ритуалы своего народа.

А потом мы подолгу сидели вместе над рукописью и дорабатывали ее.

Надеюсь, что труд Вайпулданьи не пропал даром и я справился со своей темой.

Вайпулданья вырос на реке Ропер в юго-восточной части Арнемленда.

Он родился в лесу, на ложе из чайного дерева.

Он сам пробил себе дорогу. Сейчас это образованный человек, приобщившийся к цивилизации. Но Вайпулданья остался верен обычаям своих первобытных предков.

Недавно правительство Австралии наградило его. Мы дали ему «медаль свободы» — право гражданства.

Вся Северная территория знает его под именем Филиппа Робертса.

Как бы его ни называли — Вайпулданья, Ваджири-Ваджири (другое его племенное имя) или Филипп Робертс, я всегда буду помнить этого замечательного человека, увлекательного рассказчика, а главное, гордого аборигена.

Дарвин

Дуглас Локвуд

Однажды колдун едва не убил меня. Было это в районе фермы Невер-Невер, около горы Сент-Виджеон, к югу от реки Ропер, на расстоянии одного перехода от нашего дома.

Но я остался жив, чтобы рассказать, как это случилось. Слушайте же внимательно.

Отец мой, Барнабас Габарла, принадлежащий к тотему пестрошеей ящерицы племени алава, ушел из дому, чтобы помочь белому человеку перегнать стада. Так он ногами — единственно доступным ему способом — зарабатывал хлеб для семьи, хотя в те дни мы чаще всего питались диким ямсом, корнями лилий, гуанами, змеями и мясом кенгуру.

Я жил с матерью в миссии на берегу реки Ропер у залива Карпентария, в четырехстах милях к юго-востоку от Дарвина и в пятидесяти к западу от залива Порт-Ропер, в дельте реки Ропер, где кроме нашего племени обитали еще акулы, крокодилы, гигантские рыбы-пилы, шипохвостые скаты, морские орлы, каменные рыбы, гигантские гроуперы и осьминоги.

Вода кишела этими чудовищными убийцами, только того и ждавшими, чтобы юный абориген, забыв про осторожность, окунулся рядом или проплыл здесь на лодке.

Земля была не так опасна: по-соседству с безвредными кенгуру, мясо которых годилось в пищу, ползали гуаны, ядовитые змеи, шипохвосты и множество питонов, которыми мы также не брезговали.

Купаясь в реке, мы вынуждены были остерегаться, как бы не угодить в пасть к своим врагам, а на суше сами нагоняли страх на живых существ, уничтожая всех, попадавшихся нам на глаза.

Страна, не имевшая, казалось, ни конца ни края, помогала нам, людям каменного века, а мы-то уж умели пользоваться ее щедростью. Вечно голодные, вечно рыщущие в поисках пищи, мы немедленно уничтожали свою добычу, ничего не оставляя на завтра и нисколько не заботясь о будущем.

В семь лет моим любимым развлечением было ходить с отцом на воскресную прогулку, неслышно подкрадываться к добыче и разить ее игрушечным копьем, которое сделал мой отец. Жестокий, как все мальчики этого возраста, и черные и белые, я с удовольствием убивал, и не было для меня большей радости, чем прикончить с разрешения взрослых небольшое пресмыкающееся или животное, бившееся в силках.

Однажды в холодное время года моя мать как-то утром сказала, что мы отправимся к горе Сент-Виджеон, за двадцать пять миль от нас, чтобы узнать, когда мой отец возвратится из путешествия к краю Земли и даже дальше — в Квинсленд.

Мной сразу же овладело нетерпение. Мать еще не успела закрыть рот, как я уже был готов отправиться в путь. С момента появления на свет у меня не было никакой одежды — не только воскресного или выходного платья, а вообще никакой. Я взял свои копья — вот и все мои сборы в дорогу — и уже ждал старших.

К счастью, и они собрались почти так же быстро. Нора, моя мать, носила простой лал-лап [2] Лал-лап — женская набедренная повязка. . Грудь ее, тяжелая от приливавшего молока — она собиралась родить мне братишку, — была обнажена. Длинные пряди нечесаных черных волос развевались по ветру.

Как и все мы, она ходила босиком по камням, галькам, колючкам, твердой красно-черной земле. Подошвы ее распухших ног покрылись мозолями и затвердели.

У нее никогда не было платья, ботинок, чулок, даже простого гребня; она не знала, что такое бусы или какие-либо другие украшения, пудра, помада… Это была женщина, лишенная женственности, ничем не приукрашенная, возможно непривлекательная, но только такая женщина могла разделить жизнь кочевника.

Ей не нужны были безделушки, какие, я видел, носят сейчас женщины ее племени. Она слепо подчинялась мужу, моему отцу Барнабасу, была его движимой собственностью, инкубатором его сыновей и послушно выполняла роль, отведенную ей племенем по раз навсегда заведенному порядку.