Барбара Майклз - Когда отцветают розы

— Делать что? — спросил Энди.

— Ну, как же… Убивать того парня, что же еще?

— А может быть, он сожалел о том, что сделал со своей женой?

— Тогда это в первый раз. Раньше он не сожалел об этом никогда, — шериф посмотрел на Мэри-Джо, чьи губы сжались в тонкую побелевшую линию, а потом повернулся к Диане: — Не то, чтобы мы всегда подозревали его в способности к убийству. В таких делах никогда не знаешь заранее… Если бы вы, мадам, пришли к нам, вместо того…

— Вы бы ей не поверили, — перебил его Уолт.

— Он прав, — сказала Диана, хотя и была признательна Уолту за его слова. — Мне следовало обратиться к вам сразу.

— Что ж, все, что ни делается — к лучшему, — добродушно сказал шериф, по простоте своей не замечая бестактности. — А этот детектив, мадам, которого вы наняли, дерьма не стоит, если вы позволите мне грубое слово. Ларри нашли благодаря методичной работе полиции.

Однако из его дальнейшего рассказа стало ясно, что это не совсем соответствует действительности. Диана была уверена, что дружки Ларри никогда не рассказали бы полиции сами о существовании заброшенной лесной хижины. Понадобились угрозы и уговоры Бэллоуза вкупе с обещанной наградой, чтобы добыть эту информацию. Да и не будь упомянуто возможное убийство, шериф никогда не выделил бы столько людей на поиски, после того как обнаружилось, что Ларри был в хижине совсем недавно. Бытовой хулиган не стоил внимания с точки зрения полиции.

Мэри-Джо хотела услышать подробности, и шериф не без удовольствия их поведал.

— Он лежал под деревом метрах в тридцати от хижины. Рядом валялась пустая бутылка из-под «бурбона». Думаю, он все сам и выпил; я сделал бы то же самое, если бы собирался пустить себе пулю в лоб. Это могло быть несчастным случаем, если бы не записка, оставленная им на столе в хижине. Сделал он это из собственной винтовки — из двух стволов и прямо в…

Протестующий возглас издала Диана — не Мэри-Джо.

— Это означает похороны в закрытом гробу, как я догадываюсь, — сказала та невозмутимо. — Когда вы разрешите забрать тело?

— Быть может, завтра, но скорее — послезавтра. Бумажная волокита отнимет немало времени. Нужно будет провести официальное опознание.

Гримаса отвращения на лице Дианы не произвела впечатления ни на шерифа, ни на Мэри-Джо, которая продолжала стоически:

— Кто-то должен взять все это на себя и организовать похороны. Его тетка Берта настолько скупа, что покупает своим детям одежду только на барахолках. К тому же она Ларри терпеть не могла.

Как кусок гранита, как кирпичная стена.

— Я поеду с тобой, — сказала Диана.

— Ты не сможешь. Твой отец будет здесь уже очень скоро. И не беспокойся за меня. Мне выпадало делать и видеть еще не такое.

— Мне он, слава Богу, не отец, — заявил Энди громогласно. — Так что я поеду, если никто не возражает.

Уолт не сказал ничего. Он просто поехал с ними.

Это было необычное ощущение: оставаться в доме совершенно одной и знать, что можешь в любой момент выйти — прогуляться к розарию, побродить по лугу — и не бояться нападения. Но хотя ею и владело беспокойство, вызывающее почти нервный зуд и не дававшее сидеть на месте, она не стремилась выйти из-под защиты стен дома. Мука Мэри-Джо окончилась, а ее собственная — далеко нет. Если бы проводился конкурс бестактностей, шериф Уиттенхаус наверняка взял бы первый приз.

— Плохо только, — сказал он на прощанье, — что Ларри не удосужился указать Место, где он зарыл труп вашего брата. Но не переживайте, мадам, рано или поздно он обнаружится. Дети постоянно бродят по лесам, да и собаки…

Энди вытолкал его за дверь прежде, чем он закончил фразу.

«Поздно» звучало более вероятно, чем «рано», но еще более правдоподобно было слово «никогда». Скелет, найденный под полом сарая, пролежал там столетие («плюс-минус пятьдесят лет»). Неосвоенные площади в округе занимали многие сотни акров. Едва ли в ближайшем будущем они станут объектом хозяйственной деятельности. Если могила была выкопана достаточно глубоко, ни дети, ни псы не найдут ее даже по случайности.

Она сидела в залитой солнцем кухне, держа на коленях голову Бэби, и размышляла о том, что смерть Ларри не дала ответов ни на один вопрос из тех, что привели ее сюда. Слишком много неясностей оставалось в этом деле. Смерть Ларри могла быть результатом пьяной неосторожности. Бестолковая скомканная записка — мольбой о понимании и прощении. «Он всегда жалел после», — сказала Мэри-Джо. Если он хотел наложить на себя руки, признавшись в убийстве, почему он не облегчил душу и не навел их на место, где покоится Брэд?

Потому что он был пьян и ничего не соображал, но вернее всего, потому что пьяный или трезвый он всегда плевал на чувства других. Диана осознавала это в той же степени, как и другие странности, порождавшие сомнения в виновности Ларри. Он вполне мог передать часы приятелю или любовнице и сказать, что Брэд их ему подарил. Часы ведь подкинули только когда прошел слух, что Ларри подозревают в убийстве их владельца. А как теперь выяснилось, Ларри к тому времени уже был мертв. Но человек, у которого были часы, мог и не знать об этом и стремился как можно скорее избавиться от такой серьезной улики. Решение вернуть столь дорогую вещь, а не уничтожить, мог подсказать элементарный житейский расчет.

Диана пыталась зацепиться за эту версию, но сама прекрасно видела всю ее неубедительность. Ларри был слишком хорошим козлом отпущения: он не мог бы достойно защитить себя, даже если бы был схвачен и предан суду. Почему не забить лишний гвоздь в крышку его гроба, предоставив убедительное вещественное доказательство? Ларри не мог сам подбросить часы — но тогда об этом еще никто не знал. С какой легкостью кто-нибудь из обитателей дома мог открыть дверь и оставить на ступеньках пакет! Ни одна собака даже не тявкнула бы.

Она все еще сидела за столом, когда до ее слуха донесся звук мотора подъехавшей машины. Вздрогнув, она посмотрела на часы. Он приехал раньше, но не намного. Она прокручивала одну и ту же мысль, как белка колесо, без малого час.

Диана поспешила к двери. После безуспешных попыток открыть ее она вспомнила, что заперла замок сама. Привычка или постоянное ощущение опасности, в котором она сама себе не признавалась?

Выражение лица ее отца было настолько близко к улыбке, насколько он это дозволял. Значит, он уже слышал новости. Его губы моментально вытянулись в прямую линию, стоило ему заметить Бэби, стоявшую на крыльце рядом с Дианой.

— Господи, это еще что?

— Извини, я забыла, что ты еще не знаком с Бэби, — Диана заранее крепко взяла в руку ошейник. — Она не причинит тебе вреда. Заходи, быть может, мне удастся отправить ее погулять.

Но Бэби уперлась. Незнакомец заинтересовал ее, но по каким причинам, не понимала Диана, а сама собака, конечно же, еще меньше. Джон Рэндалл вынес обнюхивание влажного носа, при котором немало шерсти оказалось на его брюках, куда спокойнее, чем могла ожидать Диана.