Санта Монтефиоре - Французский садовник

— О нет, я на это не способна.

— Значит, тебе нужно его как-то подстегнуть, поощрить.

— Уверена, он знает, как я к нему отношусь.

— Тогда почему он бездействует?

— Потому что он очень застенчивый.

— Не думаю. Скорее, он не уверен в твоих чувствах.

— А может быть, он просто хочет быть моим другом?

Миранда фыркнула, едва не поперхнувшись вином.

— Ни один мужчина не станет обхаживать тебя ради дружбы, если, конечно, он не гей.

— Как Трой, — с печальной улыбкой добавила Генриетта. — А теперь поговорим о твоем секрете.

Миранда осушила бокал и налила себе новый.

— Начну с самого начала…

— Как правило, это лучший способ, — рассмеялась Генриетта, чувствуя восхитительное головокружение.

— С дневника, который я нашла в гостевом домике…

Миранда поведала Генриетте историю любви Авы Лайтли и таинственного М.Ф. Историю волшебного сада, выращенного влюбленными.

— Тот, кого Ава называла М.Ф., и есть Жан-Поль.

— О Господи! — ахнула Генриетта. — Ты уверена?

— Мистер Француз — вот что это значит. Я думала, Жан-Поль случайно забрел ко мне в дом и нанялся садовником. Знаешь, теперь я вспомнила. Когда я спросила Жан-Поля, чем он занимается, тот ответил: «Садоводством». Он не говорил, что служит садовником. Я предложила ему работу, и он согласился: «Да, почему бы и нет». Теперь я понимаю, как странно это прозвучало. У него прекрасные виноградники во Франции. Неудивительно, что он никогда не спрашивал о деньгах. Жан-Поль богат. Только любовь могла заставить человека с такими средствами и положением в обществе работать простым садовником и жить в крохотном гостевом домике! Он сказал, что вдохнет жизнь в наш сад, и сделал это. Но он не сможет вернуть к жизни Аву. Она умерла.

Генриетта побледнела.

— Умерла?

— Я звонила ей и разговаривала с ее дочерью.

— Ты сказала Жан-Полю?

— Пока нет. У меня не хватило духу.

— Ты должна ему рассказать! Должна передать дневник. Альбом принадлежит ему по праву.

— По крайней мере Жан-Поль узнает, как сильно Ава его любила.

— Расскажи ему о домике, превращенном в святилище любви. О кухонном столе, накрытом на двоих, о чайнике с чашками. Домик выглядел так, словно его обитатели вышли на прогулку, да так и не вернулись. Это самая романтичная история, которую я слышала в жизни.

— Но это еще не все, Этта.

— Говори скорее! Я умираю от нетерпения!

— Пич Лайтли, девушка, с которой я разговаривала, — дочь Жан-Поля.

— Ты в этом уверена?

— Уверена. Ава пишет об этом в своем дневнике. После того как Жан-Поль вернулся во Францию, она поняла, что беременна. Филипп решил, что девочка похожа на мать, но Ава узнала улыбку Жан-Поля. Она назвала дочь Пич в память о прозвище, которое дал ей любимый. — Миранда тихо заплакала. — Знаешь, что она написала? Что каждая улыбка дочери для нее — божественный дар небес.

По щекам женщин текли слезы. Официант, явившийся, чтобы забрать поднос, увидев их, испуганно попятился и выскользнул за дверь.

— На кого мы с тобой похожи? — пробормотала Генриетта, смеясь сквозь слезы.

— В этой истории мне только одно непонятно. Если Ава знала, что умирает, и хотела передать дневник Жан-Полю, почему она не отослала ему альбом?

Генриетта с Мирандой обменялись растерянными взглядами.

— Может, она хотела, чтобы Жан-Поль получил дневник, только если сдержит обещание? — нерешительно предположила Генриетта. — Не могла же она вот так просто ни с того ни с сего послать ему альбом. А вдруг он давно женился и думать забыл о прежней любви? Ведь прошло больше двадцати лет. Но если бы Жан-Поль вернулся за Авой, как обещал, он нашел бы альбом. Он заслужил бы его по праву, понимаешь?

