Мария Баррет - Элли

— Да, миссис Тейлор. Они прибыли еще прошлой ночью.

— Хорошо. — Она нажала кнопку и, когда двери раскрылись, исчезла в лифте.

Когда она вошла в кабинет, Эдвард работал с компьютерными распечатками.

— Хочешь кофе? Ты выглядишь так, что, думаю, не откажешься.

Она постаралась быть спокойной:

— Спасибо.

Оставив сумочку и пальто, Элли прошла в кабинет своего секретаря, чтобы приготовить кофе. Она напевала, пытаясь сосредоточиться только на варке кофе.

— Чему ты радуешься? — спросил он, остановившись в дверях. Она злила его.

Элли повернулась:

— Если я не буду петь, то начну кричать. — Голос ее звенел от злости.

Эдвард взглянул на нее и молча вернулся в кабинет. Она последовала за ним и протянула чашку кофе.

— Извини. Лучше расскажи мне, что случилось.

Эдвард отложил ручку и пожал плечами.

— Люди допускают ошибки, Элли, и здесь одна из них. — Он указал на распечатки. — Этот список изучали не раз, но кое-чего здесь не хватает.

Элли так крепко сжала чашку, что суставы пальцев побелели. Пока он говорил, она не сводила с него глаз.

— Вчера один из наших ребят просматривал на экране данные о фиктивных акционерах «Трайтиш». Ты хорошо знаешь, что их сотни. Но он обратил внимание на имя Дэвида Робертса, и то, что оно встречалось дважды, удивило его. Поэтому он решил еще раз проверить весь список. Он внимательнейшим образом проработал все детали и еще дважды заметил Робертса. Он сразу же позвонил мне и поделился своим открытием. Поэтому я приехал сюда и всю ночь разбирался.

Элли стало плохо. Ведь это мог быть Лоренцо. Эдвард дотянулся до бумаг и разложил их перед собой.

— Вот что я обнаружил: Робертс является директором трех фиктивных компаний, кроме того, он входит в состав правления еще трех компаний, и все они покупают акции «Трайтиш». Я попытался проследить все его контакты за прошедший год, чтобы узнать, кто нас продал, но мне не удалось. — Эдвард покачал головой. — Робертс — главный партнер в одной из крупных финансовых компаний Гонконга.

— Гонконг? — Удивилась Элли. Лоренцо имел деловые связи с Исландией, Восточной Индией, Южной Америкой. Гонконг не имел к нему отношения, она не могла вспомнить какие-нибудь связи с Дальним Востоком. Элли запаниковала. Должно быть, Лоренцо еще сложнее, чем она представляла. В голове у нее все затуманилось.

— Элли?

Чувствуя острую боль в желудке, она посмотрела ему в глаза:

— Продолжай.

— Хорошо. Я решил добраться до Робертса, как бы далеко он ни был. Позвонил ему в кабинет, но, к сожалению, его там не оказалось. Боюсь сказать тебе, Элли, но общая доля Робертса составляет шесть с половиной процентов.

Она ужаснулась:

— Шесть с половиной процентов! Господи, Эдвард! Я не могу представить это! Если мы не сможем до него добраться, вся затея рухнет! Все будет кончено!

Задрожав, Элли резко отвернулась.

Не зная, как реагировать на ее слова, Эдвард сидел тихо. И тут, побелевшая от ярости, она подскочила и визгливо закричала:

— Что же следует дальше, Мистер Корпоративный Адвокат? За что я плачу вам? За то, чтобы вы трахнули меня за мои же деньги? — Она оплевывала его этими словами, и он, встав, с изумлением смотрел на нее. Никогда он не испытывал еще на себе такой дикой ненависти. — Ты, засранец!

Неожиданно для самого себя он ударил ее. Пощечина заставила ее на секунду замолчать, она прижала ладони к щекам, потом вновь завизжала:

— Ублюдок! Как ты посмел?!

Эдвард заглянул в фиалковые, горящие бешенством глаза и почувствовал резкую боль в груди. Он не мог уйти просто так.

— Нет, как ты смеешь, Элли? Ты думаешь, что можешь так обращаться со мной?

Он наклонился и схватил свой кейс. Испуганная, с катящимися по щекам слезами, она наблюдала за ним.

— Трахать тебя за твои деньги, как ты предполагаешь, не слишком интересное занятие. А что меня привлекало, так это работа, — вот и все. Я думал, что люблю тебя, Элли, — печально произнес он. — Но это не так. Я только жалею тебя.

Эдвард взял пальто и молча вышел из кабинета.

Через несколько минут, защищаясь от холода, он поднял воротник и посмотрел на пустынный Корн-хилл. «Что теперь делать?» — подумал он. Ярость умерла так же быстро, как и вспыхнула, и сейчас ему стало стыдно. Его переполняла боль. Он взглянул на освещенные окна шестого этажа и почувствовал, что не сможет вернуться!

Он зашагал быстрее, чтобы согреться. Мысли его прояснились. У станции метро он посмотрел на часы. Было еще слишком рано, чтобы где-то выпить кофе, поэтому он пошел к собору святого Павла, громадный купол которого темнел на светлеющем небе.

Подойдя к нему, он засмотрелся на роскошный фасад здания и на голубей, гуляющих по вымощенной камнем площади. А потом отправился дальше.

Он бродил по городу, пока не наткнулся на маленькую бутербродную, где купил кофе и выпил его, стоя на тротуаре. Отбросив пустой стаканчик, он направился к Трафальгар-скверу.

Мысли его стали более четкими. Имя Дэвида Робертса снова всплыло в памяти. Он был уверен, что слышал о нем, но не мог вспомнить, где и когда. Это знание скрывалось у него в глубине его памяти.

Он вспомнил «Боуен корпорэйшн» и их связи с Дальним Востоком. Потом какую-то ситуацию, связанную с телефонным звонком. Возможно, он присутствовал при разговоре Ника Боуена. Ведь Ник имел очень много контактов с Гонконгом.

Заглянув в булочную на углу, он купил булочку в упаковке, положил ее в карман и, минуя Национальную галерею, направился к скверу. Там он был просто прохожим в спешащей толпе пешеходов. Эдвард достал булочку, раскрошил ее и бросил птицам. Стая толстых, прожорливых голубей, слишком ленивых, чтобы летать, прошествовала к месту пиршества.

Он отвернулся и решил, что неплохо бы позавтракать. Остановив такси, он открыл дверцу машины и забрался внутрь. Прогулка и пирующие голуби пробудили у него зверский аппетит.

— Будете заказывать что-нибудь еще, сэр? — любезно спросил официант, пока Эдвард просматривал меню.

— Нет, не думаю. Только полный английский завтрак, тосты и кофе.

Через насколько минут официант вернулся с большим серебряным кофейником.

— Ваш кофе, сэр, и ваша газета.

— Спасибо. — Эдвард налил себе кофе и открыл «Файнэншнл таймс». Ознакомившись с последними новостями, он стал лениво наблюдать за одним из официантов. Тот подошел к сидящему за следующим столом джентльмену с сообщением о международном звонке. Эдвард в непонятном смятении отметил, как принесли телефон.

Что-то подобное уже было. Ну да, это был ленч с Ником Боуеном. Его память стала проясняться, а пульс участился. Он схватил ручку и стал записывать на газете слова. Вполне возможно, это была ошибка, но пока он смотрел на то, что выводила рука, память становилась яснее, и наконец все встало на свои места.