Мария Баррет - Элли

Элли посмотрела в темные сверкающие глаза и почувствовала что-то неприятное в этом взгляде. Но лицо его было серьезным, и выражение глаз изменилось прежде, чем она разобралась в нем. Девушка изучала его, когда он повернулся к Эдварду. Высокий, смуглый, привлекательный, однако в нем было что-то жестокое и высокомерное.

— Что ты здесь делаешь в такой ранний час, Эдвард? — Разговаривая с кузеном, он резко ощутил привлекательность Элли. Ему показалось, что незримая нить магически связывает его с ней. Сознавая это, он с преувеличенным вниманием обращался к Эдварду.

— Бегал, — резко ответил Эдвард на его вопрос. Ему не хотелось разговаривать: Пьер никогда не вызывал у него симпатии. — Ты что, никуда не торопишься? — неприязненно спросил он у Пьера.

— Да.

Элли недоуменно взглянула на Эдварда — она была поражена его тоном.

Пьер, уловив ее реакцию, решил сыграть на этом:

— Ладно, тогда я… Я думаю, мне уже пора.

Его не смущал Эдвард, их антипатия была обоюдной. Но небольшое проявление такта может быть полезным. Пьер изобразил огорчение и повернул велосипед в сторону Магдален-колледжа.

— Увидимся позже, Эдвард!

Эдвард кивнул, удивляясь поведению кузена. Он не ожидал, что Пьер способен на такое.

— Пока, Элли. — Пьер плотоядно улыбнулся ей. — Я надеюсь… — промурлыкал он и, нажимая на педали, уехал.

Эдвард посмотрел ему вслед и повернулся к Элли.

— Вам он очень не нравится? — спросила она, тоже наблюдая за удаляющейся фигурой.

Эдвард пожал плечами. Ему не хотелось говорить о непорядочности, самовлюбленности и ограниченности Пьера.

— Он неплохой человек, но мне не по душе этот тип людей.

Элли отвлеклась от своих мыслей и задумчиво произнесла:

— Да, я думаю, вы правы.

Эдвард с облегчением улыбнулся: кажется, она поняла сущность Пьера и теперь Пьер Хаугтон-Смайз не представляет для него угрозы.

Элли посмотрела на Эдварда — ей было спокойно и легко с ним.

— Пойдемте, — сказала она, и они молча пошли к колледжу святой Хильды.

Эдвард взял кофе со стойки и направился к столику, где сидела Мэдди. Он поздоровался с ней и сел рядом. Девушка наблюдала за шумной компанией в углу, центром которой был Пьер Хаугтон-Смайз.

— Черт! Что за представление он устраивает! — Мэдди потянулась к сахарнице и положила в свою чашку два кусочка. — Каждый раз, когда я здесь бываю, он разыгрывает целый спектакль. Мне кажется, что он специально привлекает к себе внимание, — с отвращением сказала Мэдди.

— Наплюй на него, Мэдди. Этот маленький негодяй не заслуживает того, чтобы о нем говорили, — спокойно произнес Эдвард.

— Не очень-то красиво так думать о своем родственнике!

— Двоюродном кузене по брачным связям, но не по кровным.

Она улыбнулась:

— Но все же он тебе родственник!

— Ладно. Перестань кусаться!

Мэдди размешала кофе, отпила большой глоток и посмотрела на Эдварда поверх чашки.

— Ну? Зачем ты взял меня в плен нынче утром?

Не отрывая взгляд от стола, Эдвард залился краской.

— Я сегодня встретил девушку, — смущенно пробормотал он.

— О-о! — Мэдди хотелось рассмеяться, но она сдержала себя. Что-то в голосе Эдварда дало ей понять, что речь идет о необычной девушке. — И?

Эдвард взглянул на нее:

— Дело в том, Мэдди, что она первокурсница в колледже святой Хильды и, кажется, у нее нет друзей.

— Она что, со странностями?

Эдвард кинул такой взгляд, что Мэдди мигом прикусила язычок.

— Да нет в ней ничего странного, просто она очень робкая — в этом все дело. С тех пор как она появилась здесь, только и делает, что сидит над учебниками. Она — художница, Мэд, в классе Раскина. Очень талантлива. Я видел некоторые ее работы.

— А что ты хочешь от меня?

— Было бы замечательно, если бы ты ее навестила дома или в колледже, познакомила со своими приятелями.

Мэдди допила кофе и посмотрела на Эдварда.

— Ладно. — Ей было трудно отказать ему. — Я загляну к ней. — Она достала кусочек сахару и сунула в рот. — Но кроме этого, я ничего не обещаю.

Пьер проводил взглядом Мэдди и Эдварда и повернулся к своему соседу.

— Если ты мне не веришь, Пауль, почему ты не догонишь Гамильтона и не спросишь его?

Вся компания весело заржала.

— Объясни мне, откуда ты знаешь, что их ничего не связывает? — упрямо спросил Пауль.

— Потому что она свежа и несмята, как маргаритка в саду. — Пьер похотливо повел глазами. — Разве бы она выглядела такой свежей и нетронутой, если бы всю ночь ублажала старину Гамильтона?

Вторично вызвав взрыв смеха, Пьер наслаждался своей шуткой.

Пауль разозлился:

— Хорошо, если он не крутит с Мэдди, то что ты скажешь о блондинке, с которой я видел его этим утром? Он так на нее смотрел, что скажу я тебе…

Пьер почувствовал скрытое раздражение.

— Ничего у него не выйдет, Пауль. Я встретил ее — она воротит от Гамильтона нос.

Пауль взглянул на него не без сарказма:

— Ну, ладно, Хаугтон-Смайз, если ты так уверен, что Гамильтону не видать блондинки, то ставлю пятнадцать фунтов, что и тебе она не достанется!

Пьер рассмеялся:

— Легкий заработок, Пауль!

— Прекрасно, тогда ставлю еще сто фунтов сверху, если ты затащишь ее в постель!

Компания затихла, с большим интересом следя за их спором. Пьер протянул ему руку и самодовольно улыбнулся.

— Ты потерял свои сто пятнадцать фунтов, старик!

— Нет, я так не думаю, Хаугтон-Смайз. — Пауль усмехнулся. — Ты забываешь, насколько обаятелен твой кузен. «Золотой мальчик», победитель всех состязаний, гордость колледжа на протяжении трех лет. У него нет соперников, так что твои шансы хилые.

Пьер непринужденно засмеялся, не показывая, как задели его дифирамбы Эдварду.

— Я вот что скажу тебе, Пауль: есть нечто поважнее всяких призов! — Он поднял бровь и обвел взглядом окружающих. — Две сотни за траханье и… три сотни, если я трахну ее до конца месяца.

Пауль расхохотался.

— Ты идиот, Хаугтон-Смайз! — Облокотившись на стол, он протянул руку. — Но ты сам на это напросился!

Возбужденный происходящим, Пьер взял его руку. Он лучше Эдварда Гамильтона, он уверен в этом, и не ему нужно доказывать свое превосходство.

— Ты надеешься выиграть пари до конца мая?

Пауль пытался найти в лице Пьера следы колебаний или раскаяния — их не было.

— Ну что ж, до тридцать первого мая у тебя есть время! — подытожил он.

Они скрепили рукопожатием пари, и маленькая компания взорвалась аплодисментами, одобряя сговор.

Пьер стоял перед зеркалом в своей комнате и пристально рассматривал свое отражение. Розовая рубашка, вылинявшие «левисы» и черные замшевые туфли. Традиционный блейзер из черной шерсти, обшитый по краям тесьмой, был расстегнут, а воротник поднят.