— Пожалуй, в этом что-то есть. Удивительно, что ты так ясно соображаешь после всего выпитого.

— Вино освежает мне мозги, — рассмеялась Генриетта. — Думаешь, Жан-Полю будет очень больно узнать, что Ава не сказала ему о Пич?

— Да, но М.Ф., о котором Ава пишет в своем дневнике, понял бы ее. Она не могла рассказать ему о дочери. Представляешь, как это все усложнило бы? Ава защищала семью, скрывая от всех свой секрет. У нее не было выбора.

— Думаешь, Филипп ни о чем не догадывался?

— Не знаю. Вряд ли. Ава не верила, что он что-то подозревает.

— Эта история — сюжет для романа.

— Знаю, — кивнула Миранда.

— Ты могла бы его написать.

— Могла бы, но честно ли это? — Миранда не отважилась признаться Генриетте, что уже написала роман. Ее не оставляло тягостное чувство, словно она прошла по могиле Авы.

— Добавь побольше художественного вымысла. В основе романа будут лежать реальные события, но книга станет плодом твоей фантазии.

Миранда наклонилась к подруге:

— Знаешь, мне кажется, Ава хотела, чтобы я написала о ней. — Она вспомнила запах цветущих апельсинов, витавший в воздухе всякий раз, стоило ей сесть за компьютер. — Не спрашивай меня почему, я просто знаю, и все.

На следующий день Миранда с Генриеттой совершили поход по магазинам. Они начали с «Харви Николз», прошлись по Слоун-стрит, затем, пообедав в «Ле Каприс», направились в «Селфриджез». Великолепная Пандора, знаменитая своим неповторимым чувством стиля, ждала их с бокалами шампанского. Миранда сидела в удобном кресле в просторной примерочной, пока Пандора снимала с вешалок приготовленные заранее платья и пальто, брюки и жакеты. Генриетта, подчиняясь ее указаниям, примеряла все наряды.

— Я знаю, многие из этих вещей вы никогда бы не выбрали и не надели, — сверкнула улыбкой Пандора. Ее безупречно ровные зубы на загорелом лице казались жемчужно-белыми. — Но Миранда сказала, что вам нужно полностью изменить стиль, как советуют Тринни и Сюзанна. — Пандора подняла вверх бюстгальтер и рассмеялась. — Вот секрет их успеха! А теперь эта вещица станет секретом вашего успеха.

Миранда с Генриеттой не смогли бы унести с собой все покупки — огромных пакетов было великое множество, — поэтому Пандора распорядилась, чтобы вечером их доставили в гостиницу. Генриетта, потрясенная щедростью подруги, не находила слов, чтобы выразить ей свою благодарность.

— Мне это доставляет куда больше удовольствия, чем тебе, — заявила Миранда, подхватив Генриетту под руку. — Когда-то хождение по магазинам было смыслом моего существования, а теперь я охладела к этому занятию. Зато с нетерпением жду массажа.

— Сегодняшний поход придал мне уверенности в себе, — сказала Генриетта, переведя дыхание. Она чувствовала себя обновленной. — Я тоже пойду на массаж.

Когда подруги вернулись в Хартингтон, Дэвид уже уехал, и Миранда ощутила укол разочарования. Выходные, проведенные с Генриеттой, доставили ей огромное удовольствие, помогли отвлечься от тягостных мыслей и отдохнуть. Оказавшись вдали от дома, Миранда смогла наконец разобраться в себе, понять, что для нее по-настоящему важно. Ей хотелось увидеться с Дэвидом. Она скучала по мужу, несмотря на его предательство. Дом без него казался пустым. Но прежде чем она успела додумать эту мысль до конца, на садовой дорожке показались дети с Джереми Фицгербертом. Они вели за собой на веревке Чарли. Поправив новую прическу с высветленными прядями, Генриетта помахала им рукой. Джереми приподнял шляпу в знак приветствия и помахал в ответ. Дети стремглав бросились к матери и повисли на ней. Миранда, смеясь, раскрыла им объятия